Трудности русского языка: Наконец о запятых

katemare — 09.07.2017 В практических примерах трудностей, которые я атрибутировала русскому языку, да и во всей этой серии записей напрашивается возражение: постойте-ка, но при чём тут русский язык? Это проблемы общества, экономики, отрасли, личные, наконец.

Под проблемами или трудностями русского языка обычно понимают сугубо правописание, выразительные средства и грамотность населения; и даже последнее - не всегда. Дескать, язык, как инструмент, отдельно (он живой, могучий и великий), а рука, его держащая, отдельно.

Тогда поговорим о запятых.

Некоторое время назад муж-журналист спросил меня: смотри, я грамотен на 90% и почти все запятые ставлю правильно, но как ставится запятая в этом предложении и почему?

• Шёл снег(,) и светило солнце

Я достала пожелтевшую книгу 1996 года, переиздание труда 1956 года, и объяснила: "Здесь ты найдёшь все действующие правила русского языка". Если быть точным, то там нет про кофе, которое теперь может быть среднего рода; млн, которым можно сокращать "миллион"; и вуз, который можно писать маленькими буквами. Но фундаментально в "норме языка" ничего не изменилось.

Итак, как правильно ставить запятую в этом предложении:

• Шёл снег, и светило солнце - потому что это два простых предложения в составе сложносочинённого, и они никак не связаны.


• Он видел, как шёл снег и светило солнце - потому что здесь два простых предложения связаны общей частью "он видел".


• Шёл снег, и светило солнце, но рак так и не свистнул - потому что противопоставленное предложение с союзом "но" не читается общей частью.

В последнем случае даже я не поставила бы эту запятую правильно. "Даже" - потому что из-за физиологического устройства мозга мне (и таким людям, как я) сравнительно просто выводить и запоминать такие правила. Но в отличие от многих грамотных людей, я не считаю это своей заслугой или поводом гордиться.

Наоборот, меня ужасает, что целая прослойка общества - та самая, которая считает нормальным думать о культуре - в то же время борется за сохранение исторической версии языка, для письменного использования которого нужно быть либо профессионалом-филологом, либо выиграть в генетическую лотерею синдром педанта. Кроме того, в этих кругах расхоже мнение, что в Советском Союзе люди были грамотнее, а сейчас-де падение нравов. Я отучилась на том же факультете (техническом), что и моя мама. Когда я уехала в другой город, и мы стали переписываться по смс, скайпу и электронной почте, оказалось, что моя интеллегентная и образованная мама едва в принципе ставит запятые. Некоторое время я чувствовала ужасный стыд и разочрование. Но потом умный муж-журналист объяснил мне.

Если подумать, то в СССР, доцифровую эпоху, после окончания образования мало кто писал сколько-нибудь часто! В лучшем случае - письма друзьям и родственникам в других городах или в местные газеты. Фактически, писали только работники слова: журналисты, писатели, учёные, секретари... Это также значит, что люди читали только тексты этих самых работников слова и изредка - письма. В СССР обычный народ не был грамотнее, наоборот - он просто умел писать и читать, и этого было достаточно. Но их неправильно стоящие запятые никто не видел.

Сейчас письменный язык поистине принадлежит народу. Каждый не только пишет, но и читает больше, чем когда-либо в советские времена: сообщения в мессенджерах, посты в соцсети, обновления новостной ленты, репосты, Википедию... Умение писать используется постоянно, начиная с первого в жизни человека смартфона. Не существует прекращения практики письма после окончания образования или за стенами школы.

Соответственно, и письменный язык из отраслевого высокоточного прибора стал инструментом, который всегда под рукой у каждого, как смартфон (собственно, почему "как"?). Он претерпевает этап стремительной эволюции через естественный отбор. Правила, которые слишком непонятны, малоизвестны или сложны в применении, перестают применяться. А задачи, которые у старого, бумажного языка получались плохо, находят решения и заимствования, затем идущие в народ. Спустя десять лет цифровой грамотности у обычного человека не вызывает ни проблем, ни отторжения прочесть пассаж "фильм снятый во Франции нашёл отклик у..." вместо "фильм, снятый во Франции, нашёл отклик у...". Это не плохо. Это и называется "живой язык". Это и называется "хороший выразительный инструмент". Русский язык справляется со всем этим, не становясь пиджином, не меняясь до неузнаваемости, не отказываясь от родной фонетики и даже не заимствуя так уж много слов (в сравнении с японским и немецким, по личным впечатлением знакомства с ними). Для многих языков мира это попросту невозможно.

Однако субкультуры так быстро не умирают, и менталитет "грамотного человека", считающего за единственно верный русский язык содержимое "Грамматики и пунктуации" Розенталя 1956 года, никуда не делся. Причём это и есть менталитет языковой отрасли - тех, кто принимает решения по русскому языку. Отвечая на разумный вопрос многих школьников - кто решает, что правильно, а что нет - в России это учреждает специальный орган, который занимается именно предписанием нормы, а не описанием фактического состояния языка. Такого же подхода, как Россия, придерживается Франция, а, например, в США лингвистические организации только исследуют и документируют живой язык, как он есть. Но не ждите от меня, что я скажу вам, как называется этот российский орган. В рунете о "языковой норме" прочесть легко, а вот откуда она берётся и по каким правилам, а также о другом подходе - дескриптивизме - очень сложно. Найти и перевести убедительный текст о дескриптивизме - часть моих планов на будущие переводы.

Участника субкультуры грамотных людей легко отличить, сказав при нём "звОнит" или "ложить". Реакция будет мгновенной: во-первых, о чём бы вы ни говорили этими словами, этот разговор прекратится, и начнётся отчитывание, как за двойку. Во-вторых, мнение о вас этого человека сразу упадёт. Легко увидеть непоследовательность в этом подходе и его кодифицированность. Для начала, их реакцию вызывают именно конкретные слова, в то время как у самих в речи и письме могут быть и "чеховские шляпы", и пропущенные знаки препинания, и стилистические ляпы. Слова-триггеры - это часть культуры, как заповеди. На деле они не хуже и не лучше других нарушений нормы, просто от человека к человеку распространяются сведения, что это "ужасно неграмотно" без какого-либо критического восприятия данной информации. Кроме того, если вы спросите, почему о человеке, который "ложит", надо хуже думать, то услышите много оправданий - и читает он наверняка мало, и в школе плохо учился, и с образованными людьми не общается... Это, конечно, всё далеко идущие выводы, и даже когда они справедливы - это вовсе не необходимые и достаточные качества, чтобы человек заслуживал уважения. Таким образом, мы имеем дело с системой убеждений, или субкультурой.

Само собой, остальная часть общества ощущает разрыв с таким подходом. Правописание становится вещью в себе, недоступной, да и бесполезной обычному человеку, ведь он и так прекрасно общается письменно. Язык, которому обучают в школе, имеет всё меньше связи с реальностью. Нет никаких объективных причин учить его в таком объёме. Значит, большая часть людей и не пытается что-то наверстать в старом, бумажном, академическом русском языке. Даже там, где посыл субкультуры грамотности справедлив и мог бы помочь - он не достигает масс через пропасть, которая отделяет лингвистический цех от остального общества.

Итак, грамотная элита борется за постановку запятых, за Розенталя в каждую голову (или, скорее, за подзатыльник каждой голове без Розенталя), за сохранение Грамотности с большой буквы; неохотно вносит поправки в норму (которую они полностью взяли на себя) о среднем роде кофе... Но они даже не могут подкрепить свои убеждения экономически. Не секрет, что словесные профессии в России сейчас одни из наименее жизнеспособных. Журналисты, писатели, переводчики, редакторы, корректоры получают гроши, а то от них и вовсе избавляются. Корректор - почти вымершая профессия (это тоже самоисполняющееся пророчество, ведь когда никто не ставит запятые идеально, нет больше причин платить специальному постановщику запятых). Переводчик - только деловые докуметны и устный перевод. Литературный переводчик, как и писатель, должен иметь особые жизненные обстоятельства, чтобы мочь прожить на нищенские и ненадёжные гонорары; или же он должен быть студентом, готовым работать за еду. О уважаемости профессий редактора и журналиста легко сделать вывод по качеству соответствующих текстов. Можно сказать, что человек должен делать работу хорошо хотя бы ради себя, хотя бы ради достоинства и чести, но когда встаёт вопрос, что сделав плохо три текста ты сможешь поесть, а хорошо один - придётся опять просить в долг у родственников, то представления о чести деформируются. Кто не может выдержать принуждения к халтуре, идёт в другую профессию.

Откровенно говоря, все эти процессы только ускоряют эволюцию русского языка и его приспособление к условиям, когда он является народным, утилитарным, а не академическим. Сложные, многочисленные правила и творческие выразительные средства отмирают, потому что применять их нет времени и некому. Зато такие пассажи как "онлайн галерея", "2-ка" и "в 1986-м году" читаются большинством без каких-либо трудностей и лишних эмоций о том, какие все вокруг безграмотные.

Это было "кто виноват". В следующей записи будет ещё немного о последствиях и "что делать".

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив