Виртуальный Степан Бандера

trim_c — 23.09.2017 ПАВЕЛ КАЗАРИН


Бандера и Шухевич не могли не воскреснуть в Украине. Но это ровным счетом ничего не значит.

У всех, кто способен найти Украину на глобусе, есть свое представление о том, какой страна должна быть. Проблема лишь в том, что это представление чаще всего не имеет ничего общего с реальной Украиной. Именно это роднит Москву и Варшаву, украинских левых и украинских ультраправых.

Камнем преткновения для всех стала символика новой страны. Проспекты Романа Шухевича и памятники Степану Бандере, уличные лозунги и новая эстетика. Из "левого" лагеря звучит недовольство новыми штандартами. А из "правого" – веет недоумением, потому что обилие "правого символического" сопровождается проигрышем "правого электорального".

Это яркий пример того, как перемены опережают рефлексию. Хотя в новой ситуации нет ничего удивительного.

Потому что исторически Украина была полем конкуренции двух проектов.      

По одну сторону был русский имперский, а позднее – советский. По другую – украинский этнический.

Майдан обнулил оба.

Именно тогда им на смену пришел украинский политический проект.

Тот, который про ценности и идеологию. Который во главу угла ставит патриотизм действия.

На войне и не может быть иначе: твоя идентичность определяется тем, чьей победы и чьего поражения ты желаешь по итогу противостояния. И тем, что ты готов ради этого делать.

Но собственного набора символов у нового проекта попросту не оказалось.

А потому в своей битве с империей новая Украина на штандарты стала водружать наследие украинских националистов. Потому что другой эстетики под рукой не было. Именно так на украинских улицах оказались Степан Бандера и Роман Шухевич. Их реинкарнация была неизбежна – хотя бы потому, что они символизировали идею вооруженной борьбы за независимость.

Но все разговоры о реинкарнации "этнонационального" или "протофашистского" – лучший маркер (не)адекватности дискуссии.

Наследование символического вовсе не означает наследование инструментального.
Проводить параллели стоит лишь с точки зрения общности цели – обретения независимости – но не с точки зрения методов.

Украинские левые, которые требуют героев в белоснежных одеждах, не хотят понимать того, что война – это еще и эмоции. Если бы российская пропаганда делала упор не на Степана Бандеру, а на, допустим, Евгения Коновальца – то, вполне возможно, что проспект его имени сегодня оказался бы в Киеве.

Потому что сила действия равна силе противодействия.

Потому что смена топонимики порой напоминает водружение флага. И если твой противник сражается против какого-то символа, то именно этот символ может оказаться в центре твоего пантеона.

Примерно так же, как снос памятников Ленину в Украине обеспечил монументальное долголетие Владимиру Ильичу в самой РФ.
А украинские этнонационалисты оказались в другой ловушке.

Новая Украина приватизировала у них эстетику, отказавшись при этом брать на вооружение этику. И тот же лозунг "Слава Украине – Героям слава!", который еще в 2013-м был закреплен за носителями этнического проекта, внезапно стал общегражданским. И стал звучать из уст людей, фамилии которых совершенно не обязательно заканчиваются на украинские окончания.

В этой же ловушке непонимания оказались и те западные соседи Украины, для кого сегодня двадцатый век оказался важнее двадцать первого.

Протесты официальной Варшавы по поводу старых-новых имен и флагов – это ведь ошибка оптики. Потому что часть польского общества никак не поймет, что воюющая страна всегда сосредоточена на настоящем. А прошлое может использовать лишь в качестве символического донора. Но Украина не ищет в собственном прошлом набор готовых рецептов для государственного строительства, а потому попытка подменить разговор о будущем спорами о прошлом в ней вызывает недоумение.

  Символы перестали быть равны идеологии.                             

Тождественность формы не означает тождество содержания. Роман Шухевич и Степан Бандера для современной Украины перестали быть реальными историческими персонажами. А стали "сферическими" и "в вакууме".

Скорее всего, через несколько десятилетий символический пантеон Украины пополнят новые имена. Те, кто останутся моральными авторитетами, выдержав испытание временем. И те, чьи имена сегодня страна читает в мартирологах.

Это неизбежно для страны, которая занимается нацбилдингом в режиме прямого эфира.

Но для этого нужна самая малость. Выиграть войну.

Німець скаже: «Ви слов'яни».
«Слов'яни! слов'яни!»
Славних прадідів великих
Правнуки погані!
/Тарас Шевченко/

  На войне Украине были нужны знамена-символы, и она брала их из своей истории. Но наследование символов не означает копирования поведения              

Этот и есть ядро смысла. Украине были нужны символы, но особенно острой стала эта нужда во время войны с Империей, пытавшейся силой заставить страну вернуться к статусу полуколонии, а народ - признать что его нету. И вообще заставить народ признать, что право определять какой ему нужен язык, какая культура и какие символы принадлежит Кремлю и только Кремлю. Это его "право первой ночи" как суверена.

Дело хохла пахать, а думать за него будут в Москве, там будут решать, кто лучше выражает дух украинца: Хмельницкий или Мазепа, Бандера или Жуков. Т.е. почти по Шевеченко, только нужно вместо "німець скаже" читать "москаль скаже".

Потому, что не дело туземца думать.
Собственно за это, за право самим решать какие носить рубахи и какие знамена, за право самим решать, какое будущее лучше для их детей люди и пошли на войну, даже тогда, когда их главнокомандующий и его Совет Национальной Безопасности и Обороны изо всех сил боролись за мир.
И за безопасность своих свечных заводиков.

Вот это и есть главное. И понятно, что знамена, наиболее неприятные для захватчика, предателя и оккупанта резко подняли свою популярность. НО! будучи знаменами ЦЕЛЕЙ они вовсе не были инструкторами в выборе СРЕДСТВ. К тому же так бывает всегда, ведь точно то же самое происходит в Москве.

И русские ставят памятник Владимиру Киевскому в центре Москвы. Но ведь никто не думает, что этим памятником Путин прославляет многоженство - или многия и многия иные славные деяния увековеченного персонажа, от детального описания которых волосы становятся дыбом.

А громадный памятник Петру Великому отнюдь не означает прославления или даже снисходительности к мужеложеству, как раз напротив. Эти символы призваны символизировать величие Империи и претензии на Киевский стол со стороны кремлевских баскетболистов, претензии, которые и породили жуткое кровопролитие на Донбассе и навсегда похоронили и советский миф о братских народах, и досоветский-постсоветский миф о едином народе.

Под взрывами российских градов эти мифы рушились и умирали, и вопреки всему, вот за это следует сказать Путину спасибо.

Нет таких скверных обстоятельств, из которых умный не мог бы извлечь пользу, - и из этой народной трагедии народ вынес понимание о том, кто такие русские по отношению к нам, и как нам строить новую Украину.

Казарин правильно пишет, что Майдан обнулил оба старых варианта самоидентификации украинцев, и неправильно пишет что Майдан обнулил оба. Потому что оба варианта оказались на Майдане несостоятельны, но Майдан конечно их не обнулил, они оба живы. Но Майдан указал путь и начал работу по выработке нового типа самосознания и построения украинского политического проекта. И эта работа продолжается с тех пор, и тут много еще нужно сделать.
Но Майдан положил начало и указал направление, Россия, пытаясь его разрушить, его сильно укрепила: то, что нас не убивает, делает нас сильнее..

НО всё это все со временем поймут.
Сначала большинство украинцев. Потом начнут понимать белорусы, потом поляки.

А "русичи" поймут, когда сами начнут строить свой проект между Империей и этнонацией, когда сами поймут, что ни Сталин ни "Союз Михаила Архангела", ни Серп и Молот, ни лапти в щах - все это символы малоподходящие для построения будущего.
Но я не собираюсь русским указывать. Просто выражаю надежду на то, что они начнут понимать нас, когда самим придется делать то же самое.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив