Таким ли "окаянным" был Святополк?...
otrageniya — 03.12.2021Одним из самых загадочных и драматичных персонажей древней русской истории является великий князь Святополк Владимирович, прозванный Окаянным. Его судьба была совершенно особенной с самого рождения – его называли «сыном двух отцов». Дело в том, что после убийства своего старшего брата Ярополка, Владимир взял себе в наложницы его жену – красавицу-гречанку, бывшую пленную монахиню. Так часто поступали победители в те времена – забирали себе женщин побежденного, будь их хоть целый гарем. Но оказалось, что она была беременна. Впрочем, это совершенно не смутило Владимира, и он объявил, что признаёт ребенка своим сыном. Поэтому и считается, что у Святополка два отца – Ярополк и Владимир.
Церковь традиционно клеймит Святополка, находя грех уже в самом факте его появления на свет – дескать, рожден он был от расстриженной монахини да еще и в блуде, ибо не было церковного брака у Владимира с этой женщиной. Типа что ж хорошего может быть в таком ребенке, не удивительно, что впоследствии он стал братоубийцей, за что и получил прозвище «окаянный» - то есть совершил каинов грех и был проклят. Странны, конечно, эти двойные стандарты, ибо что, как не каинов грех, совершил сам Владимир, убив брата Ярополка?
Ну да все по порядку…
Однако, незадолго до своей смерти князь Владимир неожиданно обвиняет своего старшего сына в неком заговоре против «византийского обряда» и устоев веры и отдает приказ об аресте Святополка, его жены и прибывшего в ее свите епископа Рейнберна. Всех троих бросают в темницу. Епископ Рейнберн был духовником польской принцессы и прибыл в составе ее свиты. Известно, что этот экзальтированный старичок умудрился произвести крещение Балтийского моря, вылив в него святую воду и миро. А еще он положил целью своей жизни крещение язычников в Померании, в результате чего началось языческое восстание и старичку пришлось срочно уносить ноги. Понятно, что такой кипучий деятель и на новом месте наверняка попробовал наводить свои порядки. Однако, врядли это могло быть чем-то, что можно было бы хоть отдаленно назвать заговором против веры и устоев. Кстати, каких устоев-то, если христианство приняли всего 25 лет назад? И чем так был ненавистен латинский обряд, если до разделения церквей еще, на минуточку, сорок лет? И неужто по такому надуманному поводу Владимир бросит в темницу старшего сына да еще вместе с женой?
А еще было обвинение Святополка в политическом сближении с польским князем Болеславом. Но если бы Владимир так боялся польского влияния, в чем я лично сильно сомневаюсь, то не стал бы обручать своего старшего сына именно с польской принцессой и тем более селить их в приграничных землях. Дал бы им какой-нибудь восточный удел. Тем более, что в летописи прямо сказано, что Владимир «жил в мире с окрестными князьями – с Болеславом Польским, и со Стефаном Венгерским, и с Андрихом Чешским. И были между ними мир и любовь».
А кто, как вы думаете, открыл «заговор»? А все тот же уже известный нам Анастас Корсунский – тот самый предатель из Корсуни, который указал Владимиру во время осады, где находится подземный водопровод, питающий город. Тот еще блюститель нравственности! Но очень полезный человек, уже однажды оказавший Владимиру неоценимую услугу. Забегая вперед, скажу, что этот самый Анастас после украдет княжескую казну в Киеве и передаст ее не кому-нибудь, а аккурат польскому королю Болеславу. Вот этот милый человек и донес на Святополка, в результате чего и Святополка и его жену и экзальтированного старичка-епископа бросили в темницу, где в скором времени старичок-епископ скончался.
Чувствуете, что это на самом деле? Да-да… очень похоже. Очень похоже на оговор. Но что еще хуже – это похоже на хороший предлог. В чьих интересах действовал авантюрист Анастас можно только догадываться. Возможно, в интересах того, кто метил на княжеский престол по смерти Владимира. А возможно, и сам великий князь Владимир убирал старшего пасынка с дороги любимого сына, которого в обход традиции прочил на великокняжеский престол.
«Повесть временных лет» сообщает, что Владимир не любил Святополка, ибо он все же не был ему родным сыном. Думаю, что дело тут сложнее. Дело в том, что киевляне долго не принимали Владимира, ибо столь вероломное убийство киевского великого князя Ярополка, старшего в роду, не могло не аукаться. А тут в силу обстоятельств Святополк становится старшим среди всех детей Владимира, и именно ему Владимир должен отдать престол. Да и сам Святополк, разумеется, считает, что с какой стороны не посмотри, киевский престол по праву его.
Но ведь у Владимира есть еще сыновья – его собственные. Из многочисленных детей к 1015 году (год смерти Владимира) в живых оставались семеро. Остальные умерли или погибли еще при жизни отца.
Святополк (князь Туровский) – родился от гречанки в 979 году
Ярослав (мудрый, князь Новгородский) – родился от Рогнеды в 987г., хромец
Мстислав (князь Тмутараканский) – родился от «чехини» в 990г.
Борис (князь Ростовский) – родился от «болгарыни» или от Анны Византийской в 990г.
Глеб (князь Муромский) – родился от «болгарыни» или от Анны Византийской в 995г.
Святослав (князь Древлянский) – родился от «болгарыни» или от Анны Византийской в 988г.
Судислав (князь Псковский) – родился от «мачехи Ярослава» в 1014 году
Строго говоря, нет доказательств, что Борис, Глеб и тем более Святослав были рождены от Анны Византийской (Нестор называет их матерью «болгарыню»), но церковь демонстративно считает, что это сыновья именно христианки Анны Византийской.
И вот именно Борис, Глеб и Святослав, как гласит церковное предание, были любимыми сыновьями Владимира, ибо а) они были от церковного брака, и б) в них текла кровь византийских василевсов. Особенно любимым был Борис, которого состарившийся и болеющий Владимир старался держать при себе. Церковь убеждена, что именно Борису в нарушении традиции старшинства собирался Владимир передать великокняжеский престол в Киеве. Если это, действительно, так, то нет ничего удивительного в том, что на Святополка возвели поклёп и обвинили в заговоре, стараясь убрать с пути.
Кстати, одновременно с обвинением Святополка в заговоре у Владимира отчего-то вдруг серьезно испортились отношения со вторым по старшинству сыном – хромым Ярославом, князем новгородским. Ярослав неожиданно восстал против власти отца и демонстративно отказался платить Киеву дань. То есть Новгород – вечный соперник Киева – фактически объявил о своей независимости. С чего бы это? Должна же быть для этого серьезная причина. И все ведь, заметьте, происходит одновременно – арест Святополка и бунт Ярослава. Это настолько выбесило Владимира, что он собрался идти войной на Новгород, на собственного сына, но «разболелся» и умер.
Случилось это 15 июля 1015г. В это время Бориса не было в Киеве - незадолго до смерти отец послал его со своей дружиной воевать с печенегами, которые все еще терзали окраины. Сторонники Бориса три дня держали в тайне смерть князя, надеясь, что Святополк в темнице не узнает об этом, а Борис успеет вернуться. Но правда все же выплыла, Святополк узнал и легко высвободился из неволи. На его стороне было несомненное право первородства (вспомним, что он еще был и единственным сыном убитого Ярополка). Он занял опустевший киевский престол без всяких проблем. И вече утвердило его в этом праве.
Дальше события начинают развиваться стремительно и крайне нелогично. Судите и решайте сами.
Летописец Нестор утверждает, что Борис так и не нашел печенегов и уже возвращался в Киев, когда к нему прибыла печальная весть о смерти отца. «И плакался по отце горько, потому что любим был отцом больше всех. Сказала же ему дружина отцовская: „Вот у тебя отцовская дружина и войско. Пойди, сядь в Киеве на отцовском столе». Он же отвечал: „Не подниму руки на брата своего старшего: если и отец у меня умер, то пусть этот будет мне вместо отца». Услышав это, воины разошлись от него. Борис же остался стоять с одними своими отроками». Далее мы читаем у Нестора: «Между тем Святополк, исполнившись беззакония, воспринял мысль Каинову и послал сказать Борису: „Хочу с тобою любовь иметь и придам тебе еще к полученному от отца владению». Но по мнению Нестора, это был обман и Святополк замышлял убить брата. И убил, подослав к нему наемных убийц, которые проткнули шатер, где мирно молился по усопшему отцу Борис.
А убив Бориса, как утверждает Нестор, стал окаянный Святополк замышлять, как бы теперь убить и Глеба. И отправил он весть Глебу о том, что отец при смерти и зовет его к себе. Глеб быстро собрался в дорогу, но по пути ему пришло сообщение от Ярослава, что отец уже умер, а Борис убит Святополком. Но Глеб, оплакивая отца и брата, все равно вопреки здравому смыслу направился в Киев и по пути тоже был убит, причем собственным поваром. Не менее странно был убит и Святослав. Итак, одним камнем – трех братьев. Правда, по непонятным причинам к лику первых русских святых были причислены только Борис и Глеб, но в этом почему-то отказано Святославу.
Вам не кажется все это странным? В то, что летописец пристрастен и выполняет совершенно очевидный заказ, мы уже неоднократно убеждались. Но давайте рассуждать здраво.
Во-первых, на стороне Святополка несомненное и неоспоримое право первородства. Князь Владимир не оставил никаких распоряжений по поводу наследования, а предположение, что он прочил на свое место Бориса, остались лишь предположениями и не были никак оформлены. В связи с этим заявление историков, что Святополк ЗАХВАТИЛ власть в Киеве просто-напросто не выдерживает критики. Он получил ее по праву. И киевское вече его в этом праве, на минуточку, утвердило.
Во-вторых, сам князь Борис, судя по всему, и не претендовал на великокняжеский престол. Более того, он изъявляет полную готовность служить старшему брату, признавая его права и отныне называя отцом. То же смирение демонстрирует и Глеб и Святослав. Здесь против устоявшегося мнения летописца и опиравшихся на его труд историков восстает сама логика. Для укрепившегося на престоле Святополка ни Борис, ни Глеб реальными конкурентами не являлись. А не логичнее ли предположить, что братья как раз и направлялись в Киев для принесения присяги? Как иначе, кроме как присягой, можно трактовать слова Бориса: «Не подниму руки на брата своего старшего: если и отец у меня умер, то пусть этот будет мне вместо отца»?
В-третьих, убийство Бориса и Глеба описано Нестором в весьма живописных подробностях. Такие же подробности мы видим и в «Житие Бориса и Глеба», которые было составлено в последние годы княжения Ярослава Мудрого. Как вы понимаете, никто на свете не мог знать этих подробностей. Как никто не мог знать, кем именно подосланы наемные убийцы, кроме самих убийц, разумеется. Однако, летописец почему-то обвиняет в этом преступлении именно Святополка, хотя никакого расследования не проводилось. Вывод: летописец либо намеренно нагнетает либо откуда-то знает подробности этого темного дела.
В-четвертых, хотя братоубийство в княжеском роду было не внове, и вообще было весьма распространенным способом решать династические споры в то жестокое время, тем не менее, на престоле великого князя должно было утвердить вече и народное согласие, особенно при наличии других претендентов. Начинать великое княжение с такой кровищи и такого неоправданного ничем душегубства было бы плохой идеей, которая однозначно не встретит одобрения народа.
В-пятых, обвинение Святополка в том, что он-де хотел «отложиться» от Киева в пользу польского короля больше отражает надежды самих поляков на возврат ранее потерянных земель – Перемышля, Галича и Требовля, а вовсе не намерения Святополка. Вот кто действительно собирался отложиться от Киева, так это Ярослав и весь Новгород, да так отложиться, что отец совсем недавно войной собирался идти на Новгород, да не успел, помер.
В-шестых, обвинение Святополка в заговоре против византийского обряда также отражает лишь истовый страх киевского клира, что со святополковой женою, польскою принцессой, придет на Русь и "латинска вера", подобно тому, как с византийской царевной Анной пришло православие. Что характерно, даже имени той польской принцессы не сохранилось. Как всегда, самый эффективный и излюбленный метод – предать забвению. Вот эти фантомные страхи вкупе с пожеланиями заказчика и определили отношение к Святополку церкви, и как следствие - и монастырских летописцев, которые оттоптались на Святополке по максимуму.
В-седьмых, если уж Святополк такой окаянный, то логично и его имя предать забвению и проклятию. Однако же сын Ярослава Изяслав называет своего сына Святополком. И далее этим именем продолжают называть наследников в роду Рюриковичей – Святополк Юрьевич, Святополк Мстиславич. Не странно ли? Ведь это же все равно, что назвать своего сына Каином. А может быть, родители, жившие не так давно от тех событий, вовсе не считали первого Святополка окаянным?
В-восьмых, в западных хрониках, никто не называет Святополка «окаянным», зато называют «отважным». Отважный же, смелый и сильный князь не будет посылать наемных убийц к своим конкурентам, а предпочтет встретиться с ними в открытом бою. Но ни Борис, ни Глеб, ни Святослав не были конкурентами Святополку и не поднимались против него. Зато вскоре поднялся единственный соискатель – очень умный и очень хитрый, настолько, что потом его назовут «мудрым»…
Как говорят в таких случаях следователи, quid prodest – ищи кому выгодно...
Судите сами, что было дальше.
Ярослав в Новгороде готовится к походу на Святополка, чтобы отнять киевский престол. В отличие от Бориса, Глеба и Святослава, он вовсе не собирается приносить присягу старшему брату. Вероятно, он считает себя главным претендентом на великокняжеский престол. Впоследствии он даже попытается подделать летописи и сделать себя по возрасту старше, чем Святополк. Он заключает сделку с варягом Эймундом, которому в это время как раз пришлось покинуть родину вместе со своей дружиной по политическим мотивам. Наемники-варяги прямо предлагают «Ярицлейву» свои услуги, зная о его вражде с братьями.
Причем, в «Саге об Эймунде», недоступной для фальсификации нашими борзописцами, о Святополке вообще ни слова. Главным врагом Ярослава назван его брат «Бурицлав», который и погибает в конце этого противостояния. Не Борис ли это часом? Так или иначе, варяги прозрачно намекают, что изгнаны из своего края, а потому будут служить тому, кто заплатит. Не заплатит «Ярицлейв», они пойдут с тем же предложением к его братьям. В итоге не шибко щедрый Ярослав нанимает варягов. В «Саге об Эймунде» в деталях описано, как Эймунд убил Бурицлава (Бориса) по приказанию Ярицлейва (Ярослава). Все это было в шатре, а котором писал и Нестор. Эймунд провернул эту лихую операцию с маленьким отрядом наемников как настоящий диверсант и привез отрезанную голову Бурицлава (Бориса) в Новгород и преподнес ее в дар Ярославу: «Узнаете ли ее, господин?»
Вот что хотите, то и думайте – кому больше веры: Нестору или Эймунду? Вообще, в скандинавской саге в образе Бурицлава можно угадать обстоятельства жизни и Святополка и Бориса. Во всяком случае сага ничуть не приукрашивает героев, а главное – не делает оценочных суждений, да и врать им особых резонов нет.
Наняв варягов, Ярослав обращается к новгородцам, которые не шибко его любили, но при этом еще больше ненавидели Киев и хотели себе всяческих свобод. Новогородцы собирают Ярославу войско и вместе с большим отрядом наемников-варягов Ярослав-Хромец движется на Киев. При Любиче войска Ярослава и Святополка сходятся в бою, Ярослав одерживает победу и захватывает киевский престол. А Святополк вынужден бежать в Польшу к своему тестю.
Впрочем, торжество Ярослава было недолгим. Не проходит и полутора лет, как Святополк является с войском польского короля и наголову разбивает Ярослава. Да так, что тот едва живой в окружении лишь четырех телохранителей едва уносит ноги обратно в Новгород. Хотел было бежать и дальше, за море, но воевода Константин Добрынич (сын того самого Добрыни Малковича) изрубил ладьи и не дал бежать князю. Типа бейся, князь, за свободу Новгорода до конца, а мы оплатим тебе варягов из своего широкого кармана.
Польский же король Болеслав, овладев Киевом, как-то не торопился ни возвращаться домой, ни возвращать власть зятю Святополку. Напротив, он расквартировал свои войска в городе и почивал на лаврах победителя. Для народа и для самого Святополка такая ситуация невыносима. В конце концов Святополку пришлось организовать восстание, бояре и народ стали крушить полков, и в итоге Болеслав с остатками войска бежал из Киева, прихватив, правда, с собой, щедрую добычу и всю княжескую казну, которую любезно передал ему Анастас Корсунянин. Таким образом, мы видим, чего стоит то старое обвинение в пропольском заговоре – дескать хотел Святополк отдать Киев польскому королю.
Однако, оставшись без поддержки поляков, Святополк мог рассчитывать в неизбежном столкновении с Ярославом лишь на свою дружину и на некрепкий союз с печенегами. И когда сошлись в жестокой битве на реке Альте два войска, то «была сеча жестокая, какой не бывало на Руси, и, за руки хватаясь, рубились, и сходились трижды, так что текла кровь по низинам. К вечеру же одолел Ярослав, а Святополк бежал».
Дальше Нестор не жалеет красок, описывая падучую Святополка. «И когда бежал он, напал на него бес, и расслабли все члены его, и не мог он сидеть на коне, и несли его на носилках. И бежавшие с ним принесли его к Берестью. Он же говорил: „Бегите со мной, гонятся за нами». И не было никого, кто бы гнался за ними, и дальше бежали с ним. Он же лежал немощен и, привставая, говорил: „Вот уже гонятся, ой, гонятся, бегите». Не мог он вытерпеть на одном месте, и пробежал он через Польскую землю, гонимый Божиим гневом, и прибежал в пустынное место между Польшей и Чехией, и там бедственно окончил жизнь свою. Есть могила его в том пустынном месте и до сего дня. Исходит же из нее смрад ужасен».
Ффффух... теперь можно и за историю взяться...
После смерти Святополка, у Ярослава осталось всего два младших брата – Мстислав Тмутараканский и Судислав. Ярослав попытался рыпнуться на Мстислава, но так получил от него по зубам, что чуть снова не собирался бежать за море. Только вот Мстислав и не помышлял о киевском престоле, он всего лишь хотел сохранить независимость – итак дел было невпроворот на южных рубежах с печенегами. А вот безобидному Судиславу пришлось худо. Его, как водится, обвинили в заговоре (знакомо, правда?), и Ярослав заточил его в темницу во Пскове, где он и умер. Другого свидетеля своих «подвигов» - воеводу Константина Добрынича (сына того самого Добрыни Малковича) тоже вскоре обвинили в заговоре и заточили сначала в ростовскую тюрьму, а потом в муромскую, где и убили.
Сейчас, за давностью лет уже вряд ли что возможно выяснить и тем более доказать. Но всегда и во все времена в таких делах торжествует логика событий и ее фундаментальный принцип:
quid prodest – ищи кому выгодно.
|
</> |
Таким ли "окаянным" был Святополк?...
Оставить комментарий
Популярные посты:
- Жительницу Челябинской области осудили на 14 лет за убийство младенца ТАСС
- Жительница Челябинской области получила 14 лет колонии за убийство дочери РИА Новости
- Жительницу Башкирии осудили на Урале за убийство ребёнка - ИА REGNUM ИА REGNUM
- На Урале молодую мать приговорили к 14 годам за убийство дочери Российская Газета
- Посмотреть в приложении "Google Новости"