Утром двадцать второго февраля двадцать пятого года я

remeddios — 22.02.2025 Утром двадцать второго февраля двадцать пятого года я проснулась не очень молодой женщиной, с больной спиной, в несколько погромной квартире, с огромным желанием доспать еще часика два в это субботнее утро.

В этот момент я посмотрела на себя глазами своей бабушки Ефросиньи: у меня две квартиры в комфортабельном районе Ижевска, иномарка, хорошо оплачиваемая профессия, идеальные зубы - все свои, улучшенные до максимума стоматологами Джазза, и зимой на обед - свежий шпинат, моцарелла и помидоры черри. На меня смотрела девочка Фрося, которая убежала из дома учиться в сарпульский сельхотехникум, украв у родителей в кладовке каравай хлеба и десять сырых яиц – свое питание на две недели, пока сдает вступительные экзамены (она не подумала, что варить яйца ей будет негде, и она будет эти две недели делать себе нищенский гоголь-моголь из сырого яйца и щепотки соли), убежала и украла, потому что ей нужна была другая жизнь, – как и мне, впрочем. На меня смотрела моя дорогая бабушка, – не знаю, откуда, с какого далекого облака, из какого зазеркалья, и мне показалось, что она довольна мной и спокойна за меня в это утро. Потому что с ее точки зрения, у меня получилась эта другая жизнь.

В этот момент я посмотрела на себя глазами своей мамы: у меня милый и очень добрый муж и малышка Барби, невероятной красоты девочка, но главное – муж, ласковый, нежный, утром на завтрак от него всегда овсяночка и чашка кофе, и по субботам мы делим квартиру на две неравные части, оба достаем швабры и вместе делаем уборку, и ему не позорно это делать, а мне это максимально облегчет жизнь. Я смотрела на себя глазами своей мамы, недооценной красавицы, так много раз раненой в самое женское естество, в самое яблочко женской души моим папой, я видела, что мой муж любит меня все это время, и я нравлюсь ему при этом – со своим лишним весом, усталыми глазами, и просыпаниями от тревоги  в четыре утра, когда до пяти я лежу и читаю что-то, лишь бы меня скосило в сон обратно, а свет экрана, наверное, мешает ему спать, но он только жалеет меня, что я не могу заснуть, – и мне показалось, что и она довольна мной в это утро.

И еще я смотрела на себя глазами себя шестнадцатилетней: я свободно говорю по-французски и по-английски, я рисую как боженька, только времени нет, и главное – вот так, походя, я умею разбить мужское сердце, ну хорошо, умела, сейчас эта умелочка на пенсии, но мне так хотелось настоящей любви когда-то, и мне ее дали. И я очень нравилась себе в это утро.

И я смотрела на себя глазами себя тридцатилетней: мне так был нужен мой ребенок, и он у меня так славно получился, и так быстро все вышло, хотя в какой-то момент я была готова его родить просто так, для себя, насрать на любого папу, и на замужество, мне нужен ребёнок – и я так звала его, думала, где, в какой части космоса сейчас летит этот желанный космонавтик, и обещала ему только хорошее, поэтому, когда Барби родилась, в первые два года ее жизни я носила девочку только на руках, приматывая слингом покрепче, поближе к так желающему ее сердцу. И до сих пор, когда мы идем с ней, и я держу ее за ручку, волна невероятного счастья окатывает меня целиком, боже, как я рада быть твоей мамой, как хорошо, что ты родилась и что ты есть у меня, – и в какой-то момент я даже не замечаю, что произношу эти слова вслух, и Барби все это слышит. Ну и пусть слышит и знает, потому что она – это письмо от Господа Бога, и я это письмо так крепко сжала в руке, что рука вспотела. Я чувствую себя такой полноценной женщиной благодаря этой девочке, и я бы хотела сказать себе тридцатилетней – не волнуйся, Любаша, я все сделаю хорошо, я умница, тебе понравится.

На всех эти женщин смотрела я, и у меня была своя правда: мне сорок четыре года, у меня тридцать килограмм лишнего веса, тревожное расстройство, которое я лечу медикаментозно уже четыре месяца (и как я рада, что это всего лишь тревожное расстройство, а не депрессия, например), я херачу как не в себя на швейной машинке дизайна, я ни на кого не рассчитываю и не полагаюсь в этой жизни, моя заводская комплектация – это чувство тотального одиночества, всегда. Моя несущая конструкция.

Было субботнее утро, дома был беспорядок, накопившийся за неделю, и у меня болела спина. Я пошла в ванную, села в нее и засунула голову под струю воды, надо было вымыть волосы. Спиной я чувствовала, как на меня смотрят важные женщины моей жизни.

И я подумала: ну сорок четыре, но я вырулила, я все сделала, как хотела, у меня есть все, о чём я когда-то мечтала. Ну хочется похудеть, да, но ведь я хожу три раза в неделю на тренировки к Сереже, и вот шпинат и черри на обед, думаю, и это получится, пусть получится в двадцать пятом, остальное же получилось.

Потом я вышла из ванной в розовом халате и розовом полотеничном тюрбане, а на кухне меня ждала овсяночка, кофе и две любви всей моей жизни.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив