Странности жизни...

sl_lopatnikov — 21.10.2022 Я не буду говорить о совсем уж серьезной литературе,вроде  "Войны и мира" ( "Или мiра?), который я люблю к... даже не знаю? - Как природу, что ли? -  От произведений Толстого исходит свет, даже если он пишет о грустных вещах или религии. У Толстого нет зассанных подворотен и загаженных подъездов, как у Достоевского, которого я терпеть не могу за пошлость и савонароловский религиозный фанатизм. Даже боги у них разные. Бог Толстого добродушен и похож на мудрого, в посконной рубахе, деревенского старика в лаптях слезшего с полатей, Бог Достоевского "добр" так, что уж лучше был бы злым. Возможно, конечно, все дело в том, что Ясная Поляна - не Петербург и снег там чище, и небо выше, но мне кажется, что и в Петербурге Толстой бы не заметил подворотен и увидел бы, скорее, нежное северноенебо, и даже бомжи у него оказались не просто бомжами, а близкими родственники Диогена... Ну а Достоевский и в Ясной поляне бы грязь нашел...   Но не о том речь. Это я  так, вроде разминки.

По молодости, я, как все моего поколения , мог едва ли страницами цитировать Золотого теленка и Двенадцать стульев.  Я продолжаю и сегодня хорошо относиться к эти повестям. Как с замечательному зеркалу советской жизни 30-х годов, когда молодость страны была жгуча, как южное восходящее солнце, под лучами которого тени корёжились и исчезали. Сейчас я отношусь к этим вещам, как к фотографиям собственной молодости, глядя на которые я только удивляюсь: неужели это я? И куда это всё, чёрт побери, девалось?

Но из наивных вещей я больше всего любил Приключение Ходжи Насреддина Леонида Соловьева. И даже сегодня, если  вдруг - становится тоскливо, досужий час желая скоротать, я открываю вторую часть Приключений, "Очарованного принца страницах, описывающих последнюю мысленную беседу с дервишем их клана молчащих:
Его вера все громче звучала в его душе и переливалась через края, но слова для нее, неповторимого и единственного, он в своем разуме не находил. А между тем чувствовал, что оно есть, и где-то близко; он напрягал все силы, дабы пламя из его души поднялось в разум и зажгло его этим великим словом; и когда, казалось ему, он уже вконец изнемог от непомерных усилий, - слово это вспыхнуло в нем, блеснуло, сверкнуло и, перелетев на уста, обожгло их незримым огнем.
- Жизнь! - воскликнул он, вздрогнув и затрепетав, не замечая слез, струившихся по лицу.
И все вокруг дрогнуло, затрепетало, отзываясь ему, - и ветер, и листья, и травы, и далекие звезды.
Странное дело: он всегда знал это простое слово, но проник во всю его бездонную глубину только сейчас, - и, когда проник, это слово стало для него всеобъемлющим и бесконечным...

Вот так вот просто. Предеоьно наивно. Просто. Но исчерпывающе. Может, так и надо писать?

"Повесть о Ходже Насреддине" открыла мне путь на Восток. И Шираз, Бухара, Коканд стали мне такими же родными, как Москва и Звягино. Второй шаг к Востоку я сделал благодаря Чингизу Айтматову. Вот так я оказался там, где я есть. Забавно...

... Сцена. 1986 год. Ташкент. Мой родственник по бывшей жене, она родилась под Ташкентом, повез меня на машине "в Казахстан", километров 30-40 от Такента, на рынок покупать кумыс. Оказалось, что рынок еще закрыт и нам надо было провести где-нибудь примерно час. Мы зашли в местный сельский универсальный магазин. Родиону пришла в голову сумасшедшая мысль подарить мне узбекский чапан. Мы подошли к двум проващицам, красавицам-казашкам - нет, реально красавицам, можете мне поверить, как умудренному знатоку восточных красавиц. Родион спросил: " Девушки, а чапаны в продаже есть?"... На что они подбоченились, фыркнули и с выражением так сказали: "Здесь вам не Узбекистан...!". Увы, пришлось ограничиться кумысом... Через несколько лет, я рассказал эту историю знакомому казаху и узнал, что спрашивать надо было не Чапаны, а Шапаны... Восток - дело тонкое.

А вот расшитые золотыми и серебряными нитками тюбетейки, которые мне покупали в Москве в детстве, я купить сегодня не могу. Разные есть. Но всё не то. Всё не то.

Такие дела.

Оставить комментарий

Популярные посты: