То у пьяного на языке

azbukivedi — 25.08.2011 Я, кажется, уже писала когда-то давно про маму одной бывшей сотрудницы. Мама родилась на американском юге, в очень расистской семье – предки во всю рабовладельствовали и линчевали. А её, видать, совесть мучала, поэтому в 50-е и 60-е годы женщина стала активной участницей движения за гражданские права афро-американцев. Очень активной участницей – рисковала жизнью, собирала деньги, ходила на демострации и много чего наорганизовывала. Половина, если не больше, друзей – чёрные, всю жизнь. Была признана, отмечена, награждена. Даже в книгах о том времени фигурировала.

А потом, уже в 90-е, старушку поразил Альцгеймер. И что вы думаете стало первым симптомом? Вот самым, самым первым? Нет, ну самым-самым-самым первым стала лёгкая забывчивость. Но потом, почти сразу, ещё до диагноза, она начала выплёвывать все мыслимые и немыслимые расистские эпитеты. Семья пришла в ужас, а чернокожие друзья так просто офигели. Потом маме сотрудницы поставили соответствующий диагноз, и все успокоились. И даже афроамериканские друзья, которых она обливала помоями, терпеливо стояли и слушали – что делать, друг юности, борец за наши права, а тут болезнь... Это же болезнь. Ну болезнь, что взять.

Сотрудница спросила у врача, какие участки мозга повреждены у её мамы. Бабулька тогда, в середине 90-х, была ещё бодрой, и в целом нормально функционировала, даже сама за собой ухаживала, только в приличное общество уже ни-ни. Врач сказал, что в её случае больше всего пострадала фронтальная доля, а остальное пока ничего. Но, к сожалению, части мозга, отвечающие за контроль и «тормоза» уже не очень. Не страшно, болезнь только началась, но уже не очень.

Интересно, сказала моя сотрудница, как мама всю жизнь себя контролировала и тормозила. Изо всех последний сил. Я сама, говорит, лечу кучу пациентов с Альцгеймером (всё происходило в бытность мою физиотерапевтом в реабилитационном центре), и манифестации болезни видела разные, но такое – никогда.

А я вот пьяных видела всяких, и наслышана тоже немало. Некоторые становятся агрессивными и даже лезут в драки или избивают жён. Другие просто спать заваливаются. А мой папа (который алкоголиком никогда не был, но выпить любил), становился смешным. Нёс ахинею и проходил мимо двери, шатаясь. Травил пошлые анекдоты заплетающимся языком, всех веселил. Мог быть ну совсем уж непристойным. Но агрессии я не видела ни разу, ни на грамм. И уже тогда, в детстве, глядя на разное поведение пьяных мужчин (и женщин) думала о том, что тормоза у всех отказывают по-разному. Ведь говорят, что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Видать, разное у них на уме и в подкорке, ох разное.

В следующий раз я об этом вспомнила во время родов Натана. Эпидурали мне не досталось (отдельная тема, сейчас неважно), и боль была адская, совершенно неописуемо непереносимая, ни с чем в жизни несравнимая. Я лежала и орала (просто ААААА), а мой муж держал меня за руку. И вдруг, между схватками, говорит: «Хочешь, поругай меня, если тебе так легче.» Даже тогда, в пучине этой адской боли, я умудрилась офигеть. Вспомнила сразу, что читала, как женщины матерят мужей во время родов. И поразилась: зачем? Неужели от этого действительно кому-то легче? При чём тут муж? Нет, не поймите меня неправильно: я этих женщин не виню. Такую боль не дай бог никому, и если им помогает...

Но почему помогает-то? Откуда этот инстинкт? Неужели где-то в подкорке сидит мерзенькое «сладку ягоду рвали вместе, горьку ягоду я одна»? Или просто выплески агрессии уменьшают боль?

Никто не пнёт человека, у которого горе, боль или болезнь отключили на время все тормоза. Мы все понимаем, что будь тормоза на месте... далее понятно. Нам их жалко, и по делу. Пьяных не жалко, но тоже народ часто с пониманием относится – сам ведь не свой мужик. Но меня всё же очень интересует вопрос, какую функцию у разных людей выполняют эти самые «тормоза» - что там, под тоненькой плёночкой цивильности?

Почему одним по пьяни хочется бить, от боли материть, в горе топтать и поносить, и так далее, а другим нет? Это я просто вопросы задаю. Получается, люди делятся на тех, у кого некие стрессовые ситуации вызыают агрессию и на тех, у кого не вызывают? Мне вот никогда, ни в каком состоянии, без исключения, не хочется кого-то жалить и выплёскивать негатив (если выясняются отношения, или кто-то сделал тебе гадость, то это не в счёт – я о тех ситуациях, когда объект не виноват). Я, например, никогда не понимала людей, которые колотят посуду или с остервенением бьют боксёрскую гирю, чтобы снять стресс. У меня стресс/боль/горе в принципе не имеет отношение к агрессии – битьё груши поможет, как мёртвому припарки. Могу представить себя пошлой, бесстыжей, наглой, развязной, блядоватой, какой угодно – просто воющей на лучу - но плюющей ядом стервой или колотящей посуду истеричкой не могу, нет такого, не из-за тормозов, а как класса нет.

Но это уже физиология. Я такая, они другие. Интересно то, что агрессия тоже выплёскивается по разному – у кого-то на/в себя, у кого-то на неодушевлённые предметы, у кого-то на случайно проходивших (скажем, на читателей в ЖЖ), а у кого-то на самых близких и родных. Что это говорит о человеке и его приоритетах, я не знаю. Мне вообще очень интересны аспекты человеческой психики, которые я не могу понять, потому что они мне в принципе чужды. Но сделаю вам чистосердечное признание: как бы мне ни было жалко человека, как бы я ни «входила в положение», какие-то вещи оставляют послевкусие. Типа, вот залезла к тебе в подкорку, и мне там не понравилось. И наоборот, друг, перенесший старшную боль или настоящее горе, и поведший себя достойно, вырастает в моих глазах. И пьяный весельчак – тоже.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив