Толкование на Книгу Иова свт. Григория Двоеслова - Книга X, ч.3.

farisaios — 12.05.2016
Св. Иов. Миниатюра. Византия.

Оглавление.
О том, что это за перевод здесь.

(Продолжение. Начало: 1, 2)

[ИСТОРИЧЕСКОЕ ТОЛКОВАНИЕ]
11. Ибо, как мы уже говорили, боль от удара смягчается, когда грех признается; ибо каждый несет нож, отрезающий тем более терпеливо, чем лучше он видит, что этот нож отрезает плоть, зараженную гангреной. Поэтому тот, кто постигает многообразие Закона, понимает, насколько мало все его страдание; для того, кто признает вес греха, боль от недуга делается меньше.
12. Но тут мы должны знать, что Софаром это не было сказано без большого нечестия, когда он упрекнул праведника в его беззаконии. Но Истина справедливо упрекает других в дерзости, но милостиво восстанавливает их в праведности; ибо у милосердного Судьи ошибка никогда не остается без прощения, когда она делается в пылу ревностного чувства в любви к Нему. Ибо это часто случается с великими и замечательными учителями, что в той мере, в какой они глубоко пылают в любви, они превышают должную меру исправления, и язык иногда произносит то, что никогда не должно, потому что любовь воспламеняет сердце в той степени, в какой должно. И вина за слова возможного оскорбления легче или тяжелее прощается, в зависимости от того, из какого корня слова исходят. Потому Господь справедливо говорит чрез Моисея, произнося: когда человек идет в лес со своим ближним рубить дрова, и в лесу топор вылетит из его рук, и соскочит с топорища и упадет на его ближнего, что он умрет, то он должен бежать к одному из этих городов, чтобы выжить: чтобы случайно родственник его, за кровь пролитую преследующий убийцу, пока его сердце жарко, не догнал его, и не убил его. [Втор. 19:5-6][1].  Ибо мы «идем в лес с ближним», когда мы сами приходим к ближнему, чтобы получить представление о наших согрешениях, и мы «справедливо рубим лес», когда с благочестивой целью мы срезаем злодеяниях преступников; но «топор вылетает из его рук», когда запрет выносится в строгости за то, что должно быть, и «соскакивает с топорища», когда речь идет о слишком трудном акте исправления, и «падает на ближнего так, что он умирает», потому что предлагаемое обличение убивает услышавшего в духе любви. Ибо ум человека, который получает упрек слишком жесткий, мгновенно бежит в ненависть, если порицание слишком осуждает его за то, что было или есть. Но он, что рубил дерево так небрежно, что убил соседа, должен укрыться в городах, где он может жить целым и невредимым, потому что если он примет на себя слезы покаяния, он будет скрыт в единстве Таинства под надеждой, что в вере и милосердии он не будет признан виновным в непредумышленном убийстве, которое было совершено; и когда «родич убитого» найдет его, он не будет убит, потому что, когда приходит строгий судья, Который соединил Себя с нашей собственной природой, Он никогда, несомненно, не взыскивает возмездие за вину греха от того, которого вера, надежда и любовь спрятали под прикрытием Его прощающей благодати. И с таким грехом быстро будет покончено, который был совершен не по причине преступного намерения. И, следовательно, Софар одновременно и поступает чудовищно, когда превозносится, говоря о приговорах свыше, и все же он не отвергается и не закрывается для прощения, потому что он предлагает слова бесчестья по рвению в любви к Богу. Но он не знает о достоинствах блаженного Иова и  дополнительно приобщает в жестоком глумлении, говоря:
Стих 7. Можешь ли ты познать стопы Бога? Можешь ли ты совершенно постичь Всемогущего? [Иов. 11:7][2].
13. Что он называет «стопами Бога», если не милость Его посещения? То, с помощью чего мы поддерживаемся для продвижения вперед к вещам выше, когда мы под влиянием вдохновения Его Духа, и то, что осуществляется без ограниченных желаний плоти, когда любовью мы видим и собственное подобие нашему Создателю, которое Он подарил нашему созерцанию,  чтобы мы могли следовать за Ним. Ибо, когда любовь к духовной земле зажигает сердце, Он как бы дает знание пути людям, которые следуют за Ним, и своего рода стопы Бога, то, как Он идет, отпечатывается на сердце, лежащим под Ним, чтобы путь жизни мог соответствовать правильному ходу мыслей. Ибо в отношении Его, Которого мы пока не видим, что нам остается, кроме как следовать по следам Его любви, чтобы на большом расстоянии ум смог найти Его, подобие Которого дает нам созерцание, и Которого теперь, как это было, он отыскивает святыми желаниями. Псалмопевец хорошо знал, как следовать этим стопам нашего Создателя, когда он сказал: душа моя в Тебе [Пс. 62:9][3]. Поиском Которого он тоже был поглощен даже достигнув видения Его величия, когда он сказал: Жаждет душа моя к Богу, к Богу живому: когда приду и явлюсь пред лице Божие? [Пс. 41:3][4]. Ибо тогда Всемогущий Бог обнаруживается ясно, когда тление нашей смертности  раз и навсегда растаптывается под ногами, Он виден нами, которые возносятся на небо в яркости Его Божественной Природы. Но в нынешнее время, благодать Духа, который изливается в наши сердца и поднимает душу от плотских целей, и возводит ее в презрение к преходящим вещам, и ум смотрит на все, что он желал ниже, и возгорается к объектам желания выше, и силой созерцания уносится из плоти, а по весу ее тления все еще крепко держался во плоти; душа стремится получить великолепие неописуемого Света, который она видела, и не имеет силу; ибо душа, будучи обремененная недугом, никогда не получает полной свободы, и тем не менее любит, когда плоть ее отпускает. Ибо наш Создатель уже дал ей что-то о Себе, посредством чего любовь может быть возбуждена, но Он скрывает Свой вид для видения тех, кто Его любит. Поэтому мы все идем, видя только Его шаги, и только по Его дарам мы следуем за Ним, Которого мы пока не видим. Эти же «шаги» не могут быть постигнуты, потому что это все неизвестно, когда, где и каким образом дары Его Духа приходят, как Истина доносит нам, говоря: ветер веет, где хочет, и вы не можете сказать, откуда приходит и куда уходит [Ин. 3:8][5]. В настоящее время, как награда, может быть дано созерцание Всемогущего, но Он никогда не может быть созерцаем до совершенства. Ибо, хотя рано или поздно мы видим Его в яркости, но мы не в состоянии в совершенстве узреть Его Сущность. Ибо ум и ангелов и людей, в то время как он смотрит в сторону неописуемого Света, сжимается от этого в мельчайшую точку, а именно, понимает, что он есть творение; и через его улучшение делается так, что он может в какой-то мере растянуться за пределы  своей собственной меры постижимости, но даже в этом состоянии, он не может в полной мере постичь великолепие Того, Который сразу и возвышен, и поддерживает, и заполняет, охватывая все вещи. Поэтому еще дополнительно добавляется:
Стих 8, 9. Он выше, чем небо, что можешь сделать? Глубже ада, что ты можешь знать? Его мера больше, чем земля, и шире, чем море [Иов. 11:8-9][6].
14. То, что Бог описан как Тот, Кто «выше неба», «глубже, чем ад», «больше, чем земля», и «шире, чем море», должно быть понято в духовном смысле, поскольку это неблагочестиво думать такие вещи о Нем в телесном смысле. Теперь Он «выше, чем небо», потому что Он превосходит все вещи непостижимостью Его Духовной Природы. Он «глубже, чем ад», потому что в превосходстве, Он поддерживает его ниже. Он «больше, чем земля», потому что Он превышает меру созданного существа путем вечного продолжения Его Вечности. Он «шире, чем море» потому, что Он так владеет управлением волнами временных вещей, что в их ограниченности Он охватывает их всеми способами преобладающего присутствия Его Силы. Хотя вполне возможно, что под словом «Небо» могут быть обозначены Ангелы, а под словом «ад» демоны, в то время как словом «земля» - праведники, а словом «море» могут обозначаться грешники. Таким образом, Он «выше неба», потому что даже сами Избранные Духи не проникают в совершенстве в видение Его бесконечной возвышенности. Он «глубже, чем ад» потому, что Он судит и осуждает злых духов гораздо более точно, чем они когда-либо думали. Он «больше, чем земля», потому что Он превосходит наше долготерпение терпением Божественного долготерпения, которое несет нас в наших грехах, и приветствует нас, когда мы отворачиваемся от них в ожидании Его награды. Он «шире, чем море» потому, что Он входит в дела грешников присутствием Его карающей силы так, что даже когда грешник не видит Его присутствия по Его внешнему виду, он чувствует Его присутствие по Его решению.
[НРАВСТВЕННОЕ ТОЛКОВАНИЕ]
15. Однако все эти сведения могут быть отнесены и к человеку, так что он сам может быть назван «небо», когда сейчас в желаниях он привязан к вещам выше; он сам может быть назван «ад», когда он лежит в низкопоклонстве к вещам ниже в паутине туманов своих искушений. Человек сам может быть назван «земля», потому что он рождает в изобилии добрые дела через плодородие твердой надежды; сам человек может быть назван и «море», ибо в некоторых случаях он встряхивается с тревогой и перемешивается дыханием его беспомощности. Но Бог есть «выше, чем небо» в том, что мы покорены могуществу Его силы, даже когда мы приподнимаемся над самими собой. Он «глубже, чем ад», потому что Он идет глубже в судействе, чем сам человеческий ум в состоянии заглянуть в себя посреди искушений. Он «больше, чем земля», потому что эти плоды нашей жизни, которую Он дает, в конце концов, сама наша надежда в настоящее время постигает не в полной мере. Он «шире, чем море», потому что человеческий разум, под малейшим порывом ветра, порождает много фантазий относительно вещей, которые преходящи, но когда теперь он начинает видеть вещи, которым он должен дать оценку, он видит также, что расплата за содеянное была незначительна. Он «выше, чем небо», потому что наше созерцание само терпит неудачу в попытке постичь Его. Поэтому псалмопевец, даже когда его сердце было поднято на высоту, чувствовал, что он еще не достиг Его, говоря: знание Твое чудо для меня, оно сильно, я не могу постигнуть его [Пс. 138:6][7]. Тот знал, что Он Один глубже, чем ад, который, когда внимательно просеивал свое сердце, но страшась еще больше Его суждения, сказал: потому что я ничего не знаю за собою, но я тем самым не оправдываюсь: но Он Один судия же мне - Господь [1 Кор. 4:4][8]. Тот видел, что Он Один «больше, чем земля», который достиг состояния, в котором он увидел, что пожелания человеческого сердца слишком малы, говоря: Тому, Кто может сделать несравненно больше всего, чего мы просим, ​​или помышляем [Еф. 3:20][9]. Тот видел Его Одного «шире, чем море», который считал, в то время как он опасался, что человеческий разум никогда не может познать неизмеримость Его тяжести, однако он может стараться искать это, говоря: кто знает силу гнева Твоего, и по страху может оценить гнев Твой? [Пс. 89:11][10], о Чьей власти неподражаемый учитель по праву дает нам знание, когда он кратко говорит: что вы в состоянии постигнуть со всеми святыми, что широта и долгота, и глубина и высота [Еф. 3:18][11].  Ибо Бог есть «широта» в том, что Он распространяет Свою любовь даже на самых жестоких гонителей. Он «длина» в том, что Он ведет нас вперед через многострадание к стране жизни. Он есть «высота» в том, что Он выходит далеко за пределы понимания самих существ, которые были допущены в небесное общество. Он «глубина» в том, что на проклятых ниже Он показывает неизменность Его тяжести в непостижимом порядке. И эти же четыре атрибута Он применяет по отношению к каждому из нас, которые размещены в этой жизни в том, что, любя, Он проявляет Свою «широту», нашим многостраданием Он проявляет Свою «длину»; превосходя не только наше понимание, но даже наши желания, Он проявляет Свою «высоту», и Его «глубина» проявляется для нас через строгость суда даже над скрытыми, но незаконными движениями мыслей. Теперь Его высоту и глубину, как непостижимы они, знает только тот, который начал либо путем созерцания возноситься на высоту, или в сопротивлении скрытым движениям сердца, противостоять искушениям. И вот слова сказаны благословенному Иову: Он выше, чем небо, что можешь сделать? Глубже ада, что ты можешь знать? Как будто это было сказано ему в открытом презрении: «Его глубину и высоту, откуда ты можешь обнаружить, если ты тот, кто не учился когда-либо подниматься на высоту в силе, и ты тот, кто не имел дело в себе самом со строгой борьбой с искушениями». И далее продолжается:
Стих 10. Если Он перевернет все вещи, или скует их вместе, то кто будет противиться Ему? Или кто может сказать ему: почему Ты делаешь так? [Иов. 11:10][12].
16. Господь «переворачивает небо», когда Его страшным и тайным упорядочением Он рушит высоту созерцания в человеке. Он «переворачивает ад», когда Он позволяет душе любого, испугавшись под соблазнами, падать даже в худшие крайности. Он «переворачивает землю», когда Он отсекает плодотворность добрых дел невзгодами, что обрушиваются на человека. Он «переворачивает море», когда Он встряхивает колебания нашего неустойчивого духа, подъемом внезапной паники. Ибо сердце, обеспокоенное своей собственной неуверенностью, страшится ужасно всего, и оно приходит, таким образом, к нерешительности; и это, как если бы море было перевернуто, когда сам наш страх к Богу дополнительно разрушается от страха перед Его суждением. Принимая во внимание, что мы описали вкратце, в каком роде небо и ад, земля и море могут быть «перевернуты», теперь несколько более сложная задача ждет нас, чтобы показать, как они могут быть «скованы вместе».
17. Это очень часто бывает так, что дух уже поднимает ум на высоту, но плоть нападает тяжестью соблазнов; и когда душа приведена вперед к созерцанию небесных вещей, плоть наносит ответный удар, и проявляются неблагочестивые практики. Ибо жало плоти вдруг ранит того, который святым созерцанием был унесен за пределы плоти. Поэтому небо и ад скованы вместе, когда один и тот же ум одновременно и просвещен возвышением созерцания и затемнен под давлением искушения, так что и напрягаясь в порыве вперед, он видит, что он должен желать, и из-за тяжести вниз, падает в мысли о том, от чего он должен покраснеть. Ибо свет возносит к небу, но ад держит во тьме. Небо и ад тогда скованы вместе, когда душа, которая уже видит свет выше земли, также придерживается и в темноте тайного соблазна, выходящего из борьбы плоти. Да, Павел уже поднялся на высоту третьего неба, уже узнал тайны Рая, и все же, будучи еще подвержен нападкам плоти, он застонал, говоря: но я вижу другой закон в членах моих противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих [Рим. 7:23][13]. Что же тогда было с сердцем этого прославленного проповедника, если не то, что Бог «сковал» небо и ад в нем, потому что он одновременно и уже получил свет внутреннего видения, и тем не менее, по-прежнему страдал от мрака плоти? Над самим собой он видел, что искать с радостью, и в себе самом он воспринимал то, что нужно оплакивать со страхом. Свет небесной земли уже излил свои лучи, но помутнение искушения затемняло душу. Поэтому он прошел ад вместе с небом в том, что убеждение вело его вверх в его просветлении, и стенания опускали его низко к его искушениям.
18. И часто бывает так, что вера в настоящее время сильна в душе, и все же в какой-то малой точке она сталкивается с неопределенностью, так что одновременно она и твердо уверена, и поднимает себя до видимых объектов, и в то же время, будучи не уверена, она настораживает себя в определенных точках. Ибо очень часто ум поднимается, чтобы искать вещи вечности, и падает по подстрекательству плохих мыслей, которые возникают, и вот, устанавливается спор внутри его собственной личности. Поэтому «земля и море скованы вместе», когда один и тот же ум устанавливается в твердой уверенности корнями веры, и все же находится под влиянием дыхания сомнений, через некоторое незначительное непостоянство. Разве он не испытывал, что «земля и море были скованы вместе» в его груди, который и надеясь через веру, и колеблясь через безверие, вскричал: Господи, я верю, помоги моему неверию? [Мк. 9:24][14] . Почему так получается, что в одно и то же время он заявляет, что он верит и просит, чтобы его неверию помогли, если не потому, что он узнал, что земля и море были скованы вместе в его мысли, который одновременно верует настолько, что уже начал молить через веру, и не верит до сих пор, перенося накатывающиеся волны неверия.
19. И это разрешено тайным провидением, что, когда душа уже начала укрепляться в праведности, она должна одолеваться остатком своего нечестия для того, чтобы через эти самые нападения, праведность могла либо окрепнуть в сопротивлении, либо, если будет обманута удовольствиями, быть разорвана. Поэтому хорошо сказано здесь: Если Он перевернет все вещи, или скует их вместе, то кто будет противиться Ему? Или кто может сказать ему: почему Ты делаешь так? Ибо решение Бога не может быть ни отменено по чьему-то возражению, ни быть установлено по просьбе, когда Он либо изымает благодать, которой Он сподобил, либо, не полностью забирая ее, все же позволяет человеку быть поколебленным нападением злых наклонностей. Ибо часто сердце поднимается в самовозвышении, когда оно сильно обнадежено примерами радостных успехов, но когда наш Создатель созерцает движения самовозвышения, скрывающегося в сердце, Он лишает человека поддержки за приписывание достижений самому себе, чтобы его душа, таким образом, будучи оставлена, могла обнаружить, что она есть и что она ошибочно ликовала в себе в чувстве безопасности. Следовательно, в то время как он говорит: «перевернет все вещи, или скует их вместе», он добавляет:
Стих 11. Ибо Он знает суету людей; и когда Он видит беззаконие, оставит ли это без внимания? [Иов. 11:11][15].




(Продолжение следует).

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив