В отеле

bezobraznaja_el — 26.01.2012 Журналистка Собакова тренькнула малозаметным звонком, расположенным перед малозаметной дверью в затерянной среди льдов подворотне. Брехали псы, вспархивали из-под ног голуби. Мусорный бак изобильно переполнялся пищевыми и непищевыми отходами. К нему вела узкая тропа, остальной снежный покров человеческими следами не нарушался. Место было, безусловно, уединенным.
- Это же надо, - сказала Собакова для душевного равновесия, - какая забота о личной жизни трудящихся! Хрен ли здесь чего найдешь, ни тебе вывески, ни тебе чего.
Старший пес стаи зарычал, скаля крепкие желтые зубы. Собакова приподняла одну ногу, потом другую – на всякий случай.
- Аллоуа, - со знакомыми интонациями квакнул динамик.
- Это Кошкова, - сказала Собакова, озирая пса, - на девятнадцать часов.
За неимением опыта она решила использовать лексикон, уместный в разговорах со служащими регистратуры частных клиник. Ходила недавно в частную клинику, лечила подагру и разный ишиас.
- Заходите-а, - разрешил динамик, замок пискнул, чавкнул, Собакова потянула латунную ручку и вошла. Прямо на нее смотрела девица, похожая на Надежду Константиновну Крупскую - тот самый её портрет, что украшал каждый среднестатистический детский сад и районную библиотеку. На стене подмигивал электронным табло страшный будильник в металлической оправе.
- Добрый вечер-а, - сказала администратор, - вам доводилось бывать в городе Сургут Ханты-Мансийского автономного округа?
- Боюсь, что нет, - оторопела Собакова. Администратор мрачно кивнула, будто бы оправдались ее самые неприятные ожидания.
- Ваш номер – «Мата Хари-а», первый после поворота, - сообщила она, без интереса разглядывая одинокую Собакову. - К вам сколько-а человек-а приду-ут?
- Пятеро, - сострила Собакова, но администратор склонила неопрятную голову и начертала на тетрадном листке цифру «пять». Обвела несколько раз. Будильник прокуковал сдвоенно.
- Проходите-а, - указала администратор выкаченными глазками, - первый номер после поворота.
- А я вот интересуюсь, - Собакова осмотрелась журналистски, - а кроме «Мата Хари», какие еще есть варианты?
- «Феодора» в византийском стиле-а, - выдохнула администратор, - но там с ковром неполадок-а. Сильный неполадок.
- Неполадок? - Собакова приподняла бровь.
- Кот нассал, - администратор интимно понизила голос, - такой шалун. На самом деле, просто изуродовал напольное покрытие. Как сумел? Загадка. В Маркизу де Помпадур можно было бы-а, но не советую: у меня-а, к примеру, там тахикардия сто двадцать. Поверьте-а. Такая аура-а.
Администратор четырежды повторила слово «аура», и с хрустом уронила крупное лицо в зеленоватые ладони. Собакова прошла вперед. На именной сияющей табличке значилось: «Маргарета Гертруда Зелле», словно это был кабинет действительно доктора, например - знаменитейшего невропатолога; и никаких портретов внутри с диадемами и в экзотических танцах, как слегка опасалась Собакова, она не хотела танцев. Номер состоял из двух комнат и санузла. В первой комнате размещался кожаный диван, буфет в стиле «ретро» и низкий стол. На столе – отчего-то три стакана, пепельница в форме рыбы и свежая свеча исполинских размеров, без подсвечника.
- Размер имеет значение, - повеселила себя Собакова вслух, обнимая свечу ладонью.
Прошла во вторую комнату. Симпатичный гарнитур для спальни в минималистском стиле забавно контрастировал с группой ангелов на прикроватных тумбах и богатой лепниной на потолке. Подумала, что надо сделать несколько фотографий интерьера. В дверь постучали.
- Никак моих пятеро пожаловали, - пробормотала Собакова.
Дверь подалась вперед.
На пороге стояла невысокая женщина в сером пуховом платке. Платок был велик, и концы его колыхались вокруг женских округлых колен.
- Простите, - женщина глубоко вздохнула и немедленно заплакала, - у вас есть мину-у-ута?
Собакова с досадой кивнула. Она не одобряла неожиданностей. Более того, она робела их. В поисках спасения двинулась к ящику буфета, снабженному этикеткой «мини-бар». Мини-бар состоял из двух бутылок дагестанского шампанского и трех бутылок местной водки. Прилагался отпечатанный на цветном принтере прейскурант.
- Я вас не задержу, - продолжила женщина, утирая лицо серым пуховым платком, на щеках оставались длинные шерстяные нити, - я просто вот что. Вот что-о-о-о-о, - заголосила она, - я вот что хочу сказа-а-ать. Ведь как все хорошо начинало-о-ось. Мы познакомились по службе, он катался экспедитором, а я - в бухгалтерии. Много смежных вопросов решали. То накладная, то командировочные, а как же. Однажды, на дне рождении нашей сотрудницы, Карповой Елены, он встал и произнес тост: за красивейшую из женщин! И рюмкой указал на меня-а-а-ааа… Прямо рюмкиной ножкой!
Женщина в пуховом платке прошла вперед, шаркая ногами, и опустилась на стул. Собакова с тоской думала, что та говорит уже многим больше минуты. Нашарила бутылку шампанского, огладила ее пальцем.
- В общем, мы стали трахаться, - внезапно жестко сформулировала женщина, - трахаться, трахаться! Трахаться! Дело шло к отношениям. Но тут вдруг меня вызвал генеральный директор. И сказал, что переводит в филиал. Филиа-а-а-а-а-ал!.. И вот я тут. Любимого не видела три месяца. Почти четыре. Естественно, он сюда не приезжает. Трахаться.
- Почему же – естественно? – возмутилась справедливая Собакова, - что же здесь, извините, естественного? В центральном, значит, офисе – трахаться, а в филиале – накуси-выкуси?
Откуда взялось это мещанское накуси-выкуси, Собакова не имела представления, да только женщина оскорбленно встала, распрямила плечи, и запахнула пуховый платок как бурку.
- Я, кажется, не давала вам повода, милая, - сказала она, краснея щеками, - ни малейшего повода…
Появилась администратор.
- Вы опять здесь-а, - укорила она женщину в пуховом платке, - клиентов мутите, а ведь обещали-а.
- Нарушила! – грозно ответила женщина и широкими шагами вышла вон.
- Наша горничная, - сказала администратор с беглой кривой улыбкой. – Она немного не в себе-а. Клиентов мутит. Работает за кров-а.
Постанывания администратора приобрели новый оттенок – птичий тревожный клекот слышался в них. Крики чаек, трели певчего дрозда и писк синицы.
- За что? – недопоняла Собакова.
- За крышу, за что-а, - передразнила администратор, - за что-а. Ее из дому выставили.
- Муж? – спросила Собакова, переполняясь сочувствием, в конце концов, женщины – ее целевая аудитория и активная фокус-группа.
- Мать, по-моему, - качнула плечом администратор, - или отец с братом. Или тетка. Или она сама ушла. Сложная сотрудница.
- А этот? – Собакова потрогала ладонью лоб, лоб пылал, - который экспедитор? В филиале? Он что?
- Так не было никакого экспедитора, - администратор подозрительно прищурила один глаз и почесала мизинцем просторную ноздрю, - и филиала не было. Я о чем хотела-то... К вам точно кто-то придет?
- А вот это, - Собакова решительно шагнула вперед, - а вот это - не ваше дело!
Администратор закатила глаза и повернулась спиной. Помимо прочих странностей, она имела диковинную походку – ноги ее будто бы чуть цеплялись одна за другую, и можно было представить вокруг не темноватый вестибюль отеля-на-час, а раскачивающуюся палубу корабля.
Собакова дважды повернула ключ в замке и взяла телефон. Выбрала имя, состоящее из двух слогов. Набрала номер - тот, что не выбирала много месяцев. Невыразительно поздоровалась.
- Ну что, - сказала, - может, все-таки поговорим?
Зажав трубку между ухом и плечом, сноровисто откупорила теплое шампанское. Пена высоко поднялась над краями стакана, потом осела.
В коридоре раздался женский пронзительный крик: я не пущу тебя! И сразу – сильный шорох, будто бы потащили что-то тяжелое. Журналистка Собакова забралась на кожаный диван с ногами и ответила абоненту:
- Я понимаю, что долгий. Но у меня сейчас как раз есть время.

Сохранено