Творец и Создатель


Собственно, цитата:
//Per quem omnia facta sunt (посредством которого всё сделано) мне нравится больше, чем "имже вся быша". Ну и factorem caeli et terrae - "творец неба и земли" - по-латыни это "делатель".//
Не буду придираться к самой постановке вопроса – "нравится"/"не нравится", перейду сразу к сути. На мой взгляд, у латинян (и не только у них) происходит катастрофическое снижение смысла понятий, обрезается главное. Творец – это, прежде всего, тот, кто "придумал" то, чего до этого никогда не было, а не тот, кто только сделал. Сотворение, как порождение идеи буквально "из ничего", и создание, то есть "делание" из чего-то, – совершенно разные понятия, первое требует прежде всего умственного и духовного труда, второе происходит с использованием уже готовой идеи, чертежа или проекта, и является физическим действием. Любой, хоть в какой-то степени имеющий отношение к творчеству или изобретательству, полагаю, поймет, что я имею в виду.
Вот ведь и у пророка сказано: "Так как это народ безрассудный, то не сжалится над ним Творец его, и не помилует его Создатель его" (Ис.27:11) – намеренно отдельно упоминается Бог как Творец и Бог как Создатель, пусть это и один Бог. Он сначала, на первом этапе, замыслил создать жизнь на Земле, "придумал" живых существ и разумного человека, а потом уже создал всё это. Кстати, когда говорится, что Бог сотворил всё словом ("сказал Бог ... и стало так"), речь идет именно о рождении идеи, замысла, проекта (собственно, "сказал" и "слово" – это уже антропоморфизмы, необходимые для понимания людьми передаваемой пророком мысли, такие же, как упоминание рук и ног у Бога). А вот вторым этапом следует реализация замысла, созидание, воплощение проекта в жизнь.
Такое свое понимание этой дихотомии я несколько лет назад изложил в исследовании "Сотворение из ничего", которое разместил в этом блоге. Впоследствии для меня было весьма утешительно обнаружить подобную мысль у Филона Александрийского. Он именно так и представлял сотворение мира Богом, хотя прямо и не связывал этот первый этап с первой главой книги Бытия:
"Пожелав сотворить сей видимый мир, прежде Он стал создавать умопостигаемый, чтобы, воспользовавшись им как бестелесным и боговиднейшим образцом, создать [затем] телесный, юнейшее изображение старшего, долженствующий охватить в себе столько чувственных родов, сколько в том умопостигаемых.
Утверждать же или подразумевать, что мир, составленный из идей, [пребывает] в каком-то месте, — нельзя. А как он образовался, мы сможем уразуметь, рассмотрев один пример из доступных нам. Когда строится город по великой любви к почестям царя или какого-то правителя, ... обычно бывает так, что приходит сведущий человек, обученный зодческому искусству, и, рассмотрев, какие преимущества [для строительства] предоставляет климат и рельеф, вначале в уме рисует едва ли не все части того города, который собирается строить: святилища, гимнасии, пританеи, места собраний, порты, верфи, улицы, укрепления, основания домов и общественных зданий. Затем, запечатлев, словно на воске, в своей душе образ каждой из частей, он воздвигает умопостигаемый город. Посредством присущего ему воображения воссоздав его очертания и еще отчетливее представив детали, он, подобно хорошему ремесленнику, взирая на образец, начинает затем возводить город из камня и дерева, соотнося каждую из чувственных сущностей с умными идеями. Подобно тому следует полагать и о Боге, Который, задумав основать Свой великий град вначале замыслил его прообразы, из которых составив умопостигаемый мир, Он и стал создавать затем чувственный, пользуясь первым как образцом." (Филон Александрийский. О сотворении мира согласно Моисею, гл. IV)
Именно такое понимание сотворения и созидания (кстати, не требующее обращения к религиозной мистике, эзотерике и сверхъестественному) помогло мне совершенно по-новому взглянуть на первую главу книги Бытия, где, по моему мнению, описывается не создание, а именно "сотворение", то есть "придумывание", проектирование биологической жизни на одной из планет во Вселенной.
Характерно, что сведение сотворения к созиданию присуще не только латинскому тексту (creatio – созидание), но и греческому, где используется слово ἐποίησεν (от ποιέω – делать, производить, строить). А вот в еврейском оригинале мы видим совсем другое. В первом же стихе "В начале сотворил Бог небо и землю" использовано слово ברא (бара – творить), в данном контексте означающее придумывание, изобретение чего-то совершенно нового, небывалого. Далее, для обозначения использования уже имеющихся объектов, от которых будет порождено нечто производное, используется слово עשה (аса – делать; производить; создавать; совершать).
Самое поразительное – это описание сотворения человека. Творец сначала говорит "создадим (аса) человека" – по телу он лишь продолжение животных, а затем в следующем стихе слово бара употребляется уже целых три раза – ведь это сотворение небывалого существа, "образа Божия", плотского человека, соединяющего в себе душу, разум и дух.
Заметим, что между идеей и ее воплощением лежит почти непреодолимая пропасть. Ведь даже великий замысел Творца, показанный в первой главе книги Бытия, и получившаяся в результате многомиллиардолетнего созидания реальность, которая впоследствии так охарактеризована словами Бога: "и раскаялся Господь, что создал человека на земле, и восскорбел в сердце Своем" (Быт.6:6), – это далеко не одно и то же, что уж говорить о замыслах человеческих. И смотря на бедственное положение человечества в последние времена, поневоле сочувствуешь Творцу, стоящему перед дилеммой, продолжать ли эксперимент дальше или закончить его, отправив последнюю "тварь" (в прямом и переносном смысле) на утилизацию.
Тысячи лет Творец не опускал руки, вкладывая в сердца и души человеческие всё новые и новые идеи, которые помогли бы "образить" недоделанный "образ Божий". Пока без особого успеха. Остается только надеяться, что у него всё получится, и ему не потребуется сдавать нас в переплавку.
* * *
P.S. Прошу прощения у людей религиозных, которым подобная трактовка покажется недопустимым снижением традиционно понимаемого образа Бога и его деяний. В данном случае речь идет не о духовной сути священных текстов, вполне однозначно толкуемых различными религиями (правда, каждой по-своему), а больше о попытке философского и даже в каком-то смысле научного их понимания.
В этом смысле мне запала в душу мысль, высказанная на Петербургской конференции в 2010 году знаменитым ученым, математиком, филдсовским лауреатом В.Воеводским: "То, что мы сейчас называем кризисом российской науки, не есть кризис только российской науки. Присутствует кризис мировой науки. Реальный прогресс будет состоять в очень серьезной драке науки с религией, которая закончится их объединением".
|
</> |