Валлерстайн и мир-система Модерна.

new_rabochy — 03.05.2023 Концепция Валлерстайна заинтересовала меня где-то в 2006 г., ещё на первых курсах истфака. Первая прочитанная мной книга данного направления - "Периферийная империя" Бориса Кагарлицкого. Кагарлицкий во многом повторяет Михаила Покровского - лидера советских историков 20-х годов. В ту пору в СССР живую марксистскую мысль ещё не задавила догматика и появлялись весьма оригинальные идеи.

Покровский придавал особое значение "торговому капитализму", в какой-то степени предвосхитив Валлерстайна, искавшего и нашедшего суть капитализма, как явления, в сфере обращения товаров и капиталов, а не их производства. В теории Валлерстайна привлекает отрицание им пошагового развития обществ по одному и тому же пути. Однолинейное понимание истории слишком очевидно не соответствует реалиям, как прошлого, так и настоящего. Но столь же сомнительным выглядит и взгляд на историю разных обществ, как на что-то глубоко индивидуальное и совершенно не сравненное, чем грешит цивилизационный подход.

Советские марксисты подгоняли историю разных обществ под свои схемы общественно-экономических формаций; их западные коллеги, последователи "школы модернизации", подгоняли прошлое под свои представления о "традиционном обществе", а настоящее под концепции "общества модерна"; сторонники цивилизационного подхода запихивали самые разные страны и народы в одну "цивилизацию" на основании их религиозной или географической близости.

Об условности исламской цивилизации я в своё время уже писал. Но ведь такой же условностью является и "Западная цивилизация", которой нас нередко пугают. В рамках англосаксонского мира выросшие из британских колоний или доминионов США, Канада, Австралия и Новая Зеландия, совсем не то же самое, что Англия. Даже такие ближайшие соседи, как Канада (с её французским наследием) и США (ставшие за столетия самостоятельного развития невероятным миксом всех европейских культур, с добавлением латиноамериканских, африканских, азиатских примесей и собственной самобытности в придачу) не слишком похожи.

Возможно ли смешивать с англосаксонским миром романо-германскую континентальную Европу? Так ли уж похожи веками враждовавшие Франция и Германия? Стоит ли игнорировать различия католиков и протестантов, а так же бесчисленных протестантских толков? Разумно ли объявить чем-то единым католическую Польшу и католическую Италию, или говорить о цивилизационном единстве протестантов финнов и протестантов негров из США? Что может быть общего, в плане менталитета, у мрачных и жадноватых селян с западной Украины и голландцев?

Возвращаясь к теме отмечу, что мир-системный анализ объясняет сходства и различия стран, народов и регионов не общностью их культуры или религии, и не разными "ступенями" развития (как бы их не называли, формациями вслед за Марксом, или стадиями экономического роста вслед за Ростоу). Он объясняет их разным местом в международном разделении труда, что даёт качественно иное понимание механизма функционирования мировой экономики.

Парадоксальным образом именно мир-системный анализ дал цивилизационному подходу рациональное измерение. Не культура, а экономика основа так называемых "цивилизаций". Мир-система это самодостаточная и устойчивая системы разделения труда. В такой внутренне интегрированной структуре неизбежно будет формироваться оригинальная культура, но не она будет её основой. Пока существует мир-система, как самостоятельная экономическая единица, будет воспроизводиться её культурная уникальность, но она размоется, как только исчезнет экономическая независимость или разрушится хозяйственное единство.

Валлерстайн пишет о двух типах мир-систем: мир-империях и мир-экономиках. Особняком стоят мини-системы, представляющие собой малые автаркичные сообщества слабо связанные с внешним миром, например первобытные племена. В мир-империях интеграция достигается военно-политическим путём, а специализация культивируется властью. Центрами такой системы являются города - административные центры. Фактически в данном случае речь идёт о территориальных империях, просто описывается их экономическая, а не политическая составляющая.

В основе мир-экономик лежит торговля. Разделение труда в них не насаждается сверху, а возникает естественно, то есть на основе разницы в ресурсах. В центре такой системы сеть торговых городов, как центров обмена. Исторически мир-экономики были уязвимы и либо становились жертвами соседних мир-империй, либо сами превращались в мир-империю (как Рим объединил Средиземноморье).

Капиталистическая мир-система, в отличие от всех предыдущих, выстояла в столкновении с мир-империями, а позже интегрировала их в себя и, в той или иной степени, переварила. Что помогло ей это сделать? По-видимому важную роль сыграл европейский феодализм. Слабые феодальные политии с раздробленным суверенитетом позволили ранним капиталистам (прежде всего торговцам и ростовщикам) достичь известной степени независимости и безопасности в рамках вольных городов. Безопасность открывала путь к накоплению капитала и инвестициям в производство.

Вторым фактором стали Великие географические открытия, которые вывели западноевропейский капитализм на новый уровень, вскормив его реками американского серебра и золота, позволив раскинуть торговые сети на всю планету. Обретённое таким образом невиданное богатство дало возможность достичь военного и технологического превосходства над другими регионами планеты.

Благодаря внедрению технологического разделения труда в рамках капиталистической мир-системы произошёл беспрецедентный рост производительности. Легализация ссудного процента открыла дорогу развитию финансового сектора и невероятной прежде концентрации капитала. Наконец, в Западной Европе капитализм вступил в симбиоз с новым национальным государством (в рамках которого бюрократия вынуждена была договариваться с буржуазией через парламентские институты). Национальное государство помогло капиталистам завоёвывать новые рынки, защищало их собственность и давало заработать на гос. заказах, а капиталисты покрывали растущие расходы правительства, выплачивая налоги и давая в долг.

В рамках капиталистической мир-системы есть центр (или центры) и есть периферия. Валлерстайн объяснял характер их взаимодействия следующим образом. "Для того, чтобы накопить некоторое количество капитала, производителям требуется квазимонополия. Только если она у них есть, они могут продавать свои продукты по ценам, существенно превышающим производственные затраты. В системе с реальной конкуренцией не может быть прибыли. Реальная прибыль требует ограничения свободного рынка, то есть квазимонополии.

Однако квазимонополия может быть установлена только при двух условиях: 1) продукт — это инновация, для которой существует (или может быть индуцировано) достаточно большое число покупателей, готовых ее приобретать; 2) одно или несколько могущественных государств готовы использовать свою власть для того, чтобы помешать выходу на рынок других производителей (или хотя бы ограничить его). Короче говоря, квазимонополии могут существовать, только если рынок не «свободен» от участия государства."

Таким образом, он полагал будто государства центра силовым образом регулируют мировой рынок в своих интересах. По моему мнению гораздо убедительнее выглядит предположение покойного Олега Григорьева, что истинной границей отделяющей центр от полу-периферии и периферии является глубина разделения труда, которая и предопределяет характер экономических взаимоотношений между разными странами. Не принуждение, а экономическая логика толкает по той или иной колее развития.

Валлерстайн был не единственным представителем мир-системного анализа. Сам термин мир-система он позаимствовал у великого французского историка Фернана Броделя, который, впрочем, весьма благосклонно воспринимал развитие своих идей Валлерстайном. Были и другие предтечи, например аргентинский теоретик "зависимого развития" Пребиш делавший упор на то, что периферийные аграрные страны находятся в экономической зависимости от высокоразвитых индустриальных держав "центра". Однако, импортозамещающая индустриализация, которой занимался СССР и крупнейшие государства Латинской Америки (Бразилия, Мексика, Аргентина, Перу) с 1930-х по 1980-е, привела к ограниченным результатам.

Практиковавшие такую политику страны смогли стать среднеразвитыми, но большая часть их промышленности проигрывала западным конкурентам на свободном рынке, экспорт оставался преимущественно сырьевым, внутри была высокая инфляция (в СССР дефицит), а внешние долги к 1990-м оказалось нечем платить.

К успеху вела не просто индустриализация, а экспортно-ориентированная индустриализация, как в послевоенной Японии, ФРГ и "азиатских тиграх". Но такая индустриализация предполагает: во-первых, специализацию на ограниченном виде продуктов, которые должны обладать высокой конкурентоспособностью по соотношению цена/качество; во-вторых, готовность богатых стран открыть свои рынки перед этими продуктами.

Ещё одним представителем мир-системного анализа был Самир Амин, который считал главным тормозом развивающихся стран слабую конкурентоспособность в борьбе за инвестиции. Он полагал возможным для периферии добиться прогресса за счёт большей автономии от мировых центров, что позволит избежать утечки хотя бы имеющихся на периферии капиталов в центр, вынудив инвестировать их внутри самой развивающейся страны. Амин обозначил свою идею термином «déconnexion» («de-linking»), то есть "отключение" или "разрыв". В качестве примера приводился СССР, отгородившийся от капиталистической мир-системы железным занавесом и ставший второй экономикой мира и сверхдержавой. Однако, критики Амина отмечали, что страны попытавщиеся осуществить «de-linking» рискуют отключением от мировой системы, что чревато изоляцией и застоем.

Оригинальный взгляд на мир-систему предложил Андре Гундер Франк, который утверждал, будто капиталистическая мир-система не родилась в длинном 16 веке, то есть периоде с 1450-х (падение Константинополя) по 1640-е годы (окончание 30-летней войны), а зародилась куда раньше и осью её был Великий шёлковый путь. Франк отрицал идею Валлерстайна, о множестве мир-систем, которые лишь в Новое время постепенно были поглощены одной, утверждая, что мир-система изначально была одна, лишь центр её в какой-то момент сместился из Азии в Европу. Такой подход грешит осовремениванием прошлого и преувеличением масштабов древних "глобализаций".

В нашей стране мир-системный анализ развивает Борис Кагарлицкий, который пытается привить к нему марксистский классовый подход, а сам марксизм дополнить идеей о более значительной и самостоятельной роли государства.

Как отмечает Георгий Дерлугьян "Мир-система Модерна" на западе даже не вчерашний, а позавчерашний день науки, тем и хороша, потому что ныне так не пишут. В западной социальной науке царит мелкотемье и, по мере вымирания мастодонтов вроде Валлерстайна, Тилли, Макнилла, Лахмана и др., наступает кризис (хотя ещё живы Коллинз, Скочпол и Голдстоун). Американские социологи теперь предпочитают изучать степень дискриминации негров-школьников, женщин латиноамериканок и нью-йоркских бомжей, а европейские опасаются "тотализирующих" больших нарративов.

Основной посыл Валлерстайна - не существует отсталых стран, есть зависимое, периферийное развитие. Африканское Зимбабве или латиноамериканская Гватемала такой же продукт современного мира, как США или ФРГ. 200 лет назад нынешних государств третьего мира в большинстве своём просто не существовало, а те полу-периферийные страны, которые уже были, как Китай или Россия, коренным образом отличался от своего современного состояния.

Технологическая неразвитость и материальная бедность большей части планеты не результат "отсталости", ведь сам термин "отсталость" подразумевает возможность догнать. Третий мир беден и не развит именно потому, что взаимодействует с миром Первым. Это не значит, что не будь такого взаимодействия бедные страны жили бы сильно лучше, без взаимодействия многих из них вовсе бы не было (известно что современные государства Африки скроили европейские колонизаторы). Это значит, что достичь уровня развития условного "запада" в рамках капитализма не более реально, чем задним колёсам автомобиля догнать передние.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив