
Трилогия о не/погашенных звёздах


часть первая
Рыбинский чушпан
Добрая Женщина Бэтта Кобэтта вышла в босоножках на босу ногу в
магазин "Пятёрочка" и - возле мусорного бачка обнаружила
похмельного замухрышку.
- Ух,пьяненькай какой, прям никакой, никакущий.Хорошо, мусоровоз не
приезжал,загребли б на городскую свалку и переработали вместо
мясокомбината.
Алмазным глазом Добрая КэБэшница оценила вес,рост,
субтильность,мужскую силу и творческую потенцию мужика.
А что,заберу к себе.Будет что людям показать.Хоть плохонький да
свой,скажу я людям.Взамуж никогда не поздно, скажут в ответ люди,
будет с кем в старости чаю
с крыжовником попить.
Моя миссия на этой земле не за мужчинами бегать, а находить
таланты, где бы они ни валялись, мысленно расставила все на свои
места Кобылетта Болтунская.
- О знали б вы из какого сора растут цветы,- проблеял
замарашка.Неси меня к себе.
часть вторая
Рождение нового Клима Чугункина
Мужичка в Конструкторском литературном Бюро раздели,обрили,
ободрили, помыли, остригли,обварили кипятком на нем вшей и извели
хронические мужские заболевания.Откормили домашними котлетами с
пюрешкой, обучили нотной грамоте. Через полчаса пьянчужка вместо
собачьего вальса играл на механической пианине Полонез Огинского.
Дали в руки перо, бумагу, чернильницу и сказали:"Пиши!"
Мужичок сел и написал.
Жизненная повесть.
Детство Отрочество.Мои университеты.
Вот Я.Простой, обычный, с точки зрения обывателей и пацанов с
городской окраины - чушпан.На самом деле не такой уж я и
простой.Смотрите. Иду я как - то с проходной авиаремонтного завода
и по пьяни зашёл не в тот раён. Возле университета пацаны играли в
наперстки.Пьяный, по себе знаю, он что дурной.Я грю, пацаны, а вы
за это доходное место ректору заплатили? Даже не знаю зачем я так
сказал, просто пьяный. Трезвый я б молчал, как Молчание ягнят.
-Бежим! - заорали пацаны.
- Атас, ребзя, он работает на смотрящего за общаком, погремуха
Ректор. За углом бригада с битами дежурит, яйца на отрубон кладу,
он нас провоцирует.Сейчас на пику посадят, караул, пацаны, кровь на
асфальте!
Никакой бригады, ясен красен, у меня не было. Только на заводе была
- я работал помощником бригадира в мотальном цеху. Про нас
заказчики шутили, бригада, мол, *УХ*, работает с часу до двух, и то
в столовой ложками.
Бригады бандитской у меня в подчинении не было, как я сказал, но и
пацанов через минуту возле хлебного места тоже не стало.Так я
приобрёл респект и уважуху на раёне, меня каждая собака в городе
знала и не гавкала.
Так что фильм "Слово пацана.Кровь на асфальте" чухня голимая.
Когда авторитетный чушпан сплел литературной вязью свою на- грани-
фола автобиографию, КБ и ее литературно одаренные гости приняли
бывшего чушпана в местный союз писателей. Выдали членский билет за
номером 6.
- Совершенствуйся и пиши на конкурс в ЖЖ, у тебя жопная жужжалка
жужжит,- сказали одаренные, - у тебя большое будущее.Не все ж время
тебе на заводе работу работать.
- Вы чё,охренели?- возмутился писатель, - какой я номер шестой, я
по - вашему шестерка?
Буду у вас тузом,я реально бубновый, а все дамы и валеты будете
из-под меня ходить.
Часть третья
Дела шли, контора писала,
перья скрипели.Поползновения чушпанского писателя занять пост
Главлита всерьез никто не рассматривал. Рыбинский писатель писал
себе и писал, написал Полное Собрание сочинений. Слава, как
известно, кружит головы. Откормленный бугай выпил как- то ещё чутка
и стал засматриваться на формы Латунской.На формы литературные
преимущественно,но Латунская сообщила вскольз как- то, что не
только.
Однажды писатель,с ее слов, распустил язык и руки, и полез в святая
в святых носительницы форм, за что и получил по мордасам вместе с
отставкой.
- Иди на Анфису прыгай,козлик озабоченный.Если честно,я ее не
люблю,она на меня самокритику наводила. А я перед мужчинами на
цырлах с момента первой брачной ночи не хожу.Я Иннокентий Петрович
в юбке, если
угодно, и кроме духовности во мне ничего нет.Хотя у меня и дача
есть, и кузнецовский фарфор, чеканка "Весна пришла" на стенке
висит, и персидские ковры из Иваново. А Иваново, как в песне
поется, всем известно,город невест.
Прыгать на курпулентную Анфису, с которой лепили как- то в парке
культуры и отдыха статую " Дискобол", Чушпан заопасался, а купил
бутылку "Столичной" и ушел в запой.
Не выходя из этого состояния, Писатель пошел на квартиру к Хуэлии
Хуренито - народной писательнице из Сибири. Ее Латунская в свое
время тоже лизала- вылизывала, но так до конца и не
вылизовывала.Снесла
с пьедестала любимку за "Натахины жёлтые сливы", отобрала членский
билет и поставила вместо нее чушпана, которому, собственно, и
посвящена эта часть настоящей трилогии.
часть третья
Дети кукурузы
От осинки, как известно, не родятся апельсинки. А сколько ни говори
"халва- халва" во рту слаще ни - ни. Без притока свежей народной
крови, как известно, все хиреет.
Без народных писателей у Кобетты в клубе начались метания, искания
и наступила хроническая тоска.
Из гостей никого из путных не осталось,осели мутные.Олега
Борисовича как корова членом слизала. Ни Чернобородого Дэйва, ни
других порядочных альфа- самцов, умевших говорить складно и
красиво, после изличний которых невозможно было ничем сердце
успокоить.
Остались песенники - матерщинники, они разговаривали исключительно
в одно рыло, т.е. сами с собой.
Если и приходил немецкий гений Евгелион со стихами собственного
сочинения,то требовал повышенного внимания к собственной персоне,
разговаривал монологами и занимал собой много места.
Из многочисленных Маш- Дуняш- Наташ осталась в Литсоюзе самая
образованная.Она читала немеряно, долгие годы занималась
самообразованием.У нее были крепенькие икры цвета крем-
брюле,упругая грудь, хорошая фигура, ямочка на щеках и бархатистый
обволакивающий голос. Она долго училась и выучилась - таки на свою
и наши головы. Кроме как академическим языком ни писать не могла
больше, ни кино обсуждать.
Латунской требовались доверчивые уши для возвышенной чепухи и дикий
первобытный ум.
А где взять?
- Хуэлия Хуренито, вы дома?-спросила она Хуэлию,постучав к ней в
дом, - скажите, а народный писатель из Рыбинска у вас
присутствует?
- Хуле надо?- спросила Хуэлия у незваной гостьи, показав ей из- под
полы топор- Я думала, незваный гость лучше татарина, теперь вижу -
хуже.
- Кто там?-подал голос из спальни Хуэлии пьяненькай чушпан,-эту
голову с шеи сшибить нелегко.
Сибирская заря красношерстной верблюдицей
Рассветное роняла мне в рот молоко.
И холодное корявое вымя сквозь тьму
Прижимал я, как хлеб, к истощенным векам.
Проведите, проведите меня к нему,
Я хочу видеть этого человека.
Боже, что это? Латунская чуть не упала в обморок, но понять что
это, про что и откуда сообразить не успела.
- Соображать тут нечего,- на лестничную клетку вышла соседка Хуэлии
Хуренито гражданка Бабатина, - это монолог Хлопуши из Есенина.
Вижу, вы шоке, у вас лицо опрокинутое.
Я давно здесь живу и через стенку много чего знаю, так вот.Хельга
талантливейшая, сдержаннейшая и деликатнейшая особа. Она невероятно
творческий человек на всю голову.Дружбу лишь бы с кем водить не
станет.У нее в квартире рассадник талантов,а у вас в салоне люди
хиреют и как мухи мрут.Бегут от вас, пятки сверкают.Много, много
про вас наслышана.Самое распоследнее дело заниматься лицемерием и
двурушничеством. Людьми раскидываться, а после пытаться вернуть
былое взад, поймите, невозможно.
Разбросаешь - после не соберёшь.
Набирайте,короче, новую литературную команду и работайте.
А эти два ломтя для вас отрезанные.
Ну идите же.
Идите и обрящете.
А за за квартирой я присмотрю.
За Вами кстати тоже,
не расслабляйтесь.