Вымысел и реальность

ermite_17 — 20.01.2019 Я написал здесь, а потом стер мало актуальный ругательный отзыв на британский сериал по роману Диккенса «Наш общий друг» (1998). Напишу лучше про сам роман, тем более что он как раз в тему церковного праздника. (И это был почему-то любимый роман m_zhurinskaya, она его перечитывала чуть ли не каждый год.)
Но все-таки два слова про сериал: его как будто снимал Бортко, невосприимчивый к взрывной композиции и лихорадочному темпу у Булгакова и Достоевского. Диккенс предстал как скучноватый неторопливый реалист – без сентиментальности, гнева, эксцентрики, юмора и жути (в лучших британских сериалах по Диккенсу всё это есть, например, в «Больших надеждах» 2011). Четыре главные роли – Роксмит, Белла, Лиззи, Юджин –провалены, и даже такому клоуну, как Тимоти Сполл (Петтигрю в «Поттере») не дали показать, на что он способен, в роли Венуса.
Сюжет Our Mutual Friend, как многое у Диккенса, – религиозная притча, на этот раз о том, как люди делают зло, которое в итоге обращается в добро  (Быт 50:20). Поэтому главным, хотя и неназываемым персонажем оказывается Господь Бог, выстраивающий сюжет с библейской иронией, – и как мы увидим, граница между вымыслом и реальностью оказалась не так прочна, как думал автор.
Носители зла – старик Гармон, составивший завещание с условием, которое должно было сделать несчастным его непокорного сына (как если бы граф Безухов завещал состояние Пьеру с условием, что тот женится на Элен), и Брэдли Хэдстон, респектабельный внешне и зверь внутри, безумно ревнующий Лиззи Хексэм к Юджину Рейберну. Но завещание в итоге приносит Джону Гармону счастье, а Хэдстон, пытаясь убить Юджина, поневоле соединяет его с Лиззи, устраняя непреодолимое препятствие между ними.
Много написано о том, что река у Диккенса – символ смерти (см. видение умирающего Пола Домби и зловещий образ Темзы в нескольких романах и рассказах), а в OMF – в особом смысле, как символизирует смерть вода в Крещении. Трижды герои романа тонут в реке и трижды восстают к жизни – главный герой Джон Гармон, Роджер (“Rogue”) Райдергуд и Юджин Рейберн. Гармон выходит из воды другим человеком, свободным от отцовского проклятия и принимает, как при крещении, новое имя. Рейберн избавляется от легкомыслия и снобизма и получает в жены спасшую его из реки Лиззи Хексэм.
Замечательна по иронии и драматизму сцена, в которой вокруг извлеченного из воды Райдергуда собираются люди, знающие, что он негодяй, – с надеждой увидеть признаки жизни. Как в «Мертвых душах», где лицо Плюшкина, в котором промелькнуло что-то человеческое, сравнивается с последним появлением утопающего над поверхностью воды. Но Райдергуд не понял предостережения и остался таким же, каким был, – да еще уверенным, как Макбет, в своей неуязвимости (“Him as has been brought out o drowning, can never be drowned!”). И убийца Хэдстон, которого Райдергуд шантажирует, обхватив его, падает в ледяную воду реки, где погибают оба.
Во время работы над OMF 9 июня 1865 г. Диккенс, возвращаясь из Франции, попал в железнодорожную аварию у деревушки Стэплхёрст в Кенте. Его вагон чудом не свалился с моста следом за предыдущими. Погибнуть мог и он сам, и его репутация. Диккенс с трудом избежал участия в расследовании, на котором ему пришлось бы дать показания о том, кто ехал с ним в одном купе.
Молодая актриса Эллен Тернан была красива, очаровательна, умна, начитанна и своевольна. О ее роли в последний период жизни Диккенса и о том, что он в 1858 г. расстался с женой именно из-за нее, стало известно только в 1930-е.
Диккенс был сверхпопулярным автором, и эта история вызвала бы страшный скандал не только в викторианской Англии, но и во всем мире. Недавно разоблаченным деятелям культуры и в тюрьме будет лучше, чем было бы Диккенсу на воле – узнай газетчики, что он завел отношения с 18-летней Тернан. Потому что и время было другое, и – главное – никто из нынешних служителей муз и Приапа не был проповедником и поэтом христианских добродетелей, самоотверженной верной любви, домашнего очага и создателем праздника Рождества – такого, каким мы его знаем на Западе. К тому же он написал на свою голову целую сатирическую галерею незабываемых ханжей и лицемеров и понимал, что в случае скандала подлецы уничтожат своего создателя.
Диккенс с бутылкой бренди в руках помог оказать помощь пострадавшим и умирающим, а затем извлек из поврежденного вагона рукопись четвертой книги OMF. После этого он на две недели потерял голос и до конца жизни полностью не оправился от шока. Он скончался от инсульта день в день через пять лет после катастрофы 9 июня 1870 г.
Не знаю, отметили ли биографы тот факт, что сцена спасения Райдергуда (3 глава 3 книги) была опубликована за 3 месяца до происшествия в Стэплхёрсте, в 12-м апрельском выпуске романа. Мог ли страшно впечатлительный и верующий автор не вспомнить о ней?.. Смерть и позор прошли совсем близко от обоих.
До «Нашего общего друга» Диккенс довольно однообразно рисует красивых молодых женщин. У него выходят или чистые ангелы вроде Агнес из «Копперфилда», Флоренс Домби, Люси из «Повести о двух городах» и той же Лиззи Хексэм, или психопатки, травмированные обращением с собой как с вещью, – вроде Эстеллы из «Больших надежд», Гонории Дедлок из «Холодного дома», Эдит из «Домби» и пары Уэйд и Тэттикорэм из «Крошки Доррит».
Есть, правда, ослепительная Долли Варден из «Барнеби Раджа». И еще Фанни Доррит, которую читатель поневоле любит, несмотря на ее злопамятность и эгоизм.
И вот – в последнем законченном романе появляется Арабелла Уилфер – портрет Эллен Тернан, думаю, близкий к оригиналу – хотя ее совести, великодушия и способности измениться к лучшему в прототипе могло и не быть.
Ральф Файнз, снимая биографический фильм The Invisible Woman (2013), как видно, не перечитывал OMF или не считал сходство вероятным. Ни он сам в роли Диккенса, ни бесцветная Фелисити Джонс в роли Тернан не передают драйва и яркого неотразимого очарования, которое было у обоих, а мрак и чувство вины в фильме есть, но опять же без резкости, свойственной Диккенсу. Его христианство не упоминается, но этого наивно было и ждать.
Скорее всего, внешность, движение «в кадре», привычка покусывать свои локоны, посматривая, how much was bitten off, ритм и интонации речи написаны с натуры:
 “I hate to be poor, and we are degradingly poor, offensively poor, miserably poor, beastly poor. But here I am, left with all the ridiculous parts of the situation remaining, and, added to them all, this ridiculous dress!.. when the Harmon murder was all over the town, and people were speculating on its being suicide, I dare say those impudent wretches at the clubs and places made jokes about the miserable creature's having preferred a watery grave to me!..”.
На этом я умолкаю, ибо сгореть можно не только по седьмой заповеди, но и по десятой.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив