"В переулках эпохи". В послевоенные годы

Начало
Продолжение
После войны внутренняя жизнь бывшей группы «13» как интеллектуального сообщества продолжалась. Хотя встречи художников стали редкими, они все так же ходили друг к другу в гости, вместе работали с натуры. Но многие связи распались: прекратились контакты с ленинградской школой, ряд художников, коллекционеров и просто близких друзей «Тринадцати» в обеих столицах погибли или были расстреляны. Отношения Владимира Милашевского, Татьяны Мавриной и Николая Кузьмина заметно охладились: к Кузьмину и Мавриной пришла громкая слава и большие тиражи. Маврина стала лауреатом Госпремии СССР и международной премии имени Х.К. Андерсена, Кузьмин - народным художником, членом Академии художеств. И все же бывшие «Тринадцать» поддерживали связи между собой, по старинке обмениваясь открытками с изображениями картин Марке или Дюфи. Теперь они видели себя крупными художниками, чья система сложилась в 1920-1940-е, и свидетелями событий целого века.

Примерно на рубеже 1950-1960-х годов Милашевский, Кузьмин и Маврина, а затем Борис Рыбченков и Даниил Даран выступают в новом для себя амплуа мемуаристов, писателей и теоретиков искусства, чтобы заново определить место «Тринадцати» в советском искусстве и рассказать о своей работе. Другие художники группы - Ольга Гильдебрандт, Антонина Софронова, Надежда Удальцова, чувствуют необходимость вести дневники и записи об искусстве. Большинство этих материалов и сегодня опубликовано лишь частично.




В конце 1930-х Милашевский почти лишился заказов из-за потока обвинений Тринадцати в формализме. Зарабатывая плакатами, для себя он писал картины, продолжая мысленный диалог  то с Отоном Фриезом, то с Альбером Марке. В 1948 году Милашевский создал для Гослитиздата иллюстрации к сказкам Пушкина и со временем сделал сказку своей главной темой, добавляя волжский воздух и свет к архитектурным фантазиям в стиле XVII века, сохраняя при этом характерные беглость рисунка и артистизм.


Владимир Милашевский. Зоопарк. 1946. Собрание Екатерины Жорняк, Москва



Отон Фриез. Натюрморт с Буддой и красными рыбками, 1911. Холст, масло. Частное собрание, Москва



Ваза. Южный Китай, конец XIX века. Фарфор. Подглазурная роспись. Из личной коллекции Владимира Милашевского. Собрание Екатерины Жорняк, Москва



Владимир Милашевский. Натюрморт с цветами и японской гравюрой, 1945. Холст, масло. Собрание Екатерины Жорняк, Москва



Утагава Кунисада (Тоёкуни III). Актёр Итикава Эбидзо V в роли Сансё-даю. Центральный лист триптиха. Япония, 1852. Бумага, цветная ксилография, тиснение. Из личной коллекции Владимира Милашевского. Собрание Екатерины Жорняк, Москва



Николай Кузьмин. Эскиз-образец оформления форзацев книги "Краткие замысловатые повести из "Письмовника" профессора и кавалера Николая Курганова", 1978. Бумага, акварель. Собрание Михаила Сеславинского, Москва



Николай Кузьмин. Лист с рукописными подражаниями автографам известных людей, 1930-е. Бумага, тушь. Собрание Михаила Сеславинского, Москва







Татьяна Маврина. Приехали в Москву, 1963. Бумага, тушь, акварель. Собрание Александра Шелудченко, Москва



Работы Татьяны Мавриной




Даниил Даран в составе «Тринадцати» был незаменимым, но отчасти невидимым участником. Многие годы он скреплял группу своим обаянием, но успеха, сопоставимого с Кузьминым и Мавриной, он не имел, после войны жил трудно и редко получал заказы. При этом за 30 лет он почти не изменил свою манеру, В 1940-х и 1950-х он все так же совершенствовал рисунок пером, подцвеченный акварелью, рисовал артистов цирка и балета или обнаженную модель. Как и в 1920-х, Даран избегал «засушенности и автоматизма», выстраивал свои нежные, дымчатые формы в игровом диалоге с графикой Жюля Паскина и Пьера Боннара. Возможно, потому он стал первым иллюстратором знаковой книги Ильи Эренбурга «Оттепель».


Даниил Даран. Модель в мастерской, около 1946. Бумага, акварель, тушь, перо. Собрание Эммиля Казанджана, Москва

Одна из самых значимых педагогов Вхутемаса, Надежда Удальцова в послевоенные годы оказалась под ударом, в творческой и личной изоляции. В 1930-х, после третьей выставки «Тринадцати», их с Древиным начали громить за «формализм»; в 1938-м Древин был расстрелян за «контрреволюционную деятельность». Удальцовой удалось сохранить работы мужа, выдав их при обыске за свои. В 1949 году имя художницы попало в резолюцию III секции Академии художеств СССР «Формализм и натурализм, примитив и стилизаторство». Это означало новый запрет на профессию, но занятия искусством она не оставила: продолжала писать портреты и натюрморты, записывала в дневник размышления о «живописной культуре».




Прошлое пришло и встало за моими плечами, и мировое искусство тут же. Они жизнь мою хотели уничтожить, уничтожить мое маленькое неуступчивое «я», но никто не сломал… Лишь только можно - снова возьму кисти. Я не сдамся. В мазках, формах, красках создается видимый мир. Что такое жизнь - труд, доведенный до творчества, борьба за это творчество.
Надежда Удальцова. Дневник, 1947-1948


Надежда Удальцова. Автопортрет, 1948. Холст, масло. Собрание Инны Баженовой



Надежда Удальцова. Натюрморт с лимоном, 1947. Холст, масло. ГМО "Художественная культура Русского Севера", Архангельск



Борис Рыбченков. Улица Горького (Тверская). Москва, 1941. Холст, масло. Калужский музей изобразительных искусств



Борис Рыбченков. Московское утро, 1986. Бумага, гуашь. В Марьиной роще ночью. На пустыре за Рогожской заставой. Из серии "Москва двадцатых годов", 1985. Бумага, белила, акварель. Все Тульский областной художественный музей



Надежда Кашина. Караван-сарай, 1968. Картон, фломастер. Пермская государственная художественная галерея



Надежда Кашина. У чайханы, 1962. Холст, масло. ГМИ народов Востока






Антонина Софронова. Осенний букет, 1950-е. Холст, масло. Собрание Адды Мамлиной и Владимира Иванюка, Москва



Антонина Софронова. Профессор Евгений Евгеньевич Слуцкий, 1946. Холст, масло







Валентин Юстицкий. Вечер. Из серии Утро, день, вечер, 1940. Фанера, масло. Саратовский художественный музей им. А.Н. Радищева



Валентин Юстицкий. Кавалер и дама, начало 1950-х. Холст, масло. Собрание Александра Чапкина, Москва



Луи Вальта. Пейзаж, 1920-е. Холст, масло. Собрание Максима Боксера







Валентин Юстицкий. Автопортрет, 1949. Холст, масло. Саратовский музей им. А.Н. Радищева



Источники информации: www.rusimp.su, кураторский текст на стендах и этикетаж