Свобода и суверенитет в контексте ноосферы

kroopkin — 28.11.2025 Спасибо magic_garlic, опубликовал на своем сайте еще один мой текст. Приведу также его и здесь:


В последние годы в мире было много наговорено по темам когнитивных войн, когнитивных свобод, когнитивной колонизации, и когнитивного суверенитета, так что хочется подумать об общей рамке всех этих тем. И такое раздумье немедленно выносит нас в политико-философское измерение ноосферы Земли… 

I.
Мы привыкли говорить о свободе и суверенитете в телесных и территориальных координатах. Свободен тот, кого не принуждают; суверенно то политическое тело, на которое никто не может произвольно наложить внешнюю волю. Это хороший, проверенный столетиями язык. И он прекрасно работает, пока разговор идёт о том, кто кого и как может заставлять, облагать налогами, ограничивать в чем-то, вплоть до установления запретов.
Однако уже стали вполне видимыми действия по внешнему влиянию на активность сообществ через сферы, где эти социальные и личные действия обретают свой смысл и форму, через сферы формования содержания мышления. Сообщество может иметь свою территорию, свои законы и понятия, и даже свои ракеты, но если картины мира его людей, их понимание «что хорошо, а что – не очень», их описание угроз и опций поведения навязывается (да и ищется ими самими) «снаружи», то можно ли говорить о полноте свободы и/или суверенитета у этих людей. Это ведь свобода «тела» с чужой «головой». Это – как будто бы суверенитет на базе чужой, не контролируемой собой, картине мира.
Представим себе сообщество людей, живущих при идеальном господине, который не ограничивает их ни в чём в части свободы-от и свободы-для: они свободны передвигаться, выбирать занятия, высказываться. Более того, господин настолько искусен, что его подданные искренне верят в свою полную автономию. И всё же именно он, невидимо и неощутимо, формирует саму оптику, через которую эти люди смотрят на мир. Насколько свободны эти люди?
Этот мысленный эксперимент обнажает слепое пятно в нашем понимании свободы. Теория республиканской свободы К. Скиннера показала, что недостаточно отсутствия явного вмешательства в дела сообщества – важно отсутствие самой возможности внешнего господства над сообществом [Skinner : 1997]. Но что, если внешнее господство осуществляется не над телами и даже не над решениями, а над самим аппаратом принятия решений – над картинами мира людей, над их представлениями о должном?
Так в эпоху алгоритмов социальных сетей, искусственного интеллекта, таргетированной информации и когнитивных войн возникает новое измерение свободы – ноосферная, или когнитивная свобода: «Если картину мира каждого человека некого сообщества формирует некто «со стороны», кто при всём этом не ущемляет этих людей по прочим аспектам свободы – ни в свободе-от, ни в свободе-для, ни даже в республиканской свободе – то свободны ли эти люди?» [Крупкин : 2024].
Вопрос не праздный. Современная военная мысль уже освоила это пространство. XXI век принёс осознание когнитивных операций как отдельного домена военных операций (см. тексты по теме Cognitive Warfare). Параллельно теоретики цифровых прав и социальные философы заговорили о когнитивном суверенитете как условии человеческого достоинства в эпоху социальных сетей и искусственного интеллекта (см. темы Cognitive Liberty; Cognitive Sovereignty). Оказалось, что наши мысли и убеждения изменяемы куда легче, чем это полагается разными теориями с опорой на эйдосы Платона. Да и база их формирования тоже изменяема. Соответственно способность контроля основ своего мышления, контроля качества и происхождения соответствующих ментальных комплексов и смыслов своего мировоззрения – видится важной для сообществ, стремящихся к полноте своей свободы и независимости.

II.
На уровне государства эта проблема обретает институциональную плоть. В так определенной оптике в каждом государстве можно различить особую когнитивную подсистему [Крупкин : 2025^a; 2026], которая отвечает за воспроизводство национального самостояния, за производство и поддержание соответствующих смыслов. Эта подсистема обычно включает системы образования, массовой информации, определённые структуры органов безопасности и т.д. Когнитивная подсистема ответственна за воспроизводство общественного доверия и обеспечение легитимности социального порядка. Она поддерживает и тиражирует по входящим в государство сообществам ту невидимую ткань общих смыслов, без которой невозможно государственное единство. И потому, именно данная подсистема является целью когнитивных операций по делегитимации социального порядка (см. теорию культурной гегемонии А. Грамши), и именно сюда направляются разлагающие солидарность смыслы при когнитивных операциях враждебных акторов.
Механизмы когнитивной экспансии разнообразны. Притом зачастую «взлом» атакуемого сообщества связан именно что с торпедированием принятых там путей спасения[1] – тех нарративов, которые объясняют, «как жить и делать, чтобы в итоге всё было хорошо» [Krupkin: 2025^b]. Убеждение людей в том, что их прежние картины мира отнюдь «не ведут к храму», облегчает конверсию людей в транслируемую систему смыслов.
При атаке на государство обычно в стране сначала порождаются соответствующие первичные сети носителей внедряемых ментальных комплексов, оформленных как пути спасения, и объединяющие их СМИ. Затем организуется признание и продвижение «своих людей» медийными кампаниями, в частности через премирование и другие способы повышения их престижа. Внедряемые ментальные комплексы также символизируются, переносятся в общественную мифологию[2], – либо как вечные истины, либо как достижения прогресса. Начинают лоббироваться изменения в образовательных стандартах, особенно в учебниках истории и литературы. И т.д.
Притом в эпоху цифровых технологий и искусственного интеллекта когнитивное воздействие может быть очень персонализированным, практически человеком неощущаемым, и притом непрерывным. Создаются алгоритмы, которые на основе разных записей о людях моделируют их так, что могут захватить их внимание полностью, поместить их в «правильные» цифровой и информационный пузыри.  Они дают взятым в разработку людям именно ту информацию, которая взращивает в их сознании именно те ментальные комплексы, которые нужны организаторам когнитивной операции, и производится это наиболее эффективным для обрабатываемого человека образом. Притом все делаются так, что люди принимают навязанные мысли за свои.
Ключевыми фигурами когнитивной подсистемы государства выступают интеллектуальные и педагогические авторитеты – то эпистемное сообщество[3], которое отвечает за педагогическую и идеологическую эпистемы / библиотеки соответствующих текстов[4] в государстве. Их головы – первая линия обороны от чужого влияния. Однако именно эти же инстанции осуществляют трансформацию «чужого» в «своё», когда интеллектуальное заимствование признаётся в сообществе полезным.
Здесь обнаруживается важная дилемма: как отличить благотворное заимствование от когнитивной колонизации?[5] Где проходит грань между естественным культурным обменом и утратой когнитивного суверенитета? Ведь полная ментальная и смысловая автаркия обычно никому не нужна. Зачем сообществу ограничивать свое развитие и свое понимание потенциала сообществ-конкурентов? Но и отсутствие «санитарного кордона» в заимствованиях – в виде осмысления предложенного извне из позиции своего самостояния и самоценности – грозит ликвидацией этого самого своего самостояния, исчезновением своей особости, своей коллективной идентичности.

III.
Если спроецировать обсуждаемый круг вопросов на глобус, то возникает картина, аналогичная мир-системе И. Валлерстайна [Wallerstein : 1974] – но не для экономики, а для производства смыслов. Мы можем видеть центры производства экспансионистских картин мира, полупериферию, где соответствующие ментальные комплексы уже прижились, и периферию, куда экспансия только начинается.
В настоящее время наибольшую степень глобального экспансионизма демонстрируют исламский фундаментализм и различные западные идеологии[6]. И то, и другое часто сопровождается демодернизацией государств (Иран, Афганистан, Ирак, Сирия), а иногда приводит к полному крушению государственности (Сомали, Ливия). Это не случайно: атака на локальную когнитивную подсистему вполне может разрушить и государственный автопоэзис[7] в целом.
И здесь возникает ещё одна дилемма. Защита когнитивного суверенитета государства из логики его выживания требует определённого принуждения – хотя бы в форме обязательности образовательных стандартов, формирующих нужные для государственного автопоэзиса картины мира проживающих в стране людей. Любая педагогика есть система ментального формования молодежи. Любой учебник истории есть способ закрепления желаемого государством общего будущего. Любые СМИ есть инструмент синхронизации индивидуальных восприятий. И тогда получается, что борьба за когнитивную свободу личности может войти в противоречие с обеспечением когнитивного суверенитета сообществ и объемлющего их государства. Индивидуальное право на свободу мысли сталкивается и с коллективной потребностью в безопасности, и с необходимостью качественного автопоэзиса своего государства, удерживающего территорию проживания людей от превращения в ад.

IV.
Обращение к понятию ноосферы задает самый общий уровень взгляда на обсуждаемое, связывает обсуждаемое с будущим человечества.  Ноосфера была введена как представление разумной деятельности человека в виде планетарного фактора – по аналогии с биосферой, литосферой и т.п. (В.И. Вернадский) Рассматриваемый в данном эссе круг явлений во многом происходит в таком компоненте ноосферы, как множество библиотек знаний человечества, его эпистемы. Содержание этих процессов определяется именно что эпистемными сообществами разных государств, их способностью творить и убедительные картины мира, и способы делегитимации мировоззренческих альтернатив. Вспомним, хотя бы Вольтеровское «Écrasez l’infâme! / Раздави гадину!», продолжившееся мифологическим стереотипом «Свет разума vs Мракобесие» мира Современности. Или «Орки с Востока атакуют Светлый град на холме» – мифологии антироссийской мобилизации нашего времени.
Стороннее когнитивное воздействие обязательно касается библиотек знаний государства, его эпистем и эпистемных сообществ. Потому порождаемые таким воздействием процессы вполне можно считать процессами ноосферного уровня, определяющими содержимое ноосферы будущего, ее разнообразие в мироощущениях, творческих подходах, технологиях, и т.п.

V.
Так возможна ли вообще ноосферная свобода в XXI веке? Или мы обречены со временем подчиниться одной универсальной связке одобренных Западом картин мира, навязываемой нам западными стандартами образования и поведения, пропагандируемыми как наилучшие для поверхности Земли и Вселенной в целом многочисленными глобальными сетями влияния?
Притом, начавшиеся дискуссии о когнитивных свободе и суверенитете – это уже признак того, что человечество начало осознавать возможности новых видов несвободы. Подобно тому, как республиканская теория свободы была порождена для различения изощрённых форм физического господства, хочется, чтобы сформулированная здесь концепция ноосферной свободы помогла бы разобраться с не менее изощрёнными способами ментального контроля над людьми и их сообществами.

Литература.
Крупкин, П.Л. (2024) Искусственный интеллект и проблематика свободы: Ноосферный аспект свободы. // Syg.ma. 23.06.2024. URL: https://syg.ma/@kroopkin/iskusstvennyy-intellekt-i-problematika-svobody-noosfernyy-aspekt-svobody (Access date: 05.11.2025).
Крупкин, П.Л. (2025^a) Государства в Макроэволюции: период расцвета. // Русская Истина. 14.01.2025. URL: https://rusistina.ru/articles/macroevolution (Access date: 05.11.2025).
Krupkin P. (2025^b) On an Approach to the Philosophy of the Sacred. // PhilPapers. 15.02.2025. URL: https://philpapers.org/rec/KRUOAA-3 (Access date: 05.11.2025).
Крупкин, П.Л. (2026) Государство: Взгляд из эволюционной перспективы. // Материалы XIII научно-практической конференции по исследованию российской государственности, 17.10.2025. (В печати).
Haas, P.M. (1992) Introduction: epistemic communities and international policy coordination. // International Organization. 1992. V.46. No 1. Pp.1-35.
Skinner, Qu. (1997) Liberty before Liberalism. Cambridge University Press.
Wallerstein, I. (1974). The Modern World-System I. New York: Academic Press.

Комментарии:

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив