Токсичная гавань

Прошлогодние данные центра «Платформа» и ВЦИОМ показывают, что 71% предпринимателей считают условия ведения бизнеса в России неблагоприятными, а 51% — что в будущем станет только хуже.

Нет ничего удивительного, что в таких условиях иностранные инвестиции упали до критических отметок. К примеру, в первом квартале этого года прямые иностранные инвестиции (ПИИ) в Россию оказались равны нулю, и схожая ситуация ожидается во втором квартале.

Примечательно, что коронавирус в нынешней ситуации — это не столько главный фактор падения, а скорее катализатор последовательного снижения инвестиционной привлекательности.

Запретительный риск и страх ненароком оказаться фигурантом уголовного дела, как в случае с американским финансистом Майклом Калви, который работал в стране более 20 лет и смог привлечь миллиарды долларов, сводят на нет привлекательность российских активов. Отсутствие реформ и торжество государственного капитализма на фоне постепенного заката «нефтяной эры» делают Россию популярным направлением среди спекулянтов, а крупные сделки с участием международных инвесторов — локальным успехом отдельных фондов.

Терпеливые иностранцы

Так было не всегда. Несмотря на продолжающуюся монополизацию экономики в начале 2010-х, Россия все равно оставалась популярным направлением среди иностранных инвесторов. К примеру, в 2011 году приток ПИИ составил $52 млрд против $43 млрд годом ранее.

В то время среди иностранцев было принято закрывать глаза на многие внутренние проблемы, а наличие одной из крупнейших в мире ресурсных баз и высокообразованного населения указывали на стабильную и долгосрочную траекторию роста страны. Немногие тогда обращали внимание на почти пророческие сегодня прогнозы о возможном повторении «сценария 70-80-х» — периоде застоя и потерянного десятилетия роста.

Выросшие в психологически травмирующей советской действительности с искаженными взглядами на мир и, прежде всего, на демократические процедуры, либеральные ценности и напуганные событиями «арабской весны» и свержениями ближневосточных диктаторов, российские власти решили в корне переосмыслить существующие стратегии развития.

На смену технократам стали постепенно приходить силовики, приоритетом которых был не столько рост, а концентрация политической системы, вертикали власти и «контрлиберальная» альтернатива.

Ликвидация Высшего арбитражного суда 2014 года, отмена негласных преференций для иностранных инвесторов 2000-х годов по мере разрастания внутренних и международных последствий «крымской весны» и стремительный рост числа арестов по экономическим преступлениям отбили желание у многих иностранцев вкладываться в Россию.

В 2013 году, по данным Росстата, объем иностранных инвестиций составил $170,18 млрд, а, согласно Конференции ООН по торговле и развитию (ЮНКТАД), ПИИ в Россию за 2013 год выросли на 83%, до $94 млрд, что позволило стране впервые в истории занять 3-е место в группе лидеров. Пять лет спустя, в 2018 году, по данным ЦБ, объем инвестиций сократился почти в 30 раз по отношению к 2013-му, а общий объем ПИИ в период 2014-2018 составил лишь 1,3% от ВВП, что является самым низким показателем за 20 лет.

В прошлом году объем иностранных инвестиций в Россию все же немного восстановился. Так, согласно данным ЦБ, иностранные инвесторы вложили в российские нефинансовые компании более $26,9 млрд, что в 4,6 раза больше, чем годом ранее.

Впрочем, существенная часть этих инвестиций пришла из всевозможных офшоров, что скорее указывает на российское происхождение средств. Удивительным в нынешних геополитических реалиях кажется и тот факт, что, согласно исследованию EY, больше всех в российскую экономику за последние годы вложились американские инвесторы, а доля китайских компаний за 11 лет составила всего 3% общего объема инвестиций.

Выжили только спекулянты

За последние десятилетие Россия испытала почти революционные потрясения во внутренней и внешней политике, которые напрямую отразились на иностранных инвестициях. Собственноручное уничтожение делового климата, отсутствие предпосылок для реформ судебной системы и защиты от произвола выделяют два основных пути для иностранных инвесторов.

Первый — это инвестиционные соглашения, гарантом которых выступают высшие эшелоны власти и деловых кругов. Самый яркий пример — это Российский фонд прямых инвестиций (РФПИ).

Организация, возглавляемая Кириллом Дмитриевым, в последние годы стала одной из немногих точек входа на российский рынок. В 2019 году РФПИ вместе с зарубежными партнерами проинвестировал в экономику 365 млрд рублей. К примеру, фонду удалось привлечь китайские инвестиции в «Детский Мир», заключить множество соглашений с ОАЭ и Саудовской Аравией, немецкими и японскими компаниями.

Второй — это преимущественно спекулянты, чьи вложения по определению нельзя считать инвестициями. Риски санкций, необдуманные политические решения, непоследовательность и отсутствие эффективно работающих институтов, а также зависимость от нефти делают российский рынок весьма привлекательным для спекулянтов, стремящихся заработать на волатильности.

Как и все участники рынка, ставящих цель получить прибыль, спекулятивные вложения всегда были и будут характерной частью рыночной экономики, а доля их присутствия коррелирует с уровнем волатильности.

Полагаю, что яркий пример, показавший уровень спекулятивного капитала в нашей экономике, — это стремительное обесценивание рубля после развала сделки ОПЕК+.

Это позволило рублю значительно укрепиться в течение прошлого года и стремительно обесцениться, когда спекулянты стали массово выходить из российских активов в первой половине этого года.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ

Пузырь госкапитализма. Как российские институты развития превратились в «черные дыры» для бюджета

Если раньше иностранные инвестиции воспринимались как важный элемент экономического роста, увеличивающий конкурентоспособность, благосостояние граждан и международный престиж страны, то сегодня они видятся в качестве угрозы, подрывающей стабильность.

Возможной причиной может быть также непонимание базовых различий между инвестициями и спекуляциями, как и, впрочем, разницы между бизнесменами и жуликами.

Давид Киреев 
специально для «Новой газеты»