Убийство Николае и Елены Чаушеску: рассказ Виктора Станкулеску

aizen_tt — 25.12.2024 25 декабря 1989 года - дата "суда" и расстрела Николая и Елены Чаушеску. То, что суд был постановочным можно говорить точно, это было просто убийство замаскированное под "правосудие". Как это было расскажет сам Виктор Станкулеску, генерал, которому Чаушеску полностью доверился и который предал его в самый ответственный момент. Генерал Николае Милитару заявлял BBC, что Станкулеску ны был членом военной когорты заговорщиков, но он был близок к Секуритате, там работала его дочь. Это еще одно косвенное доказательство в пользу версии о том, что именно Секуритате привело в движение процессы, свергнувшие режим Чаушеску.

Давая интервью журналисту Иону Кристою, Станкулеску вспоминал кто решил убрать Чаушеску:

"Мне позвонил, кажется, Илиеску, а не кто-то другой. И он сказал мне:

«Дорогой, мы это решили, и я прошу тебя позаботиться обо всех деталях от начала, отъезда, момента и возвращения»."


Будущий лидер демократов Ион Илиеску и Николай Чаушеску, 1976 год. Тогда это были близкие соратники, но потом они поссорились из-за контроля над государством.

Однако "жестокий тиран" Чаушеску не убил его и посадил его в тюрьму, а просто понизил до редактора научной газеты.

Когда судьба Чаушеску была в руках Илиеску - он поступил по демократически решив просто его убить.


Станкулеску описал подготовку к процессу:

"Я видел, каков набор палат, консультировался с Мугурелем Флореску, который был юрисконсультом возглавляемого мною департамента, и с Гикэ Попа, главой Судебной палаты и председателем Военного суда Бухареста. И я решил: это тот зал, где будут проходить дебаты! В этой комнате распределение должно быть следующим: слева, при входе в дверь, адвокаты и в дальнем углу комнаты двое обвиняемых. Справа, на платформе - если вы помните, в вузах были учительские кресла - должна была быть установлена ​​Судебная коллегия в комплекте с двумя офицерами части.

Практически принесли несколько столов, чтобы мы все поместились. Также был накрыт четвертый стол, так называемый, для гостей и лиц, уполномоченных ФСН на участие в операциях. А вот с прокси придумали те, кто нас туда послал, чтобы убедиться, что во время этого процесса не произойдет никаких сбоев.

Итак, адвокаты здесь, Николае Чаушеску и Елена Чаушеску, там мы, четверо, нет, пятеро, сидели за задним столом, а суд находился на возвышении.

Ну, я вошел первым и установил сиденья.

После чего вошла группа, прокурор и адвокаты, представители ФСН и приехавшие из Бухареста. Я всем сказал, где сесть. После того, как все заняли свои места, председатель коллегии приказал привести подсудимых. Их привели и установили на стулья."


Елена и Николае Чаушеску увидев в зале суда Станкулеску, подумали что он пришел спасти их. Станкулеску вспоминает:

"Вероятно, где-то у них был момент надежды. И они, вероятно, посмотрели, кто был в комнате, и остановились на мне. Как они также спросили Кеменичи, когда вышли из транспортера: «Кто пришел?», и он сказал им: «Генерал Станкулеску», а он ей: «Послушайте, дорогая, Станкулеску пришел!». Вероятно, они думали о спасении."

Этот момент говорит о том, что чета Чаушеску не до конца понимала что происходит, они не поняли что это не обычный переворот, а военный переворот и тот, кому они более всего доверяли предал их.

Это говорит и о том, что Чаушески были несколько наивны и оторваны от понимания настоящего положения дел. Станкулеску давал повод не доверять ему еще когда они были в Бухаресте.

Станкулеску далее о ходе трибунала:

"Чаушеску вел прямой диалог с Председателем Трибунала. Он не признал права Коллегии судить его и потребовал созыва Великого Национального Собрания. Он с презрением относился к тем, кто называл себя революционерами. (...)

В первый раз обвинения предъявил прокурор Войне Дэн Войне, который на тот момент фактически был прокурором и был главой военной прокуратуры. Второй раз, когда он хлопнул по столу и сказал: «Я не признаю суд как таковой», он имел в виду и суд, и прокурора.

Все время он критиковал судебную коллегию, адвоката и даже прокурора. Прокурор в первую очередь, а потом уже адвокат, каждый адвокат в смысле «Вы мне не нужны!», «Я не признаю доводы, которые вы приводите в мою поддержку!». «Я не признаю и отказываюсь признавать, что я болен!» И под конец Суда: «Я не буду подавать апелляцию на того, кто не имел права судить нас!»."

Николае Чаушеску был так настойчив, что этот фальшивый трибунал пошатнулся. Станкулеску далее:

" Я видел по их лицам, что на самом деле у них было некоторое замешательство. Давление было огромным. Когда глава страны, Верховный главнокомандующий армии, внутренних дел и юстиции, говорит тебе, что тебя не признают и нужно идти до конца, это совсем непросто. Были моменты, когда голоса, до сих пор твердые, становились менее твердыми, более трясущимися. В этом и была вся суть."

О поведении супругов между собой:

"Он попытался ее успокоить. Который тоже хотел вмешаться и не согласился с его словами. Итак, успокойте ее, которая, вероятно, из-за психического давления, впала в панику. Она не продержалась на том же уровне, что и он. Он был лидером, а она была на втором плане.".


После фальшивого вердикта Николае и Елену Чаушеску уводят (с 4:20) и убивают возле стены военного гарнизона.

Станкулеску утверждает, что якобы он не приказывал их вывести и убить:

"У меня такое впечатление, на первый взгляд, что командир группы десантников сказал вывести их, связать. Иначе я не вижу, кто мог бы помешать это сделать. Ни прокурор, ни помощь, ни суд. Потому что это не было шоу, как сейчас, надеть на них наручники и провести по улице, чтобы мир увидел, что его арестовали."

Станкулеску просто лжет, никто кроме него не мог принять такое решение.

Станкулеску вспоминает об расстреле:

"Когда я сидел, я был впереди, в сторону выхода из главного помещения казармы, справа была стена, а сзади меня был первый вертолет, и второй, и третий. Я вышел первым, после этого вышли остальные и остановились у двери, к вертолету они не подошли и после этого двое вышли и их оттолкнули к стене. А когда они подошли на расстояние вплотную к стене, десантники оттеснили их к стене, отступили и открыли огонь.

Их ноги, колени размягчились, они встали на колени и в этот момент тяжесть их тела соединилась с пятками, с телом и они упали на спину. Так было три раза: подрезание ног, падение на пятки сидящего тела и третий, падение на спину."

Он углубился в технику расстрела:

"Да, нормально. Потому что есть некоторые проблемы. Вмешательство французского врача, не имевшее смысла, выдвинуло всевозможные предположения о положении тел и о том, что это были не трупы тогда, а давно умершие. Показаны разные фильмы, как разные люди падают при взрывах, вы видите, как они прыгают и летают по воздуху, но они целые, что после взрывов невозможно, потому что разбивает их на куски. Потому что в них стреляют, они падают на одну сторону, на другую тоже падают еще несколько раз. Вот это было, так сказать, классическое падение. И нормально."

Один из трех членов расстрельной команды Ионел Боеру вспоминает:

"Я расстрелял их быстро. Все произошло настолько быстро, что оператор который снимал судебный процесс успел заснять только последнюю автоматную очередь и рухнувшие трупы супругов. Я чувствую, что я помог им достойно умереть".

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив