Свадьба с барсуком на капоте

greenarine — 27.06.2012 А давайте о первой любви. А давайте вспоминать.

Мою первую любовь звали Виктором Ломовым, он был детдомовским мальчиком, мы с ним познакомились в пионерлагере. Мне было тринадцать, ему – пятнадцать, я рисовала смешные картинки, он учил меня развешивать бельё так, чтобы оно потом не требовало глажки – детдомовские дети всё умеют, всё знают. Я обыгрывала его в шашки, он меня – в шахматы. Я уступала ему свой суп, он мне – сладкое. У нас были идеальные отношения. Мне снилось, что он меня целует, и я просыпалась в поту – от страха, от того, что мучительно хотелось, чтобы он меня поцеловал, а он стеснялся даже за руку меня взять.

Я помню девочку Ингу, она ходила в дорогом джинсовом комбинезоне, говорила, что у неё очень красивые ноги, «бутылочкой», задирала штанины, демонстрировала свои круглые икры. Я была худющей и высокой, мне хвастать было нечем, если только торчащими рёбрами да длиннющими руками, и то кому это достоинство, а кому – обнять и плакать.

Инга любила Виктора, Виктор любил меня, я любила Виктора. Кто-то в этом треугольнике был определённо лишний, и Инга свято верила, что это я. Поэтому изводила меня, как умела – обзывалась, пиналась, постоянно ябедничала на меня пионервожатым. Однажды я задумала связать крючком салфеточку и подарить Виктору. Инга периодически выкрадывала мою вязку и распускала. Я ей ничего не говорила – да и что тут скажешь, девочка борется за свою любовь, как умеет. Но я задумала жестокую месть – довязала салфетку, разрезала её ножницами в лохмотья и подарила Инге со словами: «теперь ты можешь гордиться собой». Не поверите, мне до сих пор стыдно за этот поступок. Никогда больше я на такое не решалась и всегда очень уважительно относилась к своим соперницам. Женщины не должны ругаться из-за мужчин.

Потом я уехала из пионерлагеря, мы с Виктором какое-то время переписывались, он мне присылал сушёные лепестки роз – я их бережно хранила, очень расстраивалась, когда они рассыпались в прах. Я обучала его игре в камешки – подкидываешь один, забираешь остальные четыре – по одному, по два, потом ловишь летящий камешек. У меня были ловкие пальцы, я училась в музыкалке, играла на фортепиано, поэтому игра в камешки мне давалась очень легко. Я и сейчас очень ловко играю в камешки, а ещё в компьютерные игры, никогда не путаюсь в клавишах, видимо, до сих пор дают о себе знать ненавистные многочасовые наигрывания гамм.

Последнее письмо от Виктора пришло под новый год – радостное, полное надежд – в Ростове объявилась его мама, она приехала знакомиться с ним, обещала забрать с собой. Он писал – она очень красивая, только русская. Виктор вырос в Армении, и несмотря на свою бесспорную русскость, с детства привык считать себя армянином, а тут на тебе, русская мама, настоящая красавица.
Больше писем от Виктора не приходило, я очень надеюсь, что он уехал с мамой в Ростов, и всё у него сложилось хорошо, пусть у него сейчас семья и любящая жена, и много прекрасных деток, замечательных Ломовых.

А чтобы не заканчивать на такой романтической ноте, напишу в двух словах о другом мальчике, которого звали Сурен.
Когда мне было 14, я написала маленький текст и отправила его в республиканскую газету, уж не помню, какую, скорее всего в Комсомолку. В заметке говорилось о мире во всём мире и о том, что человек ответственен за всё зло, что творится на планете.
Текст напечатали, правда, сократили на треть, ну да ладно. Указали автора – Наринэ Абгарян, 9 класс Бердской средней школы № 2. Через неделю я получила двадцать восемь писем из разных концов нашей республики. Особенно мне запомнилось одно – из города Мартуни.
-Хочу дружить с тобой. У меня карышновые глаза и папа директор лимонадного завода,- написал мне юноша Сурен.

Над этим письмом до сих пор смеётся вся моя родня, вот такая несостоявшаяся любовь, а не напиши Сурен про свои карышновые глаза и лимонадный завод, у нас завязалась бы дружба, а потом вообще любовь, мы сыграли бы свадьбу, рассекали бы на машине с привязанным к капоту барсуком, не спрашивайте, зачем с барсуком, сама недоумеваю, вчера смеялась над фотографией тутовки души моей(с) Петра Ловыгина, надо же так гулять свадьбу, с барсуком на капоте, может это намёк на день сурка, недоумевал мой сын, может да, соглашалась я, утирая слёзы.
Так вот, не напиши Сурен про свои карышновые глаза, у меня была бы именно такая свадьба, и в окне машины трепыхалась бы курица, клокотала бы что-нибудь нецензурное, а потом снесла бы яичко, не золотое, а простое, зачем нам золотое, мы и без золота вполне себе самодостаточные, с пустыми карманами, зато душа нараспашку – гуляйнехочу.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив