Венерино горе.

bullit333 — 01.07.2015 Жить в колхозе интересно. Ты всегда находишься на виду и всем очень любопытно, что ты ел на завтрак,  когда будешь сажать картошку или туалетную бумагу какого производителя используешь.
  И обо всем об этом тебя спросят ни капельки не стесняясь, прямо в лоб.  Потому таких понятий, как личная жизнь и личное пространство, в сельских околицах просто нет.  А если и есть такое место, то его «нужником» называют.
  Из-за этого следить за собой, своими словами и действиями приходилось особо тщательно. Потому что потом проблем не оберешься – на каждом шагу будут ехидные смешки,  ухмылки, могут даже пальцем тыкать – «Вон тот самый пошел, который…». И ничего тут не попишешь, ибо слава народная безжалостна и беспощадна.
  Но речь не об этом. А об одном из самых колоритных персонажей моего колхозного периода бытия…



  На СТФ Груздово (СТФ – свино-товарная ферма), закрепленной за мной, был коллектив небольшой, но интересный и дружный. Заведующая Марыя Владимировна, крупная и хара`ктерная, волевая женщина, руководила вверенным ей участком бескомпромиссно и с фантазией, по-хозяйски. Когда поросеночка для вечерних посиделок спишет и порешит, когда премии лишит за прогулы -- всяко бывало.  Могла она и в ухо кулаком заехать, если кто-нить на работе пьяным попадался, здоровье ей позволяло. В подчинении у нее было шесть свинарок, два слесаря и один санитар. Я был вне ее вертикали власти, но предпочитал дружить – так было безопаснее, да и ссориться нам было не из-за чего.
  Марыя недолюбливала только одного человека на ферме – свинарку Венеру. Было из-за чего.

  Родители Венеры в свое время жестоко протроллили дочь. Имя древнеримской богини подходило ей как корове седло, а может и того меньше. Обрюзгшие щеки, заплывшие от алкогольных возлияний и побоев глаза, бесформенная толстая фигура сочетались в ней с мужскими сильными руками и короткими кривыми ногами. Венчало это недоразумение воронье гнездо грязно-соломенного цвета. Венера всегда ярко красила губы красной помадой и пользовалась фиолетовыми тенями для глаз, что только ещё больше пугало окружающих и усугубляло общее негативное впечатление. На момент моей работы в Груздово ей было лет пятьдесят, может  плюс-минус пять, точно не знаю.  И несмотря на такой специфический экстерьер она была замужем за маленьким плюгавым мужичком с хитрыми глазами и вороватой натурой. Он тащил все, что попадалось под руку. Поэтому вход на ферму ему был запрещен лично Марыей  и карался (тоже ею) тяжкими телесными повреждениями.

  Любила Венера мужа безмерно и странно, он ее бил, отбирал все деньги и регулярно бросал. Но всегда возвращался. А один раз ушел надолго, на целых два месяца. К соседке через два дома.
  

На её страдания смотреть спокойно было невозможно. Глаза постоянно на мокром месте, помада ярче обычного раза в два, вид несчастный и покинутый.  Каждый вечер ходила она к дому, где прятался неверный, и устраивала общественные серенады. Громко, на чём свет стоял, материла разлучницу на все лады, умоляла вернуться гуляку в лоно семьи и пару раз даже била камнями  стекла. Полдеревни ждало этих вечерних концертов как очередную серию «Санты-Барбары». Все сидели у окон, высматривая бредущую с работы Венеру, и передавали от дома к дому известие о начале очередной части «мерлызонского балету».  Сам я этого не наблюдал, но рассказы были красочными, благо Марыя Владимировна была знатной байкершей!

  Апогеем любовных Венериных мук стал день «Ч». Она приняла серьезное решение. Собрала нас всех (работников СТФ и пару человек левых, кто мимо проходил) и объявила:

--Не магу я так жыть! Завице гэтую с**у и кабяля! Хай знаюць, што я за`раз  памру!!!

  И куда-то пошла. Мы, конечно, всей толпой ломанулись за ней. Во-первых -- интересно, как она помирать будет. А во-вторых – надо было не допустить суицида на территории самой СТФ. За пределами – пусть делает, что хочет, там уже участковому головная боль…

  Повела она нас через весь свинарник к кормоцеху, который находился с тыльной стороны здания. Чуть в стороне от него, снаружи, был жижесборник, неглубокий колодец, метра на два в глубину и на три – в ширину.  Воняло там капец как сильно, даже по меркам ветеринара, весь навоз и моча от 200 маленьких поросят поступали именно туда и там отстаивались с неделю до откачки трактором. Сверху был тонкий слой водички, а под ним -- самая толща густой навозной фракции.

Вот туда-то Венера и сиганула. Никто даже задержать ее не успел, так опешили от неожиданности.
  Нырнула она по всем правилам прыжков с трамплина – головой вниз. Благо, что жижесборник был заполнен всего на две трети, поэтому  страдалица уперлась головой в дно, совершила  некое подобие кульбита внутри навозной жижи, потом вынырнула и встала.  В итоге снаружи торчала только голова.

  Зрелище было не для слабонервных, доложу я вам. Говняная жижа равномерно распределилась по вороньему гнезду,  фиолетовым теням и красной помаде. Глаза смотрели жалобно, в них можно было прочитать всю глубину чувств, переполнявших ранимую душу деревенской «Бедной Лизы»…

--Завице гэтага казла! А то утаплюся!!! – попробовала исправить конфуз Венера.

  И тут нас пробрало.  Ржали все. Я скрючился на траве и почти не мог дышать от смеха. Заливисто хохотали две свинарки, Венерины коллеги, рвано хихикал слесарь Миша, но всех заглушало басовитое «ГЫ-ГЫ-ГЫ» Марыи Владимировны! Минут пять с территории фермы можно было выносить все, что угодно, потому что помешать не смог бы никто.

  Венера смотрела на нас с укоризной. Ей были непонятны мотивы такого тотального веселья. Сидеть в жижесборнике было не очень удобно, к тому же мокро и грязно. И она приняла единственно верное решение – выбралась и побрела домой. Ещё метров тридцать в след за ней по пыльной дороге  тянулось вонючее свидетельство неудачной попытки утонуть.

  Следующие пару недель эту историю пересказывали из уст в уста все, кто мог говорить  всем, кто мог слушать. Она обрастала самыми неожиданными подробностями и меняла место дислокации с разбросом в сорок км (назывались все близлежащие фермы). Неизменным было только имя героини.

  Муж, кстати, к ней вернулся через три дня после героического погружения. Ровно в тот же день, как Венера смогла отмыться от едкого навозного амбрэ.
  Марыя же Владимировна еще целых три месяца, встречая Венеру на работе, издавала свое утробное громоподобное «Гы»…

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив