Толкование на Книгу Иова свт. Григория Двоеслова - Книга XXXV, ч.1.

farisaios — 14.09.2016

Оглавление.
О том, что это за перевод здесь.

Книги моралий Свт. Григория Двоеслова или Толкование на «Книгу Иова».
Том третий, часть шестая.
Книга XXXV.

В которой  многие вещи, которые уже сказаны, повторяются коротко, и это огромная работа подходит к концу, как наиболее смиренная исповедь человека в немощи.

Потому что это последняя книга этой работы, и поскольку наиболее трудные места уже были пройдены, хорошо пройти через те, которые менее трудные с меньшим вниманием и заботой. Ибо, как если бы мы прошли могучий океан, уже увидев берега и приспустив паруса нашего намерения, с меньшей силой, чем раньше, мы все же держим наш путь на гребне последней волны шторма. Шторм нашего познания, так сказать, утих, но его сила, уже управляемая, все еще несет нас к нашей остановке на берегу. После того, как Господь явил ​​Его верному слуге то, каким сильным и хитрым является Левиафан  - Его враг, и после того, как Он тщательно раскрыл его силу и мастерство, благословенный Иов ответил на это, говоря:
Гл. XLII. Стих 2. Я знаю, что Ты можешь делать все, и что ни одна мысль не сокрыта от Тебя [Иов. 42:2][1].

2. После того, как он увидел его огромную силу, он говорит: Я знаю, что Ты можешь делать все; но о его скрытых ухищрениях он добавляет: И ни одна мысль не сокрыта от Тебя. Потому он тут же упрекает того же Левиафана, говоря:
Стих 3. Кто он, омрачающий Проведение, ничего не зная? [Иов. 42:3][2].

Левиафан назван омрачающим Провидение, ничего не зная, потому что, хотя он может легко скрывать из-за нашей немощи многие свои ухищрения, они могут быть раскрыты нам святым вдохновением нашего Защитника. Он называется омрачающий Провидение, ничего не зная, потому что, хотя он не раскрывается сам перед теми, кого искушает, но не может при этом избежать того, чтобы не быть раскрытым нашим Защитником, если будет на то Его воля. Услышав поэтому о силе и мастерстве дьявола, услышав также о мощи нашего Творца, который так могуч и подавляет его, и милостиво защищает нас, мы молим тебя, о благословенный Иов, не скрыть от нас то, что ты мыслишь о себе. Отсюда следует:
Поэтому я говорил глупо о вещах, которые превыше меры моего знания [Иов. 42:3][3].

3. Вся человеческая мудрость, наимощнейшая и наиострейшая, есть безумие по сравнению с Божественной мудростью. Все человеческие деяния, которые справедливы и красивы, по сравнению со справедливостью и красотой Бога, не являются ни справедливыми, ни красивыми. Блаженный Иов счел бы, что он сказал мудро то, что он сказал, если бы он не слышал слова высшей мудрости. В сравнении с которой вся наша мудрость есть безумие. И тот, кто говорил мудро среди людей, услышав Божественные изречения, понимает, что он не мудр. Потому Авраам увидел, когда Бог обратился к нему, что он не что иное, как пыль, говоря: Я говорю Господу моему, хотя я пыль и пепел [Быт. 18:27][4]. Потому и Моисей, хотя был обучен всей мудрости Египтян, как только услышал Господа, обнаружил, что он был человеком нерешительной и медленной речи, говоря: Молю Тебя, Господи, я не красноречив; таков был и вчерашнего дня, и третьего дня, когда Ты начал говорить с рабом Твоим, я тяжело говорю и косноязычен [Исх. 4:10][5]. Потому и Исайя, после того как он увидел Господа, сидящего на престоле высоком, после того как он увидел Серафимов, охватывающих свое лицо двумя крыльями, после того как он услышал что они поют все время Свят, Свят, Свят Господь Бог Саваоф, он вернулся к себе, и сказал: горе мне! погиб я! ибо я человек с нечистыми устами, и живу среди народа также с нечистыми устами [Ис. 6:5]. И тут же добавил, откуда он узнал об этом нечестии, и сказал: И я видел я глазами моими Царя, Господа Саваофа [Ис. 6:5][6]. Отсюда и Иеремия, услышав слова Бога, обнаружил, что у него не было слов, говоря: Ах, ах, ах, Господи Боже, вот я не знаю, как говорить, ибо я еще молод [Иер. 1:6][7]. Потому и Иезекииль говорит о четырех животных: И голос был со свода, который над головами их; когда они останавливались, тогда опускали крылья свои [Иез. 1:25][8]. Что обозначается полетом животных, если не возвышение евангелистов и проповедников? Или какие крылья у животных, если не размышления святых, поднимающие их до небес? Но когда голос произнес над твердью, который над головами их, они остановились, и опустили крылья свои, потому что, когда они слышат голос небесной мудрости, они падают вниз, как бы складывая крылья их полета. Они понимают, что они не в состоянии созерцать саму возвышенность истины. Сложить крылья свои по голосу, который приходит свыше, значит познать силу Божью, убрать наши собственные желания, и от созерцания Творца, думать смиренно о себе. Когда святые люди, поэтому, слыша слова Бога, чем больше будут продвигаться в созерцании, тем больше они презреют то, какими они есть, и узнают, что сами они ничто. Потому благословенный Иов, отвечая на слова Бога, и продвигаясь в мудрости, обнаружил себя глупцом, говорит: Поэтому я говорил глупо о вещах, которые превыше меры моего знания. Вот, он упрекал себя тем более, чем больше он понимал, насколько он в своей оценке превысил меру своих знаний, потому что в словах Господа он различил больше, чем он мог пытаться представить в самых вершинах своей мудрости. Отсюда следует:
Стих 4. Выслушай, и я буду говорить; Я буду спрашивать тебя, и ты объясняй Мне [Иов. 42:4][9].

4. Услышать для нас означает адаптировать наше ухо, которое находится в одном месте, к звуку, который исходит из другого. Но с Богом, для Которого нет ничего внешнего, правильное слышанье Его - это утоление нашей жажды, которая поднимаются к Нему. Для нас говорить с Богом, Который знает сердца даже тех, кто молчит, не в том, что мы думаем словами или произносим нашим горлом, но стремление к Нему неуемным желанием. И потому, что человек задает вопрос, чтобы иметь возможность узнать то, что не знает, для человека задать вопрос Богу это признать в Его глазах, что он не знает. А для Бога ответить, это поучить Своим тайным вдохновением того, кто смиренно признал свое невежество. Блаженный Иов потому и говорит: Выслушай, и я буду говорить. Как будто бы он говорил: Милостиво пойми мои желания для того, чтобы, в то время как милость Твоя получает и поддерживает их, они могли бы подняться к Тебе еще больше. Ибо всякий раз, как добрые желания получат поддержку, они умножатся. Потому написано в другом месте: Я позвал, чтобы Ты услышал меня [Пс. 16:6][10]. Он не говорит, что я позвал и Ты услышал меня: но, я позвал, чтобы Ты услышал меня. Ибо тот, кто был услышан и его пожелания были успешны, воскликнул: Я буду спрашивать Тебя, и Ты объясняй мне. Как если бы он говорил: От созерцания Твоего знания я осознаю свое невежество. Ответь мне, поэтому, когда я спрашиваю Тебя, то есть, учи меня, того, кто смиренно признается в своей собственной глупости. Для этого он сам спрашивает у Бога, почувствовав жажду, после того, как смирился, и стремится, чтобы Бог ответил его вдохновению, что объявляется в следующих словах. Ибо он объявил, что будет задавать вопрос, и все же ничего не добавляет по форме вопроса. Ибо, думая только смиренно о себе и милостиво получив от Бога благосклонность, он сразу добавляет:
Стих 5. Я слышал о Тебе слухом уха, теперь же мои глаза видят Тебя [Иов. 42:5][11].

5. Этими словами он, несомненно, прямо заявляет, что, насколько «увидеть» превосходит «услышать», настолько он, такой как есть сейчас, пройдя через страдания, отличается от того, каким он был раньше. И потому, что он увидел яснее свет истины внутренним зрением, он более четко различил и увидел тьму его человечности. Отсюда также следует:
Стих 6. Посему я корю себя [Иов. 42:6][12].

6. Чем менее человек видит себя, тем меньше он печалится; и чем больше он различает свет большей благодати, тем более предосудительно он думает о себе. Ибо, поднимается изнутри все, что он есть, и при этом человек видит эталон, который он созерцает. И потому, что человеческая слабость еще ему мешает, он чувствует, что он отличается от эталона в огромной мере, и каждая вещь в нем является обременительной, и далеко не похожа на эталон. Благодаря этому благословенный Иов видит, как он продвинулся после его страдания, и с большим самобичеванием говорит: Посему я корю себя. Но поскольку нет осознания укора, если стенания покаяния не следуют сразу, по праву добавляется:
И каюсь в прахе и пепле [Иов. 42:6].

7. Каяться в прахе и пепле, после лицезрения высшей Сущности, означает, признать себя ничем, кроме пыли и пепла. Потому Господь в Евангелии говорит к отверженным городам: Если бы в Тире и Сидоне явлены были силы, явленные в вас, то давно бы они во вретище[13] и пепле покаялись [Мф. 11:21][14]. Ибо «вретище» обозначает шершавость и жесткость греха, а  «пепел» - пыль из мертвых. И поэтому оба они, по обыкновению, используются в покаянии для того, чтобы благодаря уколам вретища» мы знали, что мы сделали, совершив грех, и в пыли золы можно понять, чем мы стали для суда. Пусть уколы греха будут познаны во вретище, пусть наказание за грехи, которые завершаются приговором к смерти, будут познаны в пепле. Ибо возмущенная плоть восстает после греха, потому пусть человек да смирит в колючем вретище все, что он сделал в гордости, и пусть увидит в пепле, как далеко он ушел из-за греха. Но вретищем можно обозначить также и сами угрызения совести в горе, которое возникает от памяти и покаяния. Для блаженного Иова сказать: я корю себя,- это признать, что он ранен, так сказать, своего рода вретищем, когда он раздражен в уме острыми уколами угрызений. Но он кается; потому что он тщательно соблюдает то, что должно быть сделано по воле справедливого суда после его первого греха, говоря: я каюсь в прахе и пепле. Как будто он прямо сказал, я не превозношу себя из-за любого подарка моего Творца, потому что, я вышел из пыли, и я знаю, что я возвращусь в пыль по приговору смерти, который я получил.

8. Услышав все слова Иова, узнав также все ответы его друзей, обратим наш взгляд к приговору внутреннему Судьи, и скажем Ему: Вот, Господь, мы слышали обе стороны, которые спорили пред Твоими очами, и мы знаем, что Иов в этом споре опирается на свои добродетельные поступки, и что его друзья поддерживают против него славу справедливости Твоей. И Ты знаешь, каково мнение нашего ума об этих вещах. Для нас не может быть неправильными высказывания тех, кто, как мы знаем, способствуют защите Твоей. Но, вот, стороны присутствуют, и ждут приговора; принеси поэтому, Господи, по Твоему незримому решению самый взыскательный приговор Твой, и укажи нам, кто действительно прав в этом споре. Отсюда следует:
Стих 7. И было после того, как Господь сказал слова те Иову, сказал Господь Елифазу Феманитянину: горит гнев Мой на тебя и на двух друзей твоих за то, что вы говорили о Мне не так верно, как раб Мой Иов [Иов. 42:7][15].

9. Господи, приговор суда Твоего показывает, на сколько наша слепота расходится со светом Твоей правды. Вот, мы знаем, что по Твоему суду благословенный Иов победил, о котором мы верили, что он согрешил пред Тобою его словами. В суде Твоем обречены оказались те, кто считает, что они превзошли заслуги блаженного Иова, говоря от имени Твоего. С того момента, как мы научились Божественным рассуждениям, что надо думать о каждой из сторон, давайте теперь рассмотрим немного детальнее слова этого предложения. О том, как получается, что благословенный Иов обвинялся выше, если по сравнению с его правотой, слова его друзей, не правильны пред Господом? Разве это решение не подтверждает еще больше слова, сказанные древнему врагу: обратил ли ты внимание твое на раба Моего Иова? ибо нет такого, как он, на земле [Иов. 1:8]. Но почему тот, кого похвалил врагу, был обличен; обличен, но все же предпочтен друзьям, говоривших к нему? Это так, поскольку святой человек превзошел всех людей в силу его заслуг, и все же, поскольку он был человеком, никак не мог быть непорочным пред глазами Бога. Ибо даже в святом человеке, пока он скитается по этому миру в этом временном состоянии, верховенство Божественного суда видит, что в нем судить, хотя по сравнению с остальной частью людей, имеется даже и сейчас за что его похвалить. Блаженный Иов поэтому считал, что он был бичеван за свою вину, а не как награда; он считал, что его бичевали за грехи, а не для того, чтобы его награда была увеличена. И он обвиняется за неправильное воображение о намерениях бичевания, и все же предпочитаем своим друзьям, которые выступали против него. Отсюда явно видно, как велика его заслуга, так как он предпочтен в Божественном суде даже тем самым лицам, которые защищали Божественное суждение. Но мы узнали в начале этой книги [кн. 3 § 15], что сатана сказал о нем Господу: но простри руку Твою и коснись кости его и плоти его, — благословит ли он Тебя? [Иов. 2:5]. Этим было разрешено дотронуться к благословенному Иову потерями, утратами, ранами, оскорбительными словами, потому что Тот, Кто хвалил его, был уверен, что святой человек никогда не впадет в грех проклятия, как утверждал дьявол. Как мы сказали также выше [Предисловие глава. 3], кто считает, что благословенный Иов согрешил в его словах, когда он был бичеван, явно считает, что Господь проиграл в Его уверенности. И хотя Господь в разговоре с дьяволом, сказав о хороших качествах святого человека, не обещал его упорства, которое еще должно было быть проверено, Он бы не выдвинул его праведность, позволяя его искушать, если бы Он предвидел, что он не сможет остаться праведным под искушением. Поскольку дьяволу затем было разрешено Богом искушать его, если кто считает, что он поддался искушению, он обвиняет в невежестве Того, Кто допустил это.


(Продолжение следует).

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив