"Виварий" (продолжение)


И затеялся смутный, чудной разговор...
В.Высоцкий
Первокурсник С.Долгоплюев стоял перед обшарпанной (несмотря на
летний ремонт) дверью своей комнаты в общаге. Впрочем, своей для
него она еще должна была стать. Он читал прилепленные на дверь
надписи: "Killer Commando", "Посторонним вход
воспрещен", "Товарищ, будь бдителен! Строго храни
военную и государственную тайну!" и т.д. в этом роде.Между
тем, сзади подошел здоровенный студент в длинной рубашке навыпуск и
шлепанцах, со стопкой книг в руках, похожий на средней величины
шифоньер.
- Ну, заходи, что ли, гостем будешь, - предложил он могучим
голосом.
- Меня... это... жить здесь определили, - несколько оробев отвечал
Долгоплюев. Людей подобных габаритов он пока что не видел даже в
миллионном Катьбурге, не говоря уж о родной Подопризаборовке.
- Тогда тем более заходи! - продолжал студент и, протягивая
колоссальную руку, представился:
- Альберт Котолапов к вашим услугам.
Вместе они вошли в комнату. Прямо перед глазами потрясенного
первокурсника оказался некто, сидящий на половике с закрытыми
глазами в позе лотоса.
- Великий йог Хрюкананда, - отрекомендовал Котолапов.
В углу комнаты другой некто сосредоточенно молотил по залатанному
боксерскому мешку. От ударов стекла в окнах жалобно и тонко
позванивали.
- Все удар ставишь? - иронически поинтересовался Альберт.
- А кому какое что? - беззлобным тоном откликнулся этот белобрысый
некто, нанеся очередной хук и стирая пот со лба.
- А кто в прошлый раз опять бича ухайдакал? - возопил Котолапов, -
Какой был экземпляр, а ты! Мало нам еще этих жмуриков? Учился бы
лучше живьем брать, а то все бы тебе по завету классика - "удар
искросыпительный, удар зубодробительный"!
- Да ладно, первому курсу сгодится на лабы по анатомии, - все так
же беззлобно ответствовал любитель ударов, - Эт чё за хмырь с тобой
приволокся?
- С абитуры новенький, жить у нас будет.
- В натуре? Слышь, абитура, ты имя-то какое носишь?
- Степан... - робко назвался слегка обалдевший от увиденного и
услышанного Долгоплюев.
- Ёлы-палы! Прям как утопленник у Маркеса - "его звали
Эстебан"! Ну, лады, утопленничек, обосновывайся, вон та
койка моя, эта - Хрюкевича, вон того, который летает в астралах,
Альберт у нас на полу харю давит...
- Койка моего размера промышленностью не предусмотрена, - через
плечо бросил Котолапов, водворявший на самодельную полку порцию
потрепанных книг.
- ...щас чай пить будем. Ну-ка, позырь там в кастрюле, бурда
готова?
Долгоплюев, ощущая прогрессирующее ошаление, приподнял крышку
замызганной кастрюли, из-под которой взмыл клуб аппетитно пахнущего
пара.
- Вроде бы готово, - нерешительно предположил он.
Белобрысый, равномерно избивая мешок, осведомился:
- Нынче у нас суп или каша?
- По-моему, каша...
Не прерывая возни с книгами, Котолапов наставительно заметил:
- Есть простой тест. Если в еде ложка стоит, как фаллос у пылкого
юноши, то сие будет каша. Если же ложка ведет себя импотентно, то
это суп.
- Хрюкаделька, каша сварилась! - провозгласил сторонник могучего
удара, - Вернись из астрала, пора чай пить!
Сидевший в "лотосе" неторопливо открыл один глаз, затем второй,
узрел Долгоплюева и счел нужным приветствовать его:
- Мир тебе, пришедший, и да станешь ты буддой! В этом воплощении я
ношу имя Виктора Хрюкевича.
...Под словом "чай", как выяснилось, подразумевалась абсолютно
любая еда*. Услышав это магическое слово,
зашевелился под одеялом на койке второго яруса некто невзрачного
вида, о присутствии которого до сих пор ничто не
свидетельствовало.
- Уединенный грызун выползает из норы, - прокомментировал Котолапов
его явление, - Прячьте сахар, а то сожрет! Степан, знакомься - Леха
Дрынц, наш крупнейший хвостист!
Крупнейший хвостист насыпал себе в стакан десяток ложек сахара,
залил неразбавленной заваркой и, прежде чем начать пить этот
перенасыщенный раствор, продекламировал с подвыванием: "Студент,
он и с хвостом бывает, а иногда при двух и трех
хвостах..."**
Во время трапезы дверь тихонько приоткрылась, и в комнату бочком
шагнул новый персонаж, главной отличительной чертой которого были
толстенные очки.
- Привет, мужики! - провозгласил он, изо всех сил стремясь придать
голосу хриплость и мужественность.
- Что привело тебя в нашу обитель, о Сосуд
Скорби?*** - елейно вопросил Хрюкевич.
- Гирю у вас хочу попросить. Заинтересовался, понимаете, проблемой
поднятия тяжестей...
- "Нет такой нелепости, которую не изрекли бы философы", -
дикторским тоном опять продекламировал уединенный грызун, он же
крупнейший хвостист Дрынц, - Цицерон. А может, Марк Аврелий, не
помню.
- Понимаете, есть в этом нечто возвышенное. Так сказать, борьба с
земным притяжением! - продолжал Сосуд Скорби.
- "Польза от философии сомнительна, вред же бесспорен". Вольфганг
Паули, - продекламировал теперь уже Котолапов в тон предыдущему
оратору, - Ладно уж, бери. Да осторожно с ней обращайся, вещь
хрупкая!
...После того, как праздник обжорства завершился, боксер-самоучка,
звавшийся, как выяснилось, Генкой Бормотулиным, извлек из-за шкафа
обшарпанную гитару и предложил:
- А не сбазлать ли нам, пока семестр не в разгаре? А ну, для
разминки...
"В тропическом лесу купил я
дачу,
Была она без окон, без дверей,
И дали мне жену впридачу к даче -
вот удача! -
Красавицу Марусю без ушей!"
- орал вскоре нескладный, но мощный хор.
- Утопленник, подпевай! - обратился к новоселу Бормотулин. День
завершался весело.
Когда вконец офонаревший первокурсник С.Долгоплюев уснул на
скрипучей койке, он увидел во сне декана Птицына в костюме-тройке и
при галстуке, который отплясывал вприсядку на каком-то пустыре и
при этом во всю глотку распевал:
- "Я расскажу тебе, как жил с
цыганами,
И как ушел от них и почему!"
"Вот ну и ну!" - изумился первокурсник, не просыпаясь, и окончательно провалился в черную глубину сна.
* - между прочим, в годы моего студенчества это было именно так.
** - Э.Асадов, кстати.
*** - реальное "погоняло" одного нашего сокурсника.
|
</> |