великий рОман грядет! :-))

Предварительная договоренность с издательством есть, так что я могу сказать: в мае месяце на "Арсенале" будет представлен мой роман "1917". Книга большая, страниц 450, считайте - два романа по 500 тысяч знаков.
"Белка" получила рабочее название по названию драфта сценария "Умереть молодым". Но это пока. Дальше будем смотреть, может, найдем лучше.
В перспективе, "1917" будет переведен на украинский, "Умереть молодым", скорее всего, выйдет сразу на 2-х языках.

1917.
Глава 1. Наследник.
Петербург, Набережная Невы напротив Петропавловской крепости.
Февраль 1918 года.
Ночь. Метель. Вдоль тротуаров – сугробы. Горит одинокий фонарь – остальные разбиты или расстреляны. В жёлтом свете лампы кружатся снежные струи. Ветер. Набережная пуста. По дороге идёт патруль – три человека с винтовками. Идут тяжело, пригнув головы. На лицах – башлыки, забитые снегом, все в наледи от дыхания. Не горят окна. Не ездят машины и извозчики. Кажется, что во всем городе – замёрзшем, тёмном и страшном, только эти трое и есть.
Но это не так. Из подворотни на патруль смотрит исхудавшая дворняга – жалкое, лишайное существо непонятной расцветки. Собаке холодно, она дрожит и прячется от пронизывающего холода между двумя маленькими сугробами. Она видит солдат, но к ним не выходит – она уже хорошо знает, что такое люди с винтовками.
Патруль проходит мимо. Слышен крик:
- Стой! Стой, кому сказал?
- А, ну, стоять! Стрелять буду!
Щелкает винтовочный выстрел. Несмотря на вьюгу, он оглушительно громкий. Дворняга вдавливает себя в снег, прижимает уши. Шерсть на холке встаёт дыбом, собака утробно рычит и скалится.
- Стой, сука!
Ещё выстрел.
Короткий вскрик.
В подворотню хромая вбегает человек. Он в гражданском, без шапки, смертельно напуган и безоружен.
Хлещет ещё один выстрел. За спиной бегущего из стены брызжет кирпичной крошкой. Обезумевшая от страха дворняга кидается вслед за беглецом в глубину проходных дворов.
В подворотне мечутся тени, скрипят по снегу сапоги солдат.
- Давай, давай, давай….
- От, бля… Куда побежал? Куда он побежал, сука?!
- Вот! Вот! Стреляй!
Оглушительно рвёт морозный воздух выстрел трёхлинейки.
- Промазал! Ёб твою мать!
Погоня уходит в глубь дворов.
Темные колодцы с мёртвыми окнами. Чёрное небо над ними.
Мечется человек, не находя выхода – двери заколочены или закрыты, остаётся только путь через подворотни.
Патруль все ближе.
Жмётся к стенам беглец. Припав животом к снегу, поджав хвост, змеёй ползёт вдоль подворотни ошалевшая собака.
Выстрел. И ещё. И ещё.
Человек падает на колени и кричит. Угодившая в локоть пуля почти отрывает ему руку. Человек встаёт, делает несколько шагов, а пёс забивается в узкую щель под ступени дворницкой. Втискивается, сдирая шкуру, и замирает, тяжело дыша.
Мимо стучат сапоги. Собаку обдаёт запахом мокрой шерсти, пота, сгоревшего пороха и сивухи.
Грохочет винтовка.
- Есть! Попал!
Дворняга дрожит всем телом, как в ознобе, и тихонько скулит.
- Чо, сучий потрох, бегашь? А?
- Не скажет он тебе, Гаврилов. Ты ему пол-лица снёс нахуй…
Хрип, бульканье…
- Вот, сука.… И карман не проверить, пачкается… Кровищи-то…
- Дай-ка я… Да, посторонись ты, бля…
Хруст. Звук мясной, неприятный, повторяется несколько раз.
- Ну, все…
- Не все… Ногами, вишь, сучит, бегунок… Да чо ты его? Штыком всю ночь ковырять будешь?
- Да я штыком больше люблю, вернее…
Хлещет пса по ушам винтовочный выстрел.
- Вот так вернее…
- Ты мне, сука, все валенки заляпал!
- Перетопчешьси… Ну, чо там?
- Пусто. Ни курева, ни бумаг…
- Подкладку пощупай! Они там часто прячут. Штыком поранИ!
Трещит рвущаяся ткань.
- Да, пустой он…
Кто-то из троих звучно харкнул.
- Зря бежали.
- Чо, зря? Чо этот хуй с бугра ночью без мандата шастает! Мы поставлены за революционной законностью смотреть? Или как?
- Или как. Пошли, бля!
- Да, погодь! Дай поссать!
Журчит струя. Моча, дымясь, льётся через щели в ступенях прямо на дворнягу. Собака дрожит всем телом, глаза лезут из орбит, но не издаёт ни звука.
Стучат шаги. Голоса удаляются.
- Он, падла, думал, убежать! А пуля-то быстрее!
- Может, он юнкер?
- Какой, нахуй, юнкер? Ему лет тридцать, не меньше!
- Юнкер – не юнкер… Все! Отбегалси!
Дворняга выбирается из-под крыльца.
Двор пуст. Ни одно окно так и не зажглось. Пёс принюхивается.
Рядом с крыльцом на снегу жёлтые разводы мочи. Несколько гильз. Чуть дальше - грудой тело. Все вокруг забрызгано темным. Чёрная на белом лужа возле места, где была голова беглеца.
Собака нюхает и начинает жадно есть снег, смешанный с кровью и кусками мозга. Скулит от жадности, чавкает и давится подтаявшей жижей.
Потом подбегает к трупу и лакает тёмное из лужи.
Иногда она оглядывается и рычит.