Страшное видение в Страсбурге
borisakunin — 06.07.2011Вчера я был на
концерте «Музыка свободы», который давали в Страсбурге в поддержку
Ходорковского, Лебедева и других российских политзаключенных.
Прирулил из Бретани за 900 километров, с трудом добыл номер в
гостинице – уж не знаю, всегда в Страсбурге столько иногородних или
это из-за концерта. Большущий зал был
переполнен, многие приехали и прилетели
издалека.
Страсбургские жители, кому повезло достать билет, я полагаю, в
основном пришли послушать игру Гидона Кремера, Евгения Кисина, Миши
Майского, Марты Аргерих – в одной программе нечасто увидишь такое
количество суперзвезд. Те, кто вроде меня добирался издалека,
приехали из-за узников.
Выглядел зал так:
Концерт на фоне чистого неба за тюремной решеткой
Я не особенный
меломан, современную серьезную музыку воспринимаю со скрипом.
Поэтому сначала просто впитывал атмосферу. На концертах
классической музыки и всегда-то собираются люди с лицами много
приятней среднего уровня, а уж на таком тем более.
Потом я вспомнил, как в детские годы один мой приятель, отличник из
музыкальной школы, учил меня слушать «трудную музыку». Он говорил:
«Ты, короче, сиди и прислушивайся, чего в тебе происходит, понял?
Это и будет музыка». «А если ничего не происходит?» - спросил я.
«Тогда, - говорит, - одно из двух. Или музыка фиговая, или ты
тупой».
В общем, я сидел и старательно прислушивался к себе.
Пока исполняли нежную композицию Гия Канчели для скрипки и голоса,
мысли у меня были благостные. Я думал, что ради недостойного дела и
плохих людей великие музыканты таких представлений давать не
станут. Тем более бесплатно: организаторы сказали мне, что не
потратили на страсбургский концерт ни копейки – наоборот, весь сбор
предназначен для подмосковного интерната в Кораллово.
Но потом пошли вещи диссонансные, резкие, даже тревожные. И в
разгар 14 симфонии Шостаковича на меня обрушилось страшное видение.
(С писателями, знаете, бывают мистические прозрения – особенно если
они прислушиваются к себе так усердно, как это делал я).
Приоткрылась таинственная завеса, и я на миг смог заглянуть в
недалекое будущее.
Заглянул – и содрогнулся.
Мне вообразилось, что прошло несколько лет, власть в России
переменилась – революция, дворцовый переворот или еще что-то – и
начался судебный процесс над деятелями прежнего режима, как это
обычно бывает в нашей истории.
Вместо Ходорковского и Лебедева судят Путина с, допустим, Сечиным.
И, как водится в нашей извечно сервильной судебной системе, вешают
на арестантов всё на свете, в чем они даже и не виноваты.
Караулов по телевидению запускает фильм про
кровавые преступления путинской банды. Прокуроры запугивают
свидетелей, очередной Данилкин пугливо улавливает желания нового
начальства. И так далее, и так далее.
И, видя это безобразие, писатели с тяжким вздохом начинают
заступаться за новых политзаключенных. Потому что такая уж у
русских писателей планида.
Вот, допустим, желаешь послать к лешему традиции отечественной
словесности, анархически перемешать зерна с
плевелами и гулять себе, насвистывая, по
литературному лугу, срывать цветы удовольствий. Но такие на этом
луге произрастают травы, такой там воздух, отравленный всякими
толстыми-достоевскими-чеховыми, что, надышавшись миазмов, как
миленький начинаешь милость к падшим призывать,
никуда не денешься...
Однако содрогнулся я не от кошмарной фантазии, что буду вынужден
защищать падшего Путина. О нет! Мне, почтенные читатели, привиделся
концерт в поддержку этого узника совести. И то,
как я поеду туда проявлять солидарность…
Во-первых, я представил, где может происходить подобное
мероприятие. Наверное, ох, в каком-нибудь Тегеране или Пхеньяне.
Где ж еще?
Во-вторых, кто там будет выступать? Вероятно, те мастера культуры,
которые сегодня столь горячо поддерживают Владимира Владимировича и
возглавляемую им партию?
Леденящая картина предстала предо мной, когда я вообразил этот пир
духа.
На сцене поют Бабкина с Кадышевой и Дима Билан с Басковым, гоняют
тигров братья Запашные, декламирует стихи про духовное Николай
Бурляев. Ну и Розенбаум, конечно.
А в зале, среди соответствующей публики (ну там Грызлов, Эрнст с
Добродеевым, Любовь Слиска, Пушков-Леонтьев) сидим плечом к плечу
мы с Людмилой Улицкой, отдуваемся за профессию. На груди у нас
значок «Свободу ВВП!», на бледных устах
испуганная улыбка. Потому что никуда не
денешься. Сиди, терпи.
И стало мне страшно. Реально, то есть нереально (это ведь теперь синонимы)
страшно.
|
</> |