Субъекты и объекты

el_murid — 04.03.2017 В возрасте примерно в три-пять лет к каждому человеку приходит понимание своей смертности. Это, кстати, первое, что отличает нас от животных. Второе — и главное — отличие наступает тогда, когда вслед за осознанием собственного конца человек задает себе прямо вытекающий из этого вопрос: «Кто я? Что я? Зачем я?»

Собственно, этот вопрос окончательно отделяет нас от животного мира. Однако способность задать такой вопрос — условие необходимое, чтобы человек стал человеком. Достаточным оно становится тогда, когда человек дает ответ на него. Ответ осознанный и главное — правильный. Что на самом деле совершенно не обязательно. Можно прожить всю жизнь, так и не ответив правильно на него.

Правильно ответивший на этот важнейший вопрос становится социальным субъектом. Неправильно ответивший или не ставший на него отвечать — социальным объектом. Такого человека всегда кто-то ведет: вначале мама, затем — школа и друзья во дворе, потом — начальник на работе, жена, телевизор и мнение соседок на лавочке. При этом человек остается разумным существом, он вполне самостоятелен, способен принимать вполне сложные бытовые решения, но в социальном смысле он все равно объектен. Ему всегда что-то мешает: нет денег, плохая работа, жулики в ЖЭКе, взяточники-гаишники, Обама, Трамп и либералы. Если бы не они... И дело даже не в том, что у человека нет силы воли, он туп или у него несчастливая карма. Просто он не сумел ответить на вопрос — зачем он живет. Все остальное — лишь следствие этого неумения или неправильного выбора.

Субъект самим фактом правильной постановки вопроса и правильного ответа на него уже имеет три четверти понимания своего предназначения и своего места в жизни. Неважно — рациональное ли у него мышление или иррациональное, социопат ли он, эгоист или альтруист. У природы нет лишнего — в социальной ткани требуются разные нити. У такого человека всегда есть цель, причем он всегда понимает разницу между самой целью и инструментом ее достижения.

К примеру, большинство российской элиты объектно именно потому, что она сплошь состоит из воров и бандитов, нацеленных на личное обогащение, как мерило успеха. И поэтому они рвут под себя власть, так как только она в созданном ими Mafia State дает возможность разворовывать страну. Проблема в том, что деньги и богатство — это как раз инструмент достижения цели, а не сама цель. Власть — да, это ценность и цель. Власть дает главное — навязывать свою волю и проводить свою политику, строить мир по своему видению, как и надлежит субъекту. Ресурсы — лишь инструмент для достижения власти, но не она сама. Именно поэтому российские нувориши никогда не станут своими для европейской и американской элиты — они объектны. А значит, не ровня западной элите, для которой власть является витальной потребностью.

Сказанное относится не только к конкретным людям, но и вообще к любым социальным структурам и объектам. Любая группа, собирающаяся вокруг какого-то интереса, идеи, события, точно так же должна задаться вопросом - «Кто мы?» и дать на него правильный (обязательно правильный) ответ. Только после этого такая группа граждан оказывается способной производить полезную работу по достижению цели, ради которой они все и собрались. Неправильный ответ позволяет производить работу — но она оказывается бесполезной. Безвекторной.

Вы можете основать общество филателистов, научный институт, политическую партию или «Комитет 25 января» - неважно. Важно то, что пара «вопрос-ответ» встанет перед вами, и вы окажетесь перед выбором: станете ли вы социальным субъектом, способным проводить свои идеи в жизнь, или останетесь социальным объектом — то есть, работать вхолостую или в интересах кого-то другого.

И, кстати, про «Комитет 25 января». К нему и относился предыдущий вступительный отрывок.

Сама по себе идея собраться вместе и поговорить за жизнь не несет в себе ничего плохого и хорошего. Содержательность она обретает с момента, когда кто-то произносит что-то вроде: «А давайте...» - после чего и возникает необходимость в самоопределении.

Собрание абсолютно разных людей с разным багажом, идеями и так называемым бэкграундом — дело нормальное, но получает содержательный характер только в одном случае — если все эти разные люди собираются вокруг идеи «против». Кстати, не зря в пример постоянно приводилось Донбасское восстание, к которому большинство собравшихся имели самое прямое отношение. Идея «за» у такой пёстрой компании обречена еще на «входе» — думаю, что пояснять это нет никакого смысла.

Донбасское восстание собрало в себе действительно абсолютно разных людей — и взрослых жителей самого Донбасса — самого настоящего советского заповедника, и донецко-луганский молодняк, который в значительной степени был классическим либеральным креативным классом, и сторонников идеи ДКР, и заезжих националистов, коммунистов, монархистов, левых, правых, зеленых и кого только еще. И все они объединились вокруг чёткой деконструктивистской идеи противостояния нашествию украинского радикального национализма, который, кстати, тоже имеет исключительно негативную повестку.

Украинский национализм — это идея противостояния любой русскости. Анти-Россия. Ничего конструктивного в этой идее нет. Украинские наци понятия не имеют, какую Украину они хотят видеть. Зато они прекрасно понимают, какой она быть не должна. Эклектичность их воззрений перекрывается главным — они не хотят быть Россией. На этой базе и произошло их объединение. Других идей за душой у них нет.

Деконструктивизм, кстати, это совсем не плохо. Это нормально. Чтобы что-то построить, всегда нужно что-то сломать и разрушить. У любой медали всегда две стороны — и повестке «За» всегда должна предшествовать повестка «Против».

Принцип любой политики — деление на своих и чужих, так что сплочение вокруг негативистской идеи — первое условие любого движения вперед.

«Комитет 25 января» - он же К25 — в этом смысле был вполне разумным начинанием людей, которых не устраивает сегодняшнее положение вещей. Но для того, чтобы определить себя и свое социальное положение, нужно было с самого начала осознать — на широкой базе невозможно построить никакую конструктивную идею. В принципе невозможно. Так не бывает.

А вот негативистская повестка напрашивалась сама собой. Достаточно было осознать это и заявить примерно следующее — нас не устраивает сегодняшнее положение дел, мы осознаем, что правящий в России режим является катастрофой для страны и мы понимаем, что у страны нет будущего при этом режиме.

Это, в общем-то, уже платформа и ответ на вопрос: «Кто мы?». Отрицающая нынешнюю действительность платформа предельно широка, так как под ней подпишутся очень и очень многие — причем те, у кого имеются диаметрально противоположные взгляды на всё остальное. Приоритетной задачей такой платформы становится ликвидация существующего в России клептократического режима, все остальные становятся задачами перспективными.

Ответ на вопрос «Зачем мы?» в такой конструкции логично вытекает из самоидентификации. Мы для того, чтобы решить задачу демонтажа нынешнего правящего режима. Не персоналий, а режима как такового.

В рамках подобной постановки вопроса абсолютно логично вытекает необходимость определения, что именно мы понимаем под нынешним правящим режимом и что именно мы считаем абсолютным злом, которое ни при каких обстоятельствах не может быть воссоздано после крушения правящей клики. Без такого определения любая борьба начинает вестись по сказке Шварца, и на выходе мы будем иметь все того же Дракона, только нового.

В этом и суть негативистской повестки — не просто борьба против чего-то, а борьба с тем, чего не должно быть никогда. Вот это «то, что никогда» есть ключевое несбалансированное противоречие, которое и является причиной существующего кризиса. Одна из первейших задач — выявление этого несбалансированного противоречия, идентификация Дракона. Серьезная исследовательская работа, между прочим. Есть, к примеру, точка зрения, что все дело в неправильном и коррумпированном суде. Вот будет правильный суд — и все будет в шоколаде. Есть другие точки зрения — в общем, вопрос весьма непростой.

Собственно говоря, в этом и заключалось предназначение К25. Создание широкой (максимально широкой) платформы «против» на базе поиска ключевого противоречия нынешней негодной правящей системы и выработка того механизма, который позволит запустить процесс будущего согласования конструктивной повестки. Последовательность действий неизменна — мы вначале сносим старое, а затем, на его обломках начинаем строить новое, причем каким будет это новое, прямо сейчас мы не можем сказать, так как не знаем, до какой степени будет разрушено старое. Но мы можем создать механизм, согласно которому после демонтажа существующего мы переформатируемся и будет вырабатываться конструктив. Причем не обязательно нами, и скорее всего не нами. Это разные задачи, значит, решить их должны разные люди с разным багажом.

Отсюда и логика текущего момента — если приоритетной является задача демонтажа существующего режима, то под нее подбираются союзники. Все, кто согласен с идеей демонтажа. Либеральная общественность в том числе. Будет решена текущая приоритетная задача — появится новая, а соответственно, и новые союзники. А со старыми придется прощаться — причем не нужно иллюзий — они тоже будут стараться попрощаться с вами, и тут уж у кого получится лучше и быстрее.

Это стандартная задача, укладывающаяся в три не менее стандартные подзадачи: демонтаж существующей негодной системы — антикризисное управление на период выработки конструктивного решения — выработка конструктивного решения. И да, в процессе второго и третьего этапа «отвалятся» многие, с которыми мы решали задачи первого этапа. Появятся новые люди и силы — и это тоже нормально. Уже поэтому нет смысла до решения задач первого этапа вырабатывать решения второго и третьего — равно как и последующих. Решая задачи первого этапа, мы должны держать в уме будущие задачи второго этапа, но не дальше. Потому что третий, четвертый и далее сейчас не имеют никакого практического смысла.

Это в теории. На практике лихие ребята, решившие на имени Стрелкова слегка подправить свое собственное положение (медийное или финансовое) столь же лихо проскочили все промежуточные этапы, обнулили любую рациональную подоплеку и принялись завзято конструировать сразу третий этап, игнорируя первые два. На чем все сразу и закончилось. Конструирование сферической мечты в вакууме — крайне бессмысленное занятие, но зато имитирующее бурную деятельность. Чем профессиональные националисты и славятся, кстати. Практические вопросы — как именно воплотить эту мечту — их совершенно не беспокоят и никогда не беспокоили. А как-нибудь. Не загружайте нас по мелочам, мы тут за русский народ беспокоимся.

Мудрый (действительно мудрый — по возрасту и опыту) Лимонов сразу понял, что здесь ловить нечего, чем здесь пахнет и отвалился. Затем ушли те, которые на бессознательном уровне тоже поняли, что при таких подходах делать тут нечего. В итоге из вполне здравой конструкции быстро и на скорую руку слепили кадавра, который, как и всякий кадавр, выглядит никак, да и толку с него немного.

В неуспехе проекта К25 есть и сугубо личный аспект. Всех пришедших 25 января прошлого года объединила не столько идея, сколько фигура Стрелкова. Даже не фигура сама по себе, а легенда по имени Стрелков. Увы, легенда и реальный человек — это всегда разные вещи.

Тем не менее, и у легенды, и у реального Игоря Гиркина было и, наверное, есть одно общее. Он — деконструктор, разрушитель. Хороший или нет — это отдельная тема, но главное в этой фигуре — её деконструктивистское начало. Это не плохо и не хорошо, это данность, у которой есть сильные и слабые стороны. Сильные нужно использовать, слабые — обнулить.

Что такое деконструктивизм? Это заведомая невозможность создания чего-то нового, и поэтому любые действия деконструктора связаны не с созданием нового ресурса, а использованием уже имеющегося. Чем эффективнее они используются — тем быстрее проходит стадия разрушения старого, после чего деконструктор уступает дорогу конструктору, который начинает воплощать проект нового. Хороший деконструктор делает свою работы быстро и эффективно, после чего столь же быстро уходит и садится за мемуары. Его работа закончилась.

Уже поэтому горестные рассказы про то, что мало людей, нет денег, мешают на границе, плохие исполнители — это лишь неспособность и неумение распорядиться имеющимся. Или нежелание. Именно поэтому вопрос — хороший или не очень хороший деконструктор Игорь Гиркин — он возникает. И ответ на него не слишком-то очевиден.

У деконструктора вообще нет проблем с ресурсами — он подгребает под себя все, до чего может дотянуться, и пускает его в дело. Дело разрушения. В этом его предназначение, это его фишка и конкурентное преимущество перед всеми остальными. В способности грамотно и эффективно распорядиться тем, что есть под рукой. Не в создании нового, а в использовании имеющегося.

И здесь Игорь Стрелков оказался точно не на высоте. Раз К25 создавалась как организация лидерского типа, именно он должен был задать общую повестку, исходя из того наличного ресурса, который был у него под рукой. Вопрос — мало ли его или много — не может стоять в принципе. Его всегда достаточно, но им нужно распорядиться.

Чем-то это, кстати, напоминает ситуацию с самим Донбасским восстанием. В Харькове в ополчение и волонтеры весной 14 записалось 140 (по другим данным — аж 170) тысяч человек. В Донецке — 50. В Луганске — 20. За двести тысяч человек. Пусть даже треть прошла по спискам дважды, пусть из оставшихся лишь треть готова была взять в руки оружие — но суммарно у руководства восстанием был колоссальный ресурс под рукой. Люди — ценнейший ресурс, важнее денег, оружия и танков. Проблема лишь в том, чтобы найти им применение, поставить перед ними задачи и организовать их.

Да, здесь вопрос не к Стрелкову. Точнее, не только к нему. Вопрос в первую очередь к луганским и донецким руководителям. Александр Бородай, как официальный премьер, и должен был создавать весной-летом организационные структуры, которые могли бы поставить задачи всем этим тысячам и десяткам тысяч людей. Но он прибыл в Донецк не для этого, а для чего-то другого, так что обсуждать нечего. Но к остальным героям Русской весны вопросы остаются — вы стали руководителями, с вас и спрос. А с кого же еще? Вместо этого все сидели, замерев в ступоре и ждали братской помощи от кремлевских олигархов и предателей. Ну, и дождались. Что посеяли — то и пожали.

Так что не совсем понимаю тему: у нас чего-то нет. Нас не пускают на телевидение, у нас нет денег, машин, людей, нам не дают того или этого. У вас есть то, что есть под руками — его и используйте. Не можете — тогда кто вам виноват?

Не могу не сослаться на запрещенный у нас ИГИЛ. У этих ребят потрясающе мало ресурсов, но они не заморачиваясь, реализуют первую и вторую фазу — деконструктивистскую, воюя со всем миром и разрушая не устраивающее их пространство, и антикризисное управление, беспощадно эксплуатируя подконтрольную им территорию, выгребая все доступные ресурсы, проедая насквозь всю имеющуюся инфраструктуру. Никакой конструктивной работы, никакого развития территории, все ресурсы — для борьбы. Третья фаза — развитие — наступит потом. Если наступит. А пока: все для фронта, все для победы. И я не слышал, чтобы Аль-Багдади рыдал в микрофон, что CNN не пускает его в прямой эфир. Да плевать на вас, мы свое CNN сделаем. Нет денег? Добудем. Нет людей? Создадим легенду, на которую купятся миллионы.

И, наконец, еще один момент, о котором нельзя не сказать. Чем отличается субъект событий от объекта? Тем, что он навязывает свою повестку. Не ему навязывают, а он.

Простой пример из текущего. Навальный со своим позавчерашним роликом про «Не Димона». Он навязал свой дискурс, и власть была вынуждена реагировать. Грамотно, кстати, но — реагировать. И второй пример. Передача у Соловьева, где всякие Кофманы, Кургиняны и прочие герои Русской весны дружно принялись поливать Стрелкова. И что сделал Стрелков? Правильно, выступил с ответом. Говоря иначе — действовал в рамках навязанной ему повестки.

И кто в этих двух примерах субъект, а кто объект?

Я, кстати, еще в 14 году говорил Стрелкову — чтобы избежать попадания в чужой дискурс, нужно навязать свою волю, свою точку зрения. Напиши мемуар. Расскажи свою версию событий — и будут обсуждать ее, спорить с ней, разоблачать твою версию. Но главное — ты задашь рамки, в которых твои противники будут вынуждены действовать. Ты станешь субъектом и будет рулить процессом. И на любой вопрос у тебя уже будет готовый ответ — читайте мои мемуары, там все сказано. Для тупых — перечитайте дважды.

Мне было сказано — нельзя. ДСП. Тайна великая сие есть. То есть, если президент предает миллионы соотечественников — то это нормально и политически выверенно, а вот рассказать правду про это предательство — ДСП. Сейчас об этом говорить бестолку — эти мемуары уже никого не заинтересуют. Время ушло.

Собственно, здесь и кроется ответ — почему идея К25 тихо почила и выродилась в скучную очередную националистическую группку. Все очень просто — она не стала субъектом. Она не смогла правильно ответить на вопрос: «Кто мы» и «Зачем мы». Она не пошла по технологичному и логичному пути четкой последовательности, а ломанулась куда-то по кустам через пни-колоды. Я даже не буду обсуждать националистов, которые вынудили Стрелкова пойти по глупому и бессмысленному в своей сути пути (кстати, опять же вопрос о субъектности самого Стрелкова, если не он рулил процессом, а рулили им). Среди них, кто в итоге убил изначальную идею, были либо малоинтеллектуальные люди, либо откровенно меркантильные, пытающиеся использовать имя Стрелкова для собственной монетизации (в денежном или медийном формате). Важно то, что сам проект ушел еще в прошлом году от своей собственной внутренней логики, а потому исчерпал себя организационно.

Другой вопрос, что сущностная задача все равно остается. Остается запрос на объединяющую деконструктивистскую силу. Параллельно — и на конструктивистскую. И это не К25, а что-то совсем иное. Это две разные задачи одной сверхзадачи, а поэтому они требуют двух разных инструментов их решения. И путать их друг с другом — нелепая грамматическая ошибка. Если вы заявляете себя в качестве «пожарной команды», но вместо этого начинаете писать пафосные декларации, как вам обустроить Россию — то у вас не все в порядке с мыслительным процессом и причинно-следственными связями. Пожарные тушат пожар, а не отстраивают сгоревшее.

А на «пожарную команду» запрос тоже остается, никуда не девается. Запрос на структуру, понимающую, что и как нужно делать в момент обрушения. Причем не просто понимающую, а имеющую сценарные планы (пусть и рамочные). А значит, имеющая разные модели, прогнозы и сценарии. И их нужно отрабатывать — причем в ущерб декларациям о многострадальном русском народе и его чаяниях.

Да, и никуда не девается запрос на объединяющую фигуру на каждом из этапов. На первом этапе демонтажа — на легенду имени Стрелкова — человека, сумевшего из ничего создать народное ополчение, вдохнуть в него уверенность в своих силах и правоте. А вот сможет ли сам Стрелков стать такой объединяющей фигурой, сумеет ли он использовать свои сильные стороны и придушить слабые — зависит только от него. И если он сам не найдет ответ на нужные вопросы — за него это делать не будет никто. Ну, и не нужно забывать про время — тот ресурс, который проедается. Время уходит, легенда тускнеет, на ее месте появится новая.

Но вместо этого — да, можно до бесконечности играться в безопасные и бесполезные игры под названием «маниловские мечтания за все хорошее». За национальное государство там, за судьбу русского народа и прочие манечки. Даже за прости господи ирриденту. Кто ж против? Все только за. В первую очередь тот самый режим, с которым якобы нужно бороться за светлое будущее. Уж ему-то точно ничто не угрожает с такими врагами.

Тем не менее, повторюсь. Сам подход правильный. Изначальная идея вполне продуктивна. Кто сможет ее реализовать — вопрос отдельный. Но любой, кто будет снова проходить тем же путем, будет вынужден так или иначе, но пройти его полностью. Пройти через позиционирование, через создание образа будущего, через создание внятных определений «свой-чужой», через мобилизацию имеющихся под рукой ресурсов. Через определение этапов прохождения и действий на этих этапах. Через выделение задач приоритетных и задач перспективных. Ничего нового — все как всегда.

ПС. С моим увольнением из К25, которого кровожадно требуют соратники, есть некоторая неувязка. 28 мая 16 года волевым решением К25 был переформатирован в ОРНД, а вот в ОРНД я точно не вступал. Поэтому уволить меня из К25 нельзя по причине отсутствия наличия самого К25, а из ОРНД — по причине моего неучастия в нем. Даже в этом вопросе полный бардак. Вот всё у нас в стране так — скрепно и духовно. Тельняшка трещит за русский народ, а по простейшему процедурному вопросу как всегда.

Сохранено