В какой-то момент было принято решение двигаться в пропасть

swamp_lynx — 06.06.2024 "Происходящее - это не только столкновение между Россией и Украиной и коллективным Западом в целом, но и столкновение России самой с собой. Это противостояние тому направлению исторического и политического развития, в котором страна начала двигаться с конца 1980-х гг.
Россию, Советский Союз, можно сравнить с гигантским кораблем или гигантским поездом. В какой-то момент было принято решение двигаться в неправильном направлении - в пропасть. Сегодня это уже очевидно. Сегодня это видит практически каждый житель России. Все, по крайней мере, понимают, что была совершена колоссальная ошибка." Александр Дугин в интервью Myśl Polska.



"И даже слова нашего нового министра обороны Андрея Белоусова о том, что можно ошибаться, но нельзя лгать, - это просто описание этих последних 30, 35 с лишним лет. Это значит, что мы совершили ошибку и начали врать. Мы сделали неправильный маневр. Корабль плыл не в ту сторону, траверсы были переключены не там, где нужно.

Что было не так?

То, что интеграция России в западный, глобальный мир означала бы ее уничтожение.

Она, конечно, не привела бы ее к расцвету, такого варианта не предусматривалось. Сделав такой же маневр и попав в такую же ситуацию, Китай сумел из неё выбраться.

Но это произошло только потому, что все негативные последствия взяла на себя Россия.

Если бы Китаю пришлось иметь дело с Западом, последний попытался бы его полностью уничтожить. Наряду с либерализацией была бы проведена демократизация, а это, в свою очередь, привело бы к восстаниям в провинциях, таких как Синьцзян, Тибет, Южный Китай и внутренние районы, а также к социальным конфликтам. Запад хотел уничтожить Китай, и он бы это сделал, хотя это было бы не так просто.

Однако при всем внимании, сосредоточенном в духе классической геополитики на России, Китай сумел отстоять свои интересы.

Для нас это оказалось невозможным. В этих условиях перед нами встал выбор: либо уничтожение, либо отстаивание своей геополитической независимости.

Незнание законов геополитики людьми, стоящими у руля этого великого корабля, привело к тому, что был выбран неверный курс. Курс, который вёл в бездну, вел прямо на рифы. Они достигли дна. С таким огромным механизмом, как Россия, это не могло закончиться хорошо. Представьте себе, что автомобиль, разогнавшийся до огромной скорости, въезжает в лес, на лесную дорогу. Само собой разумеется, что он разобьётся: колеса отвалятся, рессоры разрушатся, крыша отвалится, тормоза порвутся, охлаждающая жидкость вытечет. Именно это и произошло. Распад Советского Союза был такой случайностью на повороте. И это был поворот не в ту сторону. Мы неслись на огромной скорости, свернули не туда, выбрали не то течение реки и столкнулись с водопадом. Начались удары. И после этого уже невозможно было остановить все это.

В какой-то момент - последствия которого ощущаются и сегодня - мы оказались на ложном пути, пути интеграции с Западом. Мы встали на путь самоубийства.

Это просто ситуация, когда люди решили покончить с собой, разрушить страну, уничтожить себя, растворившись в этой неопределенной глобальной сети.

Кстати, именно против этого мы и боремся. Украина - часть этого самоубийства. Мы встали на путь самоубийства и пошли по нему.

От нас начали отваливаться части тела: руки, ноги, глаза, уши, легкие, печень. Все это начало отпадать от нас и оставалось разбросанным на этой дороге. Мы начали разваливаться на части.

Война так жестока, трагична, беспощадна, безвластна, чудовищна и приносит столько боли именно потому, что нужно каким-то чудом вернуть этот почти полностью уничтоженный караван, сбившийся в лесу со своего нормального исторического пути, на правильный путь. Вернуть корабль на правильный галс, вернуться и переставить стрелки или каким-то образом проложить новые шпалы, ведущие в нужную сторону.

Цена этого огромна. Мы начали войну совершенно неподготовленными к ней. Однако если бы мы ее не начали, мы бы не стали лучше подготовлены, а в конечном итоге потерпели бы катастрофу.

На самом деле Путин сдерживал ее, как мог, теми средствами, которые были в его распоряжении.

Но в целом Россия не могла не двигаться по инерции в сторону Запада. Мы присоединились к их организациям, приняли их критерии, отдали всю нашу науку и образование на откуп внешним факторам.

Фактически мы продолжали совершать самоубийство.

Правда, Путин остановил и заморозил самые жестокие формы самоубийства, такие как распад по национальному признаку, которое уже шло полным ходом.

Вспомните первую чеченскую кампанию. Сколько усилий приложил Путин, чтобы сохранить единство субъектов федерации. Он боролся за это 24 года. Он управлял штурвалом этого безумного, пьяного корабля, пьяного крейсера, попавшего в настоящий шторм. Он положил его на правый галс.

В этой ситуации невозможно говорить о правильном или неправильном решении украинской проблемы, о разумном или неразумном взаимодействии с Западом. Ибо это была экстраординарная, разрушительная ситуация. Зло, предательство и враждебность по отношению к нашему народу и государству шли не только извне, но и изнутри. Это очень важно - элита, сформировавшаяся в конце 1980-х и в 1990-е годы, была русофобской.

Мы создали анти-Россию и продолжали ее строить. Мы видим анти-Россию на Украине, но анти-Россия - это и мы сами. Мы были анти-Россией, мы были такими, какой сейчас является Украина, и поэтому мы боремся не против Украины, а против самих себя. Теоретически, если представить, что не будет этого внутреннего сопротивления, этой оголтелой пассивности прозападных, либеральных, глобалистских и абсолютно предательских элит, которые захватили всю полноту власти в конце 1980-х и в 1990-е годы; если они не будут оказывать сопротивления любым шагам, действиям, пунктам - тогда, я думаю, у нас было бы достаточно мягкой силы, чтобы по-другому справиться с ситуацией на Украине. Потому что, я думаю, к 2014 году половина населения Украины была просто на нашей стороне.

Сейчас это уже не так. Мы не воспользовались тем моментом, теми возможностями. Более того, я думаю, что в 1990-е годы, несмотря на увлечение Западом, мы могли бы успешно двигаться вместе с Украиной по пути либерализации некоторых аспектов жизни, и все были бы вполне довольны.

Путин пытался отложить и избежать этого конфликта. Он вступил в него только тогда, когда он уже стал неизбежным. А неизбежным он стал тогда, когда мы уже не могли сидеть на двух табуретках одновременно - идти на поводу у Запада и сохранять свой суверенитет. Путин - заявленный сторонник суверенитета, но до определенного момента он также был твердым сторонником Запада.

Представьте себе: реалист, который говорит, что Россия на первом месте, Россия великая, но в то же время Запад - это, скажем так, наша цель, единственная цивилизация, частью которой мы являемся, но мы хотим быть суверенной частью этого западного мира. А это невозможно, просто невозможно. Постепенно жизнь доказала, что это невозможно. И поэтому мы начали эту Специальную военную операцию без особого энтузиазма, мы хотели как можно дольше не начинать ее. Однако избежать ее не удалось. Как мы к ней готовились - это отдельный вопрос. Изначально все выглядело очень хорошо - мы захватили половину Украины за первые несколько часов. Однако, видимо, мы надеялись на то, чего не произошло, и это тоже многое говорит о нашей неготовности к этому конфликту.

Таким образом, Бог налагает наказание на Россию за то, что она отклонилась от предначертанного ей пути.

Этот путь, конечно же, заключается в ее роли защитницы традиционной цивилизации перед лицом умирающего, разлагающегося западного мира. Об этом говорили славянофилы, евразийцы, даже коммунисты, которые никогда в этом специально не признавались, но ведь это яростное сопротивление нашего советского социалистического общества западному капитализму тоже было частью продолжения нашей миссии по защите суверенитета и нашей самобытной цивилизации. Вот почему уровень жестокости и трагизма нынешних событий, нынешней войны напрямую связан с уровнем духовной растерянности нашей правящей элиты. Мы встали на этот путь и платим за это огромную цену. Сейчас мы наконец-то начали возвращать себе контроль над штурвалом, возвращаться на правильный путь, но мы еще далеки от шоссе, от наших путей, ведущих в будущее. Мы уже свернули в тупик, мы съехали на обочину, мы в лесу. Одно дело - ехать по асфальтированной дороге, предназначенной нам Богом и историей, другое - сбиться с нее, сбиться с пути и теперь катиться с горы на повозке. Сначала мы должны, подобно Сизифу, дотолкать ее до вершины, а это требует огромных усилий.

Вопрос в том, удастся ли нам самим вернуть наше общество на традиционный путь, потому что мы сами уже не носители истинной русской идеи, а продукт очень сложных экспериментов в области социальной инженерии. Мы - общество, охваченное одержимостью, российское общество охвачено одержимостью, связанной со столетним господством абсолютно антирусских парадигм. Поэтому мы также находимся под влиянием Запада. Наше сознание и наши души развращены. Наши ценности разложились, испортились. Мы забыли основы своей культуры и самобытности. Хотя, конечно, мы забыли их в меньшей степени, чем украинцы, украинцы в меньшей степени, чем поляки, поляки и венгры в меньшей степени, чем народы Западной Европы, а народы Западной Европы в меньшей степени, чем американцы, особенно глобалисты. Хотя, возможно, мы просто переходим черту, и не исключено, что в некоторых аспектах американское общество более традиционно, чем европейское, хотя это вопрос открытый. Так или иначе, процесс движения цивилизации Запада к сумеркам отражается тем, насколько она погружается в культуру ультралиберализма, индивидуализма, постмодернизма, эмпиризма, номинализма, материализма, которых на Западе, очевидно, гораздо больше, чем на Востоке. И это видно, как вы говорите, например, из разговоров с беженцами или другими людьми.

Конечно, Запад не мог не воспользоваться нашим поражением, нашей растерянностью, нашим предательством, нашим самоубийством. Он воспользовался этой возможностью, и Бжезинский прекрасно понимал, что ключ ко всему этому - Украина; что если Западу удастся полностью интегрировать Украину в себя, это будет означать конец России. Ведь именно через Украину Запад ближе всего подходит к глубинной России, причем не только территориально, но и психологически и исторически. Поэтому, если бы удалось подлинно и полностью оторвать Украину от России, Россия больше никогда не была бы империей, она перестала бы быть полюсом многополярного мира, и наступили бы сумерки Евразии. Именно об этом говорил Макиндер, когда был комиссаром Антанты на западнорусских территориях. Таким образом, это чистая наука, наука геополитики, спроецированная с Запада на Восток.

Позитивное признание Другого - это философская, антропологическая деятельность, которая чужда западному, линейному, очень жесткому сознанию. Просто чужда. А русскому она не чужда. Именно поэтому русский защищает даже те народы, которые находятся в сфере его влияния, а Запад их безжалостно уничтожает. Сначала он относится к ним как к неполноценным народам, а потом уничтожает их. Это два разных типа мышления. Один предполагает положительный образ Другого, позитивное его восприятие. В общем, самое важное послание всех моих работ - это то, что мы должны относиться к Другому позитивно. Мы должны относиться к другим положительно, но и они должны относиться к нам положительно. Мы не Запад, и что с того? В конце концов, это замечательно. Это не значит, что мы должны немедленно стать такими, как мы; и не значит, что мы должны измениться, чтобы стать Западом. Мы не Запад, и это прекрасно, но мы также не ислам, не индуизм, не китайцы, не африканцы... Кстати, далее говорится, что мы - восточные славяне, а другие - западные; славяне, а другие - кельты и германцы. Мы - христиане, а они - мусульмане.

Этот принцип позитивного Другого можно применять повсеместно. Это общий принцип. Однако Запад не отменяет его. У Запада есть противоположность, которая полностью исключает понятие позитивного Другого. И все же достаточно принять его, и все. Вот развитая платформа для дальнейшего диалога. Упомянутая вами "Ноомахия" - это 24 тома о разных цивилизациях. Я говорил об этом много раз, но это актуально. Каждый раз, когда я писал очередной том, я углублялся в ту или иную культуру и не смотрел на нее как на русскую. Это касается даже американской. Я погружался в нее и жил, думал и писал как американец. Поэтому у меня не было никаких суждений. Конечно, позже, после того как я написал, закрыл и сдал книгу в издательство, я бы пересмотрел свое отношение к ней. Однако, исследуя ту или иную культуру, по определению нужно принимать чью-то сторону. Вы должны проникнуть в ее суть. Как только вы начинаете рассматривать ее с русской точки зрения, с православной, с индоевропейской или славянской, вы начинаете осуждать ее и относиться к ней с иронией.

Вся западная... Большая часть западной литературы о русской цивилизации - это полный провал. Это не просто мое мнение. Это все равно что сказать, что дважды два - пятнадцать. Это не мнение, это просто двойка. Запад должен получить двойку за неспособность позитивно воспринимать Другого. Изучая другую цивилизацию, приходится учиться этому позитивному восприятию Другого. По сути, это не что иное, как практическое применение культурной антропологии в американском издании Франца Боаса. Это американская школа, которую сами американцы совершенно не применяют. Я не знаю, как так получилось. Ведь они, наверное, перерабатывают Франца Боаса и всю его школу культурной личности в университетах. Там были прекрасные авторы, которые погружались в разные цивилизации и изучали их исключительно блестяще, глубоко. Когда речь заходит о политике, американцы забывают о культурной антропологии и переходят на жесткий язык колониализма. Даже их антропология становится гегемонистской. Она однополярна. В ней есть современный западный либеральный человек, и только он является человеком.

Сегодня мы видим, что Россия - это защитник традиционных ценностей, а Запад - источник вырождения. Конечно, это та Европа, которую вы, поляки, хотели, и вы хотите быть ее щитом? Щитом от кого? От здоровой семьи, верности традициям, иерархии, чести и доблести, которые все чаще становятся символом России, хранящей традиционные ценности? Напротив, на Западе их становится все меньше и меньше. На Западе это уже становится преступлением. Возможно, сейчас произойдет то, что предлагал польский гений Хоен-Вроньский, - такой перелом в польском сознании, при котором польский традиционализм с большими усилиями, но все же победит. И тогда в нашей стране начнется совершенно другой разговор со всеми. Мы можем начать этот диалог уже сейчас на достойной основе. Вообще-то, строго говоря, у нас уже есть такой пример. Конечно, дело Фицо показывает, что может произойти, когда кто-то вырывается из-под контроля глобалистов. Но в Венгрии Орбан жив и здоров. Польша - страна, очень близкая к Венгрии социологически и исторически. Конечно, это не славянская страна, но, в конце концов, это католическая восточноевропейская страна, с большим количеством типично восточноевропейских депрессивных тенденций, совершенно логично противоречащих пути западной цивилизации.

По западным меркам это дикие народы. Кстати, французы тоже считают дикарями немцев - таких хаотичных и дионисийских романтиков, - но поляки и венгры, безусловно, нерафинированные, иррациональные и эмоциональные. Они напоминают полноценную Восточную Европу. И Орбан, в конце концов, идет по этому пути. Если бы только мы могли преодолеть русофобию, выходя из новой реальности между нами... Даже не преодолеть ее полностью, а немного уменьшить. Перейти к такой контролируемой русофобии от дикой русофобии, заслоняющей все. Не забыть обиду на тех, кто так вел себя с Польшей в XVIII и особенно в XIX веке, а посмотреть чуть дальше, шире. Может быть, мы нашли бы... Я говорю это осторожно, потому что, наверное, в России, честно говоря, я единственный, кто представляет такую точку зрения. Среди русских патриотов, которых я знаю, никто не испытывает симпатии к Польше, а я испытываю. Я не стыжусь этого, потому что я просто очень хорошо понимаю Другого. Я понимаю и тех, кто совсем не похож на нас, и тех, кто не совсем похож, и, конечно, славян. Для меня славяне - даже те, которые так раздражали Константина Леонтьева и наших евразийцев и которые не очень привлекательны с точки зрения такой русской логики, - тем не менее очень близки. Как-то я их внутренне понимаю, даже если наши пути кардинально расходятся."

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив