Великое расхождение

mpolikar — 18.12.2021 Великое расхождение (Great Divergence) — термин, которым называют явление, когда в XIX веке Западная Европа (а затем США) сделала качественный скачок в развитии, обогнав прочий мир. В узком смысле — причины, по которым такой скачок наступил прежде всего в Великобритании. Собственно, это расхождение и определило современную картину мира.

Чтобы не запутаться, есть еще «Малое расхождение» — это когда страны северной Европы с началом эпохи Великих Географических открытий обогнали южан.

Термин «дивергенция» применяется и к 1878-1880 годам. Тогда экономический кризис в Европе совпал с бумом в США, а плохие урожаи в Старом Свете с рекордными в Новом. Для понимания масштабов «ямы» - ВВП Франции и России в 1879 г., по оценкам авторов Кембриджской экономической истории Европы, упал на 6%. Собственно синхронизация экономических циклов произошла уже в XX веке.

Великое расхождение – ключевое событие новой истории, его причины расхождения стали предметом изучения со стороны многих экономистов и историков экономики. Единого ответа до сих пор нет. Среди специалистов продолжается дискуссия. И я постараюсь очень кратко изложить их позиции.

Так, Джек Голдстоун в своей книге «Почему Европа» дает такой парадоксальный ответ. За то, что Англия обогнала всех, несет ответственность... философия. То есть победившее в Европе картезианство с его математической логикой, очевидно, проиграло экспериментальному подходу к познанию природы, который воцарился на острове. А вот Роберт Аллен (в книге «Британская промышленная революция в глобальной перспективе») замечает, что, «не сложись в Англии необычная структура цен и зарплат, исследовательская деятельность в ней не стала бы выгодной и Ньютон бы повлиял на английскую экономику так же мало, как Галилей на итальянскую».

Роберт Аллен

Известный историк экономики Роберт Аллен согласен с Кеннетом Померанцем в том, что в промышленной революции в Англии ключевую роль сыграл каменный уголь, который на острове стали рано и широко использовать. Великобритания стала страной дешевой энергии. По мнению Аллена, изначально толчок к масштабной угледобыче дал рост Лондона, который нуждался в топливе для обогрева домов. Но, чтобы переход от дров к углю стал возможным, в XVI-XVII веках стали строить камины с трубами (до этого в домах были открытые очаги). И в дальнейшем «дешевая энергия уравновешивала бремя высоких зарплат». При этом цены на уголь в Лондоне были намного выше, чем в районах добычи. И тяжелая промышленность в XVIII веке стала развиваться именно возле угольных шахт.

Заметка на полях. Это - не единственный рецепт. Индустриализация на севере США в первой половине XIX века шла на дорогом угле.

Сельское хозяйство в Англии развивалось, по Аллену, не в результате огораживаний, а как ответ на рост Лондона (и промышленности), которые влияли как на рынок труда, так и на рынок товаров.

Точка зрения Макса Вебера о том, что капитализм своим появлением обязан протестантской этике, сейчас в зарубежной экономической литературе непопулярна. Идея «аскетичного капитализма» вступает в противоречие с тем, что Европа увеличивала потребление предметов роскоши.

Кеннет Померанц

Несколько лет назад у нас перевели и издали книгу Кеннета Померанца «Великое расхождение». В магазинах она уже прошла, а в электронной версии на русском языке так и не появилась. И я, после непродолжительных поисков, приобрел с рук.

В своем исследовании автор подробно рассматривает экономическую историю Китая. И сравнивает самый его развитый регион, а именно дельту реки Янцзы, с Англией. Он дает также много интересной информации по Японии Нового времени. И достаточно убедительно доказывает, что в XVIII веке экономика Китая была на очень высоком уровне. Серьезные проблемы начались позже, в XIX веке - тогда, вследствие роста населения и вырубки лесов, страна столкнулась с экологическим кризисом. Так, в провинции Гуандун площадь лесов с 45% всей территории в 1753 году сократилась до 24% в 1853 и 10% в 1937 году, а в смежной провинции Гуанси эти цифры составили 35%, 25% и 5% соответственно (с.389). А значительные площади, на которых в XVIII выращивали хлопок, в первой половине XIX века переориентировались на опийный мак (с.419).
Померанц также показывает, что в Индии за время правления там англичан произошла деиндустриализация, насколько этот термин применим к протопромышленности. Там сильно сократилась доля городского населения - то есть страна откатилась в своем развитии назад (с.492).

Померанца полагает, что весь экономический механизм, который вытащил Англию вперед, заработал, прежде всего, благодаря потоку серебра из испанских колоний Америки, конечным пунктом назначения которого стал Китай.
Сам же промышленный рывок текстильной промышленности Великобритании был бы невозможен без хлопка, который поставляли южные штаты. Так, во время гражданской войны в США в 1861-65 годах иные поставщики, в первую очередь дельта Нила, не смогли его заменить. Цены на хлопок-сырец тогда в Великобритании сильно выросли, а объемы производства, несмотря на накопленные ранее запасы сырья, упали (сс. 466-467). То есть корни экономического чуда Англии были не на острове.

Автор также скептически относится к эффективности либерализма. Он напоминает, что в период 1790-1830 Британия переживала один из самых авторитарных периодов своей истории. Именно тогда она смогла оправиться от потери североамериканских колоний и превратиться в ведущую промышленную державу (с. 340).

Пересказать все идеи толстой умной книги тут невозможно. Вкратце: автор приходит к выводу, что рывок Европы во многом объясняется внешними внерыночными силами и обстоятельствами.

Что мне не нравится в его аргументации? Население Китая на середину XVIII века оценивается историками в достаточно широком диапазоне – 150-225 миллионов (с.251), поэтому какие-то расчеты по производству и потреблению там обладают очень высокой погрешностью.

В книге много интересной фактуры. Так, в Японии в XVIII веке среди зажиточных простолюдинов были распространены различные предметы роскоши – и некоторые самураи и дайме разорялись, пытаясь не отставать от тех (с.234). Все это очень напоминает то, что происходило в Европе, владение различными предметами роскоши и их демонстрация стали «важной частью городской плебейской культуры» (с.240).
Мы – евроцентристы, о Юго-Восточной Азии знаем немного. Оказывается, благодаря мигрантам из Китая там появились и свои «Карибы» (районы культивации сахарного тростника, чая и табака). А дельты Иравади, Меконга и Чаупхрая, а также остров Лусон, превратились после 1850 года в «Северную Америку», то есть регионы, где трудом мигрантов производились огромные объемы зерновых (с.347).
В общем, книга «must have». И следует вновь перечитать его заочную полемику с Робертом Алленом.

Это ревизионизм!

А что думают о Померанце иные маститые мужи? Авторы Кембриджской экономической истории Европы 1700-1870 (Т1, с.399-400) Кеннета Померанца, наряду с еще несколькими исследователями, относят к «ревизионистам». И выводы о том, что уровень доходов наиболее развитых регионах Китая и Японии был сравним с Северо-Западной Европой, оспаривают. Так, по их оценкам, реальная заработная плата в дельте Янцзы не очень отличалась от той, что была в Кантоне или Пекине. А это уровень итальянских городов — и не выше 30-40% от уровня Лондона или Амстердама. Издание отмечает, что объяснение Великого расхождения в решающей степени зависит от анализа институтов и их зависимости от предшествующего развития. Правда, это тезис полностью не раскрывается. То есть точку в споре ставить еще рано.

PS. По умолчанию в скобках указаны страницы русского издания книги Кеннета Померанца.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив