Строго по расписанию

olga_srb — 06.03.2018 Нас было трое: я и супружеская пара.

Когда я зашла в купе, то увидела мужчину с выражением лица государственной важности. Находясь в крайней степени сосредоточения, он заполнял бумаги так чинно и одновременно взволнованно, будто подписывал Тильзитский мир, поэтому ответил на мое короткое приветствие вынужденным молчанием. Сосредоточенно заглядывая через мужнино плечо, рядом сидела его супруга. Она также промолчала.


Собственно, дело действительно имело государственное значение: супруги заполняли анкету для получения транзитной литовской визы.



Когда мужчина закончил вписывать свои паспортные данные, он вздохнул, медленно осмотрел результаты своего труда, закрыл паспорт и неторопливо убрал его во внутренний карман.

- Давай теперь твою писать, - торжественно объявил он и открыл паспорт жены.

Над анкетой жены он трудился столь же долго, важно и сосредоточенно, и спустя минут пять подвинул ее супруге для того, чтобы та расписалась.

Покончив с формальностями, мужчина и женщина молча откинулись на спинку сидения. В купе повисла тишина. Все трое мы смотрели в окно, за которым ничего не происходило.

- Сейчас тронемся, - произнес мой важный попутчик, и поезд тотчас начал медленный ход.

Первые полчаса мы ехали, неподвижно глядя на мелькавшие за окном городские пейзажи. Попутчики молчали. Я тоже.

Внезапно, как будто уловив известный только им сигнал, они оба нагнулись и стали выковыривать из-под сидения дорожную сумку. Сохраняя полное молчание и удивительную согласованность действий, они извлекли из нее полный комплект домашней одежды, начиная с двух пар тапочек и заканчивая двумя теплыми кофтами. Положив две стопки одежды – мужскую и женскую – рядом с собой, супруги вновь уставились в окно.

- Чай после Черняховска попьем? – с надеждой спросила супруга.
- Сначала переоденемся – произнес мужчина.

Как только мы тронулись в путь после трехминутной стоянки в Черняховске, пара зашевелилась. Ловкими движениями они проделали фокус с полным переодеванием, при этом мужчина умудрился не только кардинально сменить имидж государственного деятеля на туриста-бродягу в вельветовых тапочках, но и предельно аккуратно сложить два комплекта одежды. Бурное шевеление прекратилось так же внезапно, как и началось. Тишина и обездвиженность возобновились, хотя я успела воспользоваться оживленным моментом и налила себе чашку кофе с молоком.

- Чай после Чернышевского попьем? – спросила женщина, не отводя взгляда от мелькающих за окном видов.
- После Кибартая – ответил мужчина.

Через час, на станции Чернышевское, в вагон зашли первые пограничники – здесь заканчивалась Россия. Из коротких ответов на их вопросы я кое-что узнала о своих попутчиках.

- С какой целью Вы ездили в Украину в ноябре? С личной или что другое? – поинтересовалось должностное лицо, листая паспорт мужчины.
- С личной. Родителей навещал.
- А вообще каков характер Вашей деятельности? – продолжал интервьюировать моего попутчика пограничник.

Пауза, обнаруживавшая недостаточно быстрое понимание обращенной речи, вынудила его переформулировать вопрос:

- Где Вы работаете, Геннадий Сергеевич?

- На железке! Где ж еще?! – слегка возмущенно ответил мужчина.

Действительно! Где еще можно работать, кроме как на «железке»?!

Я задумалась, что отвечу, когда меня спросят то же самое, но меня не спросили… Наверно, потому что в ноябре я не была в Украине.

Как только закончился первый и второй (литовский) пограничный контроль, молчаливые супруги неожиданно зашевелились. Точными движениями с озабоченно-домовитым видом они извлекли из-под сидения еще две сумки – на этот раз с провизией. Мужчина и женщина действовали как многолетние партнеры, которым приходится ежедневно выполнять общую работу: он расстилал бумажные салфетки – она выкладывала на них множество свертков; он вынимал из пакета ломтики хлеба – она ловко намазывала на них масло и выкладывала колбасу; он откручивал крышку термоса – она подставляла пластиковые чашки. Когда отлаженный процесс сервировки был завершен, супруги одномоментно приступили к поглощению пищи: их жевательные движения были быстрыми и синхронными, а отхлюпывание чая звучало как мастерски отработанный аккомпанемент.

Во время трапезы они не проронили ни слова, однако было понятно, что они знают, что и в какой последовательности следует делать: уничтожив бутерброды, они одновременно взялись хрустеть огурцами, а потом – размешивать сахар в своих кружках и макать в них «Юбилейное» печенье.

Остатки пищи и грязная посуда были убраны со стола столь же стремительно, как сервировался семейный перекус.

- Спать! – скомандовал мужчина и легко взгромоздился на верхнюю полку.
- До Вильнюса? – уточнила жена, неохотно расстилая постель.

Не услышав ответа, она неожиданно обратилась ко мне:
- А Вы докудова едете? До Москвы?

Я сказала, что еду до Москвы, и, считая себя обязанной поддержать ее внезапную инициативу, задала женщине такой же вопрос.

- И мы до Москвы. Ну, до Тулы – на юбилей к деду. Раньше сто сорок восьмой ходил удобнее, да и дешевле, а теперь вот «Янтарем» поехали. А Вы сами с Калининграда или с Москвы?
Я призналась, что «с Москвы».

- Ой, у вас там в Москве ужас, наверно, как жить тяжело. Не дай бог, не дай бог…

Пару часов супруги мирно спали, а я любовалась пейзажами, читала книгу и тихо-тихо пила какао.



Проснулись и встали они как будто по команде – резко и одновременно!



Нырнув под сидение, муж достал из продовольственной сумки пакет с пряниками и, не понимая головы и не обращаясь к жене, протянул его в ее сторону. Женщина взяла пряники с такой скоростью, как будто они заранее сговорились проделать этот трюк, и положила лакомство на стол.

Супруги вышли, взяв полотенца, что дало мне возможность сделать фотографию (уже в тот момент я поняла, что напишу о своих попутчиках) и съесть вареное яйцо.



Вернувшись, они молча сели и взялись за разгадывание сканвордов – каждый в своем сборнике. Стоит ли говорить, что как только мы подъехали к Гудогаю, они одновременно захлопнули журнальчики и взялись за чайную сервировку.

Пока шел третий пограничный контроль (мы пересекали границу Литвы и Беларуси), они пили чай с пряниками – молча и невероятно сосредоточено.

- В Молодечно курить пойдем, - анонсировал Геннадий Сергеевич.
- Только шапки оденем, - заметила его жена.

И супруги снова легли спать.

Минут за десять до Молодечно они внезапно стали собираться курить – внезапно, но – совершенно одновременно! Казалось, что в них встроены какие-то будильники, по сигналу которых они начинают совершать и заканчивать задуманные действия. Поспешность и тщательность сборов была вполне оправдана – в Молодечно поезд стоял всего две минуты, и в вагон Геннадий Сергеевич с женой вернулись за пять секунд до того, как поезд тронулся.

Поскольку я очень люблю поезда (особенно, пока не надо ложиться спать), практически всю ночь я имела возможность наблюдать за своими удивительными попутчиками: они одновременно просыпались, чтобы посетить туалетную комнату, одновременно брали шерстяные одеяла или снимали с себя кофты (вообще-то в поезде было очень тепло), и к утру я была почти уверена, что они живут по какому-то расписанию – своему, только им ведомому, но чрезвычайно важному. Практически не общаясь друг с другом, они являли собой единое целое – как сиамские близнецы, которые просто не могут быть независимыми. Я старалась наблюдать за ними незаметно, чтобы понять, откуда, по каким признакам они узнают, что надлежит делать в следующую минуту, но секрет их слаженной жизнедеятельности мне раскрыть так и не удалось…

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив