Студенты (аспиранты) "на картошке" — воспоминания современников

von_hoffmann — 05.07.2021

Студенты на картошке

Елена Маслова (Приморский край, 1981):

В колхозе заболел гепатитом "А" почти весь наш курс (абитура) университета. Жили в деревушке, спали на нарах с самодельными топчанами из соломы. Постель, правда, выдали. Вода - из колодца, ели под навесом. Туалет на улице один на всех. Воду грели в ведрах кипятильником, в баню просились к местным. Из медицинского обеспечения были только аптечки, собранные мамами, и рядом в отдельном доме жила "медичка" - студентка 3-го курса мединститута, у которой даже градусника не оказалось. Я была в числе первых заболевших, поэтому оказалась ещё с подругой в районной инфекционной больнице. У меня, как сказали, была легкая форма гепатита, ничего не болело, поэтому не лечили ничем. Подруге было плохо, ей капали только глюкозу. Зато кормили вкусно, в холле был телевизор (смотреть разрешали сколько угодно). Палаты были обычные, не боксы, а через холл рядом лежали дизентерийные. Их кормили после нас. Приезжала ко мне мама, впервые (осенью!) накормила нас фруктами. Через 21 день меня выписали, и я уехала домой поездом, еле-еле вырвав в кассе билет на ночной поезд. Дома мама положила к себе в больницу и начали наконец-то лечить. С тех пор проблемы с печенью навсегда.

Людмила Новикова (Подмосковье, 1979):

Каждый год в сентябре студентов отправляли на месяц в деревню убирать картошку. Это было в обязательном порядке, освобождали только по справке от врача или тех, кто работал в стройотряде. Я была на картошке дважды. (Кстати, заплатили только один раз и гроши: за месяц около 10 руб., кажется, при минимальной зарплате в стране 60р.). На третьем курсе остались в основном хорошие воспоминания, но вот на первом...

Мы только-только поступили в институт, и нас сразу до учебы отвезли в совхоз. Сначала все было хорошо: погода теплая, работали по 7 часов (как несовершеннолетние, 17 лет), все познакомились и подружились. Руководителем у нас был профессор с кафедры Истории КПСС, большой дурак. Т.к. ВУЗ был в основном женский, он очень боялся разных историй. Недалеко от нас жили студенты из МАИ и МФТИ, там в основном ребята. Под страхом немедленного исключения из института нам было запрещено с ними встречаться и даже подходить близко к их корпусам.

Вообще нам постоянно внушали, что якобы приняли больше студентов, чем было мест, и в любой момент могут кого-то отчислить (а конкурс был большой при поступлении).

Каждый вечер наш начальник на общем собрании около часа устраивал нам лекции на всякие политические темы. Потом мы там просто дремали.

Прошел сентябрь. Институт требует нас назад, мы уже должны учиться, у них летят все учебные планы. А совхоз не отпускает и не подписывает какие-то бумаги. А наш дурак-начальник никак не может разрулить эту ситуацию.

Осень наступила ранняя, в начале октября - дождь с ветром и иногда даже со снегом. И как же мы там мерзли! Тут уже нас гоняли работать по 8 часов и больше, вопреки закону.

Я попала на сортировку. Что это такое? В открытом поле стоят 4 столба и навес, никаких стен. В центре дребезжащая железная машина, по конвейеру едет картошка. Мы четверо стоим по сторонам и выбираем плохую, гнилую, резанную. Представьте, как там стоять на голой земле при дожде с ветром (поле, все продувается во все стороны).

Долго было выдержать невозможно, нас меняли через 4 часа. Там я замерзала так, как никогда потом нигде не мерзла за всю свою жизнь. Сначала немели ноги, потом руки, потом холод шел по телу, под конец было чувство, что все тепло собирается комочком у сердца. Когда нас меняли, мы шли назад на, казалось, деревянных ногах, как на ходулях. Мы были такие 17-летние дурочки, что не понимали последствий. Нам было забавно: прыгаешь друг другу на ногу, а нога ничего не чувствует. Потом в столовой оттаивали по пол часа. Те, кто собирал картошку на полях, тоже мерзли здорово, но они хоть двигались.

У нас постоянно кто-то в корпусе лежал с температурой. Врача не было, одна медсестра, у которой кроме градусника - ничего. С чем-то более серьезным, чем простуда, отправляли в Москву. Из нашей группы отправили половину.

Когда я вернулась домой, мама пришла в ужас: вы же девочки, могли все себе отморозить. И ругала меня, что я не написала ей письмо: уж как-нибудь она бы меня оттуда вытащила. А мне там даже в голову не приходило, что можно что-то изменить. К счастью, лично для меня это прошло без последствий.

Вот я думаю: с одной стороны, да, конечно, дурак начальник. А с другой: кто его поставил над нами? Почему нас не отправили вовремя назад? Почему не дали дополнительной теплой одежды и не создали нормальные условия?

И еще: у меня эта картошка, кроме последних ужасных 2-х недель, вспоминается в целом хорошо: было весело, интересно, молодость. Но простой вопрос все ставит на свои места: если бы, допустим, мы поехали туда как волонтеры, с хорошей организацией, с достаточно теплой одеждой, в нормальные условия - разве нам было бы менее весело?

Елена Маслова (Приморский край, конец 1970х - нач.1980х):

Я уже писала про "свою" картошку в институте, где на абитуре весь наш курс заразился гепатитом "А". Тоже помню этот месяц как веселый и дружный, несмотря ни на что. Но... Спасла только молодость и небольшая трезвость мышления (по возможности береглись). Абитура по условиям была самой худшей. Мне "повезло" заболеть и уехать, а ведь уже приходилось часто топить печку в бараке, по утрам разбивали лёд в умывальниках на улице (конец сентября). Те, кто остался, мерз до середины октября.

После первого курса я отрабатывала месяц в рембригаде при университете (красили, убирали) как освобожденная от более тяжкого труда (после гепатита). Сентябрь во Владивостоке - бархатный сезон, жара, море, после обеда нас уже отпускали с работы. После второго курса я случайно (опоздала уехать со своими биологами) попала в колхоз с другими факультетами (восточных языков, химики, математики). Там мы жили как нормальные люди - цивилизованный лагерь, отдельная столовая, кровати и т.п. блага ). Были факультеты элитные и не элитные. И повезло, что всегда в колхозе из взрослых были адекватные мужики. С одной стороны, много запретов, с другой - на многое смотрели сквозь пальцы. В третьем колхозе я уже вылезала по ночам из окна погулять с парнем (без интима) и так же в окно возвращалась под утро. А в рембригаде был случай: мы с подружкой освобождали химическую кладовку для предстоящего ремонта, вытаскивали 10-литровую бутыль с фенолом и разбили её. Весь фенол в виде каши на полу. Рядом была библиотека - она сразу же закрылась. У нас никаких средств защиты, даже перчаток, не говоря уже о респираторах.Так мы голыми руками с помощью тряпок и дощечек выносили эту "кашу" наружу, пока всё не убрали. Жутко боялись не за себя, а за то, что будут ругать. Но нас милостиво просто пораньше отпустили. Надышались, конечно, конкретно. Возможно, это тоже сказалось в последствии.

Сергей Савчук (Одесса, 1981):

Вот поэтому и цена была 9-12 копеек за килограмм! А студенты молодые, бестолковые и дармовые!
Мы на первом курсе виноград убирали. Так хоть рядом море было. И жили в пансионате прямо на берегу! В октябре ещё купались! Одесса, политех.1981 г.

Андрей Беляев (Кокчетавская обл., Рузаевский р-н, 1958):

После первого курса в июле 1958 нас послали на "уборку целинного урожая" в Рузаевский р-н Кокчетавской обл. Опыт был не очень приятный, но неприятности вскоре забылись и осталось в общем положительное впечатление. Здесь я понял, как функционирует социалистическое производство (приписки, неадекватное планирование, расточительность, бестолковость и пр.). Мне этот опыт в дальнейшем сильно помог.

К тому же, в результате махинаций нашего более опытного бригадира (тоже студента, но из фельдшеров), нам удавалось хорошо закрывать наряды, в результате чего я не только не остался должен за питание, но привёз в Москву 1000 руб. ("старыми"), на которые купил магнитофон "Днепр-10" (по тем временам редкость), отчего моя популярность в компании школьных друзей резко возросла.

Elijah Motorny (Ленинградская обл., Волосовский район, 1990г.):

Сентябрь 90-го года, я, свежепоступивший студент, первый и последний раз "на картошке". Деревня Будино, Волосовский р-н ЛО. Сама по себе идея "картошки" - тупее некуда. Крестьяне в прославленных колхозах каждый год проигрывают "битву за урожай", а им на помощь высылают ополчение - студентов и недобитую интеллигенцию.

Вечный вопрос - куда увозят эту прекрасную, собранную нами картошку, и откуда берут эту мелкую гниль, которая продается в магазинах? Отвратительные бетонные бараки, антисанитария, дерьмовая еда (картошка с запахом тушёнки в основном), вечно бухое крестьянство.

Пару раз были беспричинные махачи с местными - это к вопросу о "раньше люди были добрее", ага.

Через пару недель в деревенский магазин завезли арбузы. У местных это особого интереса не вызвало, а студенты их трескали в три горла. И вот я пришел в магазин за очередным арбузом, и вижу картину, достойную пера Васи Ложкина - в магазин привезли курево. Собралось все женское население деревни и самоотверженно лупит друг друга в очереди за папиросами "Стрела".

Олег Тугарин:

Это, значит, уже талонное время было.

Elijah Motorny:

Возможно, не помню уже. Помню, табачный дифицит был. Мой друг проехал на попутках много сотен км по Ленобласти за полторы пачки сигарет.

Masha Gracheva:

В талонное время и не такое бывало. У нас на работе профессора подрались из-за блока Родопи. (Распределяли, без талонов).

Мария Савельева:

Собранную картошку свозили в ангары, где она лежала большими кучами на полу в сырости и грязи и гнила. Нас заставили ее перебирать. Было очень немного жаль своего труда. Но своей она все равно не воспринималась.

Elijah Motorny:

В Волосово в этом смысле было получше. Кое-какая механизация, довольно высокие урожаи. Я как раз в таком ангаре-овощебазе и работал.

Алиса Чижик:

Ох, перебирали... холодно и сыро, дышать нечем в бетонной коробке. Больше нравилось ездить на просторы колхозных полей, прополка-уборка... Там хоть воздухом свежим подышать можно. А без помощи города деревня не справлялась.

Григоий Григорян (Туркмения):

Студенческие годы прошли в Средней Азии, в Туркмении. И был там такой кошмар под названием ХЛОПОК. Вот на его уборку нас и гоняли. Быт, еда, условия можно охарактеризовать одним словом - ужас. В любую погоду в поле, и сдохни но дай норму - 40 кг. ваты. Родина не выполняла план, и нас держали там по 2 месяца, октябрь, ноябрь. Сначала жара. Потом дожди, снег. холод, но надо выполнять план, а по возвращению домой надо наверстать учебу, а это по 4, 5 пар в день. Вот так весело жили студенты в сссрии, пропади он пропадом.

Серафима Красноцветова (1974):

Я в 1974 поступила в худож.-промышл. училище, там заставляли помогать на строительстве здания мастерских училища. Помню, таскали носилки с раствором, строительный мусор убирали. В 15 лет тяжеловато было, хоть и неполный рабочий день. Одежонка, конечно, своя. Оплаты, конечно, никакой.

Елена Никитина:

Бывала часто на таких мероприятиях: голыми руками рассыпали по полям удобрения, куда ведро, куда горсть. Зерно сушили - ходили по нему, мужики окурки туда же кидали, плевались. Но ни разу не обходилось без гонцов до ближайшего магазина, после обеда никто уже не работал.Толку от всего этого было очень мало.

Это вы на хлопке
не были! Студенты проводили там по 3 месяца - с сентября по декабрь. А еще в мае на пару недель вывозили на прополку и прореживание хлопчатника. Стой раком весь световой день, живи в помещении с земляными полами и треснутыми стёклами, ночами холодно, днём тепло, питайся баландой, да ещё за весь сезон остаёшься должен за питание. Мытьё раз в месяц, если родители заберут. Во как!

Алеша Филонов:

Рабсила.Помню... Только у нас вместо картошки хлопок был. Жуткие условия были.

Михаил Чепик (Иваново, осень 1984):

Военные сборы будущих офицеров запаса. Командир части (воодушевленно): «Товарищи курсанты, поступило предложение помочь труженикам села собрать урожай! Какие будут предложения?" Батальон гудит: «На х...й! Это наш выходной! Не поедем!»...свист, улюлюканье... Командир части(злобно): «Все, б...ть у меня на х.. поедете! Все!» ... Ну зато наелись морковки...с голодухи, ибо прапорщик столовой проворовался и кормил нас списаным на уничтожение НЗ гарнизона г.Иваново. Но это уже другая история

Игорь Лайнер (около Иркутска, 1981):

В 1981 нас отправили в колхоз на морковку. Под Иркутском. В октябре. Поселили в бараках без окон, без дверей. Внезапно ударили морозы. Несколько дней мы тупо выковыривали морковь из вечной мерзлоты задубевшими синими руками. По ночам грелись водкой и друг-другом. Примерно на пятый день ночью выпал снег. Мы обрадовались и решили что нас не погонят на поле (наивняки). Грузовики (открытые) приехали за нами как всегда. Мы отказались выходить на работу. Тут надо пояснить. Мы - это студенты трёх училищ: художественного, театрального и медицинского. Приехало начальство на волгах: колхозное, потом комсомольское, потом партийное. Начали нас стращать. Типа, это что ж, бунтовать? Забастовка? Мы им - типа да. Называйте как хотите, но на заснеженное поле мы не поедем, это абсурд. Уехали. Теперь приехали наши училищные начальники. Все три. Посажали нас в автобусы и вернули в город. По итогам: театралов исключили всех, медичек не тронули, художников поисключали только зачинщиков. Меня пронесло, ибо я оказался в армии в самый разгар судилищ.



или

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив