Трудно быть человеком.

kommari — 22.12.2014 Рассказ.

Лоренц мог бы высадиться и менее эффектно, то есть более традиционно, но он сознательно выбрал Индивидуальный Спасательный Комплект. И его появление действительно оказалось крайне эффектным: белая стрелка-молния, прорезавшая небо, вспышка и тающие в воздухе отстреливаемые пластины, и, наконец, финальное раскрытие капсулы – из которой Лоренц и появился на поверхности Мнесиса.

На туземцев его появление явно произвело впечатление, правда, несколько не то, на которое он рассчитывал. Трое короткоухих почти одновременно кинули в него свои боевые топоры, и, если бы не Защитник, висевший над ним, ему бы пришлось некомфортно. Но Защитник отбросил топоры в сторону – хотя мог бы и отправить их в лоб запустившим, однако в нем была зашита функция минимизации нанесения ответного ущерба. "Странная какая-то реакция на появление того, кто, по их представлениям, является или богом, или его посланником", раздасованно подумал землянин.

Поняв, что убить Лоренца они не могут, короткоухие застыли – у них была странная привычка застывать, как будто в них отключали батарейку, иногда в самой неудобной позе, антропологи все никак не могли понять, какой же фактор эволюции вызвал такую особенность.

Лоренц огляделся. Он высадился на краю огромного леса – на карте его называли Южным, прямо внутри армии повстанцев, которая намеревалась атаковать расположенный у реки город длинноухих. Город был небольшой, но стратегически крайне важный, короткоухие могли серьезно нарушить все линии коммуникации и логистики в Предлесье, что, по расчетам историков, было бы крайне нежелательно. Именно поэтому Лоренц и решил форсировать свою миссию.

- Где Сестра Ше? – спросил он у застывших в нелепых позах туземцев.

Никто не ответил. Все те же застывшие нелепые фигурки.

Лоренц пожал плечами – вопрос был чисто риторическим, где находится практикант Шевченко, он знал отлично. Хотя у него и ушло несколько месяцев на выяснение этого.

Лоренц пошел в лес. Буквально нырнул в него - внутрь этого огромного реликтового леса, который стоял тут несколько тысяч лет, и которому суждено будет исчезнуть по время промышленной революции, которая начнется на этой планете примерно через 300-350 лет.

Буквально через пару десятков шагов он увидел сторожевую заставу короткоухих, и, к своему немалому удивлению, кое-что еще. Два крайне примитивно, если не сказать топорно, сделанных устройства, которые называются пушками.

Лоренц даже присвистнул от удивления – огнестрельное оружие на Мнесисе должно будет появиться только через 100 лет. Никак не раньше.

«Ай да практикант!» - подумал Лоренц. Было ясно, что последствия самодеятельности придется потом тщательно зачищать – и не факт, что их удастся обнулить. Лоренц представил себе отчаяние, которые охватит историков на Базе, когда они узнают о таком грубом нарушении рассчитанной исторической последовательности.

Он невольно прибавил шаг, словно от этого зависело, успеет ли он предотвратить тот вред, которой еще может быть совершен.

Вдруг – слева, справа, сзади, где-то далеко, забили Барабаны Судьбы. Это были сакральные звуковые инструменты короткоухих, которыми их священники (если этих людей можно было так называть – антропологи вообще переругались из-за споров о религии на Мнесисе) созывали паству на молитву. Одновременно они исполняли и коммуникационный характер. Лоренц не был специалистом по короткоухим – он был кризисным экспертом, как это называли на Земле, но и без знания языка этих устройств примитивной коммуникации не сомневался, что речь идет о нем и о его появлении.

Больше туземцев на его пути не попадалось, но впереди, в дневной черноте леса, что-то засветлело.

И да, как впрочем, и должно было быть, перед ним открылась поляна. Поляна была забита туземцами – плохо одетыми короткоухими, и при этом все были вооружены. И, второй за сегодня неприятный сюрприз, у некоторых в руках были ружья. Тоже крайне примитивные, но, без всякого сомнения, именно ружья.

Короткоухие смотрели на Лоренца, смотрели долго, пристально, замерев, он уже собирался сказать что-то, как они, словно по команде, расступились – и Лоренц увидел середину поляны. На ней стоял стол, за которым, в компании нескольких короткоухих, сидела практикант Шевченко.

Лоренц решительно направился к ним. Оружие в руках туземцев не вызывало у него беспокойства – Защитник мог бы спасти его даже от автоматной очереди в упор. «А искусству делать автоматы она их еще не научила, я надеюсь», подумал он, подходя к столу.

На столе перед каждым, включая Шевченко, лежало то, что иначе как пистолетами, пусть тоже весьма примитивными, назвать было нельзя. Пистолет, которые лежал перед самой Шевченко, заметно отличался от других – ручка из какой-то особой кости, серебряные пластинки по бокам.

- Здравствуйте, практикант Шевченко. Или вас уже иначе как Сестрой-Богиней и не называть? – иронически сказал Лоренц.

Девушка смотрела на него очень хмуро. На ней была какая-то местная одежда, явно сшитая специально на нее, потому что она была на голову выше самого высокого короткоухого. Во всем остальном, кроме роста, она от туземцев не отличалась – кроме, разумеется, формы ушей, которая у туземцев была крайне необычной, а разница между двумя этими формами дала землянам названия двум видам гоминидов, живущим на Мнесисе.

- Привет, - коротко ответила Шевченко.

- Я эксперт по вопросам этики и безопасности Лоренц.

Брови у Шевченко немного приподнялись.

- Какая честь для меня, сам знаменитый Лоренц по мою душу пожаловал.

Несмотря на иронию, взгляд ее был очень недобрым. И, что еще удивительнее, она переняла местную манеру застывать всем телом, включая выражение лица, двигая только губами.

- Количество пунктов инструкций, правил и законов, которые вы нарушили… - Лоренц пожал плечами. – Найти вас было крайне непросто.

- И для этого нужно было похищать и убивать короткоухих? Там, в излучине Картуана. Месяц назад. Ведь это ваша работа, Лоренц?

На этот раз злость была уже и в ее голосе, не только в глазах.

Лоренц тоже почувствовал раздражение, но сдержался.

- Практикант Шевченко, я не знаю, как вы накачали своих поклонников, но никто не ожидал, что эти двое покончат с собой, лишь бы не попасть к нам. В общем-то вина за это лежит тоже исключительно на вас – и вы за это тоже ответите. За этим я и здесь, собственно. Чтобы вас немедленно забрать на Базу.

Девушка помолчала несколько секунд.

- Отправите на Землю, а там Суд по этике, потом изгнание на Темную Сторону Луны – и все такое?

Лоренц пожал плечами.

- А вы как думали? Это что вам – шутки? Вы нарушили Кодекс Контакта, практически все его пункты. Вмешательство в независимое развитие целой цивилизации – с непредсказуемыми последствиями. Историкам тут после вас придется годам восстанавливать естественный исторический ход – и все из-за того, что какая-то девчонка-практикант, видите ли, решила исправить местные несправедливости.

- Местные несправедливости, Лоренц? Я с короткоухими почти полгода – и видела тут всякое. Как их убивают, как на них охотятся, как на животных, как сжигают их деревни вместе с жителями, как их детей отправляют в шахты работать до конца их недолгой жизни... Это не несправедливости, Лоренц. Это ад – на который мы, земляне, смотрим со стороны и не предпринимаем ничего, чтобы это остановить.

- Практикант Шевченко! - Лоренц повысил голос. – Вы знали все это, когда отправились на Базу Мнесис. И вы прекрасно знаете, что в нашей, земной истории, творились вещи не лучше, а то и хуже того, что происходит здесь. Плюс здесь дело осложняется тем, что имеются два вида гоминидов, при этом один потенциально прогрессивный, а другой – регрессивный и вымирающий. И мы не можем тут ничего поделать.

- Это кто решает, кто прогрессивный, а кто регрессивный? Что, ваши историки вычислили, что длинноухие через триста лет построят паровую машину и начнут промышленную революцию? А короткоухи – это навоз истории, который должен исчезнуть, чтобы прогресс начал набирать обороты?

- Да, - жестко сказал Лоренц.- Именно так. Именно длинноухие имеют какие-то шансы на развитие – у них уже есть элементы культуры, искусства, науки. При эволюционном развитии и без вмешательства извне здесь возникнет своя цивилизация, которая, кстати, как полагают историки, где-то через 400-500 лет пройдет через фазу раскаяния за то, что они сделали с короткоухими, и это послужит их прочной и, заметьте, естественной гуманизации. У короткоухих же шансов нет, они - это цивилизационный тупик. Нам это крайне горько видеть, но это так. В лучшем случае – перед их окончательным исчезновением, на Земле будет создан ареал, куда поместят несколько тысяч короткоухих, сейчас этот вопрос обсуждается.

- Зоопарк для них, бедненьких, создадите. Понятно.

Повисла тишина.

- У короткоухих тоже есть искусство, - вдруг сказала Шевченко. И запела что-то низким и хриплым голосом на местном языке. Сидящие около нее одновременно встали и снова застыли.

Закончив, она сказала:

- Это прощальная песня короткоухого. У них вообще других песен нет, у них нет песен про любовь или дружбу, уж извините, нет, потому что их убивают, как животных, и у них нет слов для описания других чувств, кроме чувства скорби и страха.

- История – жесткая вещь, практикант Шевченко, - сказал Лоренц. – Вам явно следовало более хорошо подумать, когда вы выбирали свою профессию. Заметьте, что Старые тоже не вмешивались в ход человеческой истории, как мы сейчас это понимаем.

- Мы слишком мало знаем о Старых, чтобы судить о них и об их поступках, - сказала Шевченко. – Мы даже не знаем, были ли они гуманоидами. Но мы, включая меня и вас – мы-то гуманоиды, с планеты, на которой построен коммунизм, и у нас есть чувство справедливости. И я не могу просто так смотреть, вы понимаете это, Лоренц?

Лоренц помолчал. Вздохнул. Попробовал другую интонацию.

- Неужели вы не понимаете, практикант, что вы собирались – и чуть было не сделали это – исказить историю целой цивилизации. Потому что вот это – он показал рукой на пистолеты, лежавшие на столе – это уничтожает их будущую нормальную историю. Историки пришли в ужас, когда узнали, что вы уже наделали тут. И это они не знают про пушки, ружья и пистолеты. Ну, вот дали вы шанс этой тупиковой ветви эволюции победить более прогрессивную – вы же, говорят, научили их уже прививкам и основам антисептики, жалостливая вы наша – и что? Вы только усилите взаимное кровопролитие сейчас, а в итоге взаимоуничтожения вообще никакой цивилизации на Мнесисе не будет, остатки обоих видов регрессируют до первобытного состояния. Если не до животного. И все это благодаря одной глупой и взбалмошной девице с Земли!

- Лоренц, - сказала Шевченко. – Мне плевать на ваших историков, на ваши модели, на то, что вы считаете прогрессивным, а что тупиковым. Я вижу тут страшные и омерзительные вещи, и я не могу оставаться в стороне. Раз мы вышли в космос, мы стали фактором эволюции в том числе и для других цивилизаций. Наш долг теперь – перед Вселенной – нести гуманизм другим мирам.

- Нет, Шевченко, все, что вы говорите – это экспорт наших земных представлений в совершенно чужие миры. И именно потому Кодекс Контакта и говорит: только наблюдение и, при этом в лучшем случае, точечные воздействия, например, для развития научного прогресса. И ничего более. А то, что вы тут наворотили – это преступление. И вы за это ответите.

- Я не собираюсь торчать до конца жизни на темной стороне Луны, - сказала девушка.

- А это не вам решать, - сказал Лоренц. – И не пытайтесь удрать снова: регион оцеплен, сейчас в небе целая армия Защитников. Не пойдете по доброй воле – пойдете под конвоем. И именно для этого я тут.

Он посмотрел вверх:

- Кстати, Шевченко, а куда делся ваш Защитник?

- Я его перепрограммировала, - сказала девушка. – На Севере есть один короткоух – он настоящий философ. Открыл законы диалектики – сам, самостоятельно. Чтобы его не убили слишком рано – я подвесила над ним Защитника. В том числе, чтобы защитить и от нас, от таких, как вы. Чтобы успел хотя бы подготовить учеников.

Лоренц пожал плечами.

- В хаосе, который тут чуть было не возник из-за вас, придется явно разбираться не одному поколению историков. Однако пора заканчивать. Я вызываю корабль, который нас заберет.

Он достал из кармана коммуникатор.

Шевченко взяла с деревянного стола свой пистолет.

- Нет, не получится у вас, - сказала она.

- Стрельните, стрельните, - иронично пробормотал Лоренц, не отрываясь от коммуникатора. – Порадуйте моего Защитника.

- Знаете, Лоренц, а ведь и на Земле, в нашей истории, тоже был случай, когда один человек принес себя в жертву и это крайне изменило все наше развитие.

Она вложила дуло пистолета в рот и нажала курок. Раздался выстрел и голова практикантки Шевченко практически разлетелась на кусочки.

Лоренц выронил коммуникатор и в ужасе смотрел, как тело девушки падает на землю.

А потом он закричал:

- Зачем ты! Ну зачем же ты, дура!!!

Короткоухие все так же неподвижно и без всяких эмоций смотрели на него, на то, как он упал на колени перед мертвой земной девушкой и на то, как он плакал навзрыд, прижимая к себе ее изуродованное смертью тело.

***
Борх снова собрал свой огнестрел, протер еще раз зачем-то тряпочкой стальной ствол.

- Ну вот, - сказал он довольно. – Все готово. Теперь будем ждать Голос.

Михт потрогал топорик, висевший на боку, словно проверяя, на месте ли он. Огнестрел-то ему был не положен – огнестрелов было мало, только лучшим и самым опытным бойцам.

Сегодня был самый важный день. По всем лесам и по всем деревням сегодня все люди сидели и ждали Голос. Чтобы раз и навсегда покончить с врагом, столетиями мучавшим людей. День расплаты, о котором все столько лет мечтали, наконец пришел.

- Дядя Борх, а это правда, что твой отец видел Сестру своими глазами?

- Да, сказал Борх. – Вот как я тебя. Он был на Поляне Ухода. Когда Сестра-богиня стала Сестрой-человеком.

- Дядя Борх, а правда, что Сестра оставила еще тайное знание, которое знают только избранные?

- Никаких избранных, Михт. Как сказала сестра: запомните люди, что нет и не может быть никаких избранных, а кто говорит, что он избран – то он хуже, чем длинноухие враги рода человеческого. Книга Сестры, слово шестнадцатое.

- Ну, - Михт заколебался, - Говорят, что некоторые знания, оставленные Сестрой, люди узнают только когда достигают половины жизни. Чтобы они не смущали неокрепшие умы.

- Ерунда, - сказал Борх. – Сказки. Сестра оставила только одну заповедь…

- Да, да, - перебил Михт. – «Есть только три вещи: свобода, равенство и знания. А никаких богов нет».

- Ага, - сказал Борх. – Именно так. А Книгу Сестры написали люди, и в ней нет никакой магии – просто рассказ о боге, ставшем человеком. После чего богов больше нет. Впрочем, Михт, я не очень силен в таких вопросах. Мне вот интереснее, как сделать из железа сталь.

Он ласково погладил огнестрел.

- Ну, - Михт снова сказал неуверенно, - Говорили, что у Книги Сестры есть тайное продолжение…

- А, так ты про формулу! – рассмеялся Борх. – Это никакая не тайна, это просто то, что мы не понимаем, но когда-нибудь поймем.

Он взял палочку и написал несколько закорючек на полу.

- Вот она, эта Формула.

Михт с уважением посмотрел на значки на полу.

- И что, с этим заклинанием можно двигать горы и летать к звездам?

- Это никакое не заклинание, - сказал Борх. – Это просто то, чего мы еще не знаем. Даже сам великий Шем, Которого никто не мог убить, потому что его защищала Тень Сестры, не знал, что это означает.

Тут где-то вдали, а потом все громче и громче, раздались удары. Это били Барабаны Судьбы.

- Ну вот и все, - сказал Борх. – Пошли. Время пришло.

Они встали, Михт напоследок посмотрел на странные закорючки на полу.

«Я обязательно должен понять, что же это такое», подумал он, но Борху говорить этого не стал – чтобы тот не высмеял еще.

Они вышли из хижины. На улице собирался народ – кто с ружьями, кто с топорами. Голос прозвучал. Расплата началась.

А на полу хижины осталось формула, которую эти люди не понимали, но которую они когда-нибудь поймут:

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив