Во-вторых, выяснилось, что еще год назад (!) были известны результаты генетической экспертизы по всем младенцам, которые фигурируют в деле. Заключение было сделано в апреле прошлого года государственными судебно-медицинскими экспертами Ниной Амиевой и Александром Антоновым в ходе проведенной по инициативе следствия генетической экспертизы по «делу врачей». Акт судебно-медицинской генетической экспертизы № 2045702874 от 24 апреля 2020 года, имеющийся в материалах дела, подтверждает прямое генетическое родство с предполагаемыми родителями, сдававшими сперму в московских клиниках репродукции.

Фактически еще год назад дело явно стало рушиться, версия о торговле детьми не находила ни одного реального подтверждения. Но взятый следствием старт на битву до «победного», то есть обвинительного приговора начал абсурдный и безжалостный марафон. Весь этот год следствие искало «не установленных следствием лиц», сдававших сперму, и «не установленных следствием» покупателей детей.

Потерпевшие

Следствие под руководством следователя по особо важным делам Смирновой пока таковых не нашло, но все сделало, чтобы они появились.

Главные потерпевшие в этой истории — дети. Троих «изъятых» детей — это двое детей политика Фредениля Кастро и сын врача и бизнесмена Конрадо Потенсиано — следствие поместило в Видновский дом ребенка для детей с органическим поражением ЦНС. Объяснять, как идет развитие ребенка в условиях казенного стационара в одном пространстве и атмосфере с детьми — глубочайшими ментальными инвалидами, излишне. Оно, это развитие, фактически прерывается. И если когда-нибудь общественность увидит этих детей, не исключено, что это уже будут «дети-маугли» с тяжелыми нарушениями интеллекта и отсутствием социализации.

Фактически уже сейчас можно говорить о трех сломанных детских жизнях.

Есть еще потерпевшие — это биологические родители этих детей, которые еще в январе прошлого года прислали в Россию все медицинские документы, подтверждающие генетическое родство с детьми, рожденными суррогатными матерями.

Следствие тогда настаивало на проведении отечественной экспертизы и все это время ссылалось на ее отсутствие.

За это время родители обращались и к Уполномоченной по правам ребенка, и к Уполномоченному по правам человека. Все тщетно. Единственный полученный ответ — «Ваша жалоба передана на рассмотрение в СК РФ».

Даже в просьбе передать фотографии их детей филиппинцам отказано — «тайна следствия».

Подследственные

Их в деле десять. Это Тарас Ашитков — известный российский эмбриолог, Юлиана Иванова — одна из лучших репродуктологов России, Лилия Панаиоти — акушер-гинеколог с 30-летним стажем.

Кроме врачей, по делу проходят Владислав Мельников, директор Европейского центра суррогатного материнства; Роман Емашев, юрист, специализирующийся на репродуктивном праве; Кирилл Анисимов, переводчик с китайского языка; Валентина Чернышова, помогавшая суррогатным матерям в решении бытовых вопросов.

Суррогатная мать Татьяна Блинова находится под домашним арестом.

Дарья, дочь Лилии Панаиоти, при встрече рассказала, что ее мама очень изменилась за это время. Похудела. Обострилась старая травма ноги. Но адекватной врачебной помощи женщина не получает. Дарья отвезла ей ортез, чтобы зафиксировать ногу. «Мама сейчас в камере, где одновременно находится 38 человек. Но она не жалуется, говорит, что к ней все хорошо относятся, помогают. Для нее задержание было шоком. Понимаете, она, как и все врачи, тогда в январе ничего не скрывала от следствия, они давали все документы и показания. Никто не скрывался, все продолжали работать. Когда за ней приехали и повезли в суд, она даже шутила, настолько нелепым ей казалось задержание. Мама 30 лет проработала акушером-гинекологом, она входит в десятку лучших специалистов своего профиля в России… Я вообще не понимаю, в чем ее можно обвинить. Она принимала роды у суррогатных матерей в государственном роддоме по официально заключенным договорам. Это что, преступление — принять роды у женщины?»

Врачи Тарас Ашитков и его жена Юлиана Иванова, по свидетельству адвокатов, тоже явно находились все эти месяцы под прессингом следствия. Юлиану избили сокамерницы, ей сломали очки. Всю зиму и осень руководство СИЗО не передавало ей посылку с теплыми вещами из дома, в мороз женщину выводили на прогулки в одежде, в которой она была арестована летом. На протяжении двух месяцев к ней не допускали адвоката. Тарас Ашитков три месяца не знал, что происходит с арестованной женой — его лишили возможности переписки. А еще на воле у них остался несовершеннолетний сын, что, впрочем, не дало оснований следствию хотя бы одного родителя оставить под домашним арестом. 1