Вот как описано это событие в штабных документах 487-го ИАП: «Дежуря на аэродроме в самолете в паре с ведомым… заметили подходящий самолет противника на большой высоте, взлетели «по-зрячему» и пошли на сближение. В районе Боринские Заводы, что в 20 км южнее Липецка, на высоте 7000 м самолет противника был настигнут и атакован ведущим, заместителем командира эскадрильи, слева, а Проскуриным с правой стороны (со стороны солнца). После нескольких длинных очередей пулемет БС и один ШКАС отказали в работе, горючее было на исходе, а противник с разворотом вправо и со снижением пытался скрыться в облачности. С презрением к смерти Проскуриным принимается дерзкое решение таранить самолет противника, не дав ему скрыться в облачности и уйти безнаказанно. Несмотря на интенсивный огонь задних стрелков, тов. Проскурин подходит к самолету противника выше киля и хвостового оперения на один метр, сверху винтомоторной группой рубит хвост самолета противника, в результате чего самолет противника входит в штопор и врезается в землю. Три члена экипажа разбились, один взят в плен. Тов. Проскурин после удара по самолету противника с неработающим мотором, планируя в сторону Липецка, произвел посадку на липецком аэродроме. Самолет требует замены винта, сам тов. Проскурин невредим».

К вышесказанному следует добавить, что несмотря на то, что сближение нашего летчика с вражеской машиной произошло до столкновения, тем не менее, тип атакованного самолета все равно был определен неверно – во всех документах сбитый разведчик проходит как Хе-111, что говорит о плохой информированности пилотов ПВО о внешнем виде немецких самолетов. Также обращает на себя отказ бортового вооружения МиГа – увы, это было достаточно частым явлением (рассмотрение причин данного явления, однако, не входит в рамки нашего материала).

Экипаж потерянного разведчика немцами считался пропавшим без вести в полном составе, однако, как отмечено в советских документах, трое немецких авиаторов погибли, а летчик «юнкерса» лейтенант Пюттер сумел спастись на парашюте и попал в плен. Позднее он вспоминал подробности боя с русским истребителем в одном из немецких авиационных журналов, вышедшем уже в наши дни:

«Наш экипаж не испытывал особого почтения к русским истребителям: они часто «мазали», не умели заблаговременно набрать необходимую высоту перед выходом в атаку. Но в тот день мы встретили достойного противника, настоящего мастера своего дела… Достаточно сказать, что из всего нашего экипажа только мне одному посчастливилось выжить, а остальные были убиты пулеметным огнем.

Дело было так. Мы шли из Полтавы через Харьков в направлении Воронежа на высоте 7500 м, когда стрелок-радист доложил по самолетному переговорному устройству: «Истребитель сзади, сбоку, примерно в 50 м от хвоста». В тот же момент раздалась очередь, которая прошила правую плоскость и двигатель – это была классная стрельба! Винт сделал несколько неровных оборотов, после чего мотор выпал из узла крепления. Истребитель – а это оказался МиГ-3 – продолжал атаковать. Рядом со мной упал на пол кабины штурман – пули попали ему в лицо. Не подавал признаков жизни и нижний стрелок.

До линии фронта оставалось примерно 400 км. Началась неприятная тряска левого мотора, пришлось его выключить. Я решил сесть на «брюхо» и стал планировать с высоты 7000 м. Надо сказать, у меня имелся большой опыт подобных ситуаций: трижды нас подбивали в России, но всякий раз удавалось пересечь линию фронта. Правда, на этот раз складывалась гораздо более неприятная ситуация.

Вдруг я услышал надсадный рев чужого мотора, а затем раздался жуткий удар, треск. Левый мотор слетел с крыла подобно правому, полностью оторвало хвостовое оперение. Стало невозможно удерживать самолет. Я попытался выброситься с парашютом, но самолет начал штопорить, меня с силой ударило о какую-то часть кабины. Потеряв на некоторое время сознание, я затем пришел в себя и выбрался из кабины.

Радоваться было рано: снизу началась весьма интенсивная стрельба. Купол оказался весь изрешечен, поэтому я спускался весьма быстро. К счастью, огонь велся неточно. Я приземлился на болото, и это смягчило удар. Тут показались подростки, которые чуть не растерзали меня. Подбежавшие солдаты с малиновыми петлицами (из войск НКВД), без преувеличения, спасли мне жизнь, вскоре доставив на автомашине в Воронеж. Я попросил показать мне летчика, сбившего наш самолет, что и было сделано…»

Проскурин М.А. (послевоенное фото).

За свой подвиг Михаил Алексеевич Проскурин 14.02.1943 был награжден орденом Ленина. Сбитый «юнкерс» стал его первой личной воздушной победой, коих всего за период участия в боевых действиях он одержал две: 14 апреля 1943 года, будучи в составе уже 39-го Гв.ИАП, летчик, пилотируя «Киттихаук», сбил истребитель «фокке-вульф» ФВ-190. Михаил Проскурин успешно воевал до окончания войны в авиации ПВО, выполнив около двухсот боевых вылетов днем и ночью, но сбитых самолетов больше не имел. Награжден орденом Отечественной войны II степени (16.09.1944)

.