Сталинский порядок.

foto_history — 07.08.2016 Если завести разговор с современным коммунистом о роли Сталина в руководстве страной, то первое что он скажет будет фраза: "При Сталине был порядок...". И будьте уверены, эту фразу нео-коммунист произнесет также уверенно, как доказательство теоремы Пифагора.
Что бы понять, а так ли это было на самом деле, надо спуститься на несколько этажей ниже в деле управления огромным государством. Ведь товарищ Сталин не сам убирал урожай, строил танки, проводил комсомольские собрания, расстреливал заключенных. Для этого у него были заместители, у которых также были заместители. Страной руководила многочисленная орава председателей обкомов, крайкомов, горкомов и пр. Это именно та категория, которая и определяла облик страны, руководила ей от имени "вождя народов".

Как известно, любой агрегат или механизм, перед тем как пустить его в серийное производство, должен пройти испытания. Причем испытания проводят при повышенной нагрузке. Если агрегат не ломается сразу, успешно работает в критических условиях перегрузок, значит он способен работать в условиях, которые предъявляют к нему технические условия на его производство. И агрегат запускают в серию.
Так же и с механизмом управления государством. Для СССР, а именно для государственной власти, таким испытанием стала начавшаяся 22 июня 1941 года война. Это был не очередной "Освободительный поход", а настоящая война с сильным противником. На этот счет есть несколько документов:

ДОКЛАДНАЯ ЗАПИСКА ВОЕННОГО ПРОКУРОРА ВИТЕБСКОГО ГАРНИЗОНА
О РЕЗУЛЬТАТАХ ПРОВЕРКИ ПРАВОВОЙ И ОБОРОННОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ В ГАРНИЗОНЕ
5 июля 1941 г.
Совершенно секретно
Военному прокурору Западного фронта
диввоенюристу РУМЯНЦЕВУ
Копия: Главному военному прокурору
НОСОВУ
Доношу, что по Вашему приказанию в г. Витебск прибыл в ночь на 1 июля и тут же связался с обкомом партии, облисполкомом, УНКВД. Утром нашел последнее и приступил к работе. Связавшись с начальником гарнизона, комендантом города и войсковыми частями, стал заниматься расследованием дел о военнослужащих и военнообязанных. Всего на 5-е июля мною передано было 29 дел [в Военный Трибунал]. В производстве имеются еще незаконченные дела, и каждый час поступают все новые и новые.
<...>
Вчера, 4 июля, мною арестован и предан суду ВТ [бывший] начальник тюрьмы Глубекского района Вилейской области, ныне начальник Витебской тюрьмы, сержант госбезопасности, член ВКП(б), который 24 июня вывел из Глубекской тюрьмы в Витебск 916 осужденных и следственно-заключенных. По дороге этот начальник тюрьмы ПРИЕМЫШЕВ в разное время в два приема перестрелял 55 человек, а в местечке около Уллы, во время налета самолета [противника] он дал распоряжение конвою, которого было 67 человек, перестрелять остальных, и было еще убито 65 [человек]. В этих незаконных расстрелах он сам принимал участие с револьвером в руке. Свои действия объясняет [тем], что якобы заключенные хотели бежать и кричали: "Да здравствует Гитлер!"
Среди этих заключенных было около 500 [осужденных] по к[онтр] р[еволюционным] преступлениям и 400 осужденных по имущественно-бытовым преступлениям, в том числе и по Указу от 26 июня 1940 года.
Это дело завтра передадут [в] ВТ [с обвинением] по ст[атье] 180 п[ункт] "б" У[головного] К[одекса], очевидно, [в последующем] будет расстрел. Прошу Вашего согласия.
По его [Приемышева] заявлению <...> было перестреляно 714 заключенных. Нами по личным делам установлено, что среди этих заключенных более 500 человек являлись подследственными, и несмотря на это без всяких оснований они все же были незаконно перестреляны.
Начальник Управления НКВД по Витебской области тов. МОТАВКИН и Зам[еститель] Наркома НКВД Белоруссии тов. ПТАШКИН сейчас меня просят, чтобы я этого ПРИЕМЫШЕВА освободил от судебной ответственности. Такое поведение этих лиц считаю возмутительным.
...
В отношении ВТ (прим.- Военного трибунала) гарнизона сообщаю следующее:
Когда я приехал, то местные органы послали телеграмму в ЦК о создании ВТ. Это сообщение попало к тов. РЫЧКОВУ, который своей телеграммой назначил председателя облсуда тов. ГРИЩЕНКОВА председателем ВТ. Это старый судебный работник, но плохой трибунальщик в особенности в военное время да в боевой обстановке. Членами трибунала работают зам[еститель] председателя облсуда ИВАНЧЕНКО и член облсуда РУДЫЙ, [но] никто из них не знает военной работы и работы ВТ. К тому же они как судьи малоквалифицированны, поэтому с первых дней получились ляпсусы в работе ВТ, приговора низкого качества (прилагаю). Дела посланы в ВТ фронта тов. КЕДРОВУ и ОРЛОВУ. В них <...> не чувствуется политика и целеустремленность (7 приговоров от 3 июля). Причем три приговора по ст[атье] 170-в со сроком [наказания] 10 лет [заключения], в то время, когда санкция этой статьи только [до] 7 лет [лишения свободы]. Резолютивная формулировка приговоров также неправильная, в них указано - "передовая линия огня". Поэтому начальник гарнизона не может исполнить эти приговора, так как нет возможности осужденных вести под конвоем на передовую линию. В то же время нет указаний на возможность пересмотра приговора по ходатайству командования части за проявление [мужества осужденными] в боевой обстановке.
...
Хочу заняться основным вопросом - это проведение в жизнь Директивы Государственного Комитета Обороны [и указаний], высказанных в речи тов. СТАЛИНА. Думаю в связи с этим возбудить несколько дел среди паникеров и дезорганизаторов тыла, проверить работу комендатуры города, штаба МПВО и ряда облучреждений. Во всяком случае такую работу я перед собой поставил. Очевидно, и проведу. Полагаю, что это не будет идти вразрез с Вашей линией. Если не будет на сей счет Ваших указаний, то буду считать эту работу приемлемой и правильной.
Теперь хочу Вас [про] информировать в отношении работы нач[альника] гарнизона, облвоенкомата:
Начальником гарнизона является здесь тов. РЕДЧЕНКОВ, краснознаменец, имеет медаль XX лет [РККА]. Как начальник гарнизона с работой не справляется. Он просто не может, не умеет использовать всю полноту своей власти. Многого не видит, не замечает и, как это говорят, зашился. Аппарат у него также слабый и не подготовлен для серьезной оперативно-боевой работы. Аппарат и сам нач[альник] гарнизона в большинстве занимаются текучкой, приемом прибывающих лиц, пропусками, а не серьезной организационно-руководящей работой. Хоз[яйственной] работы чрезвычайно много.
Работа по мобилизации и формированию запасных полков проходит плохо. На мой взгляд, полки формируются неправильно, командный состав назначается из запасных, часто неподготовленных, неопытных, небоевых командиров. В силу чего взаимоотношения внутри ненормальные, есть недовольство рядового состава причем эти полки не обмундировываются, не вооружаются, питание ненормальное, [хотя] продовольственных запасов здесь много.
Гарнизон располагает большими складами продзапасов, и есть опасность, что они могут пропасть, если не будут приняты меры к их своевременной эвакуации для [последующего] направления по назначению.
Работой начальника гарнизона полковника РЕДЧЕНКОВА недовольны местные облорганы, заявляя, что он работу не обеспечивает и может провалить. Мое мнение, он просто не в состоянии охватить всей огромной массы вопросов и, безусловно, нуждается в конкретной деловой помощи. Я предложил секретарям обкома и его первому секретарю тов. СТУЛОВУ послать ему на помощь партработников, которых в Витебске скопилось очень много, но все они ходят без дела. Это секретари обкомов и райкомов других областей, члены ЦК, аппарата ЦК [Компартии Белоруссии] и т. п. Однако обком мое предложение не принял, заявив, что он, начальник [гарнизона], может сам себе найти людей, мобилизовать и т. д.
Я считаю такую постановку вопроса неверной, ибо обстановка такова, что требует немедленной конкретной помощи живыми людьми, оперативными работниками, иначе будет поздно (хотя и так было много упущено).
Областные органы, в том числе обком и облисполком (тов. СТУЛОВ, тов. РЯБЦЕВ), в этом деле также не приняли никаких мер, как и запоздали со многими важнейшими мероприятиями, в результате чего в городе появилось среди населения тревожное настроение, паника, бегство, бестолковщина и дезорганизация, ...
...Об этом также знает, но считает, что он не может вмешиваться в работу военной части.
Начальник гарнизона, по-видимому, не считает нужным укреплять работу комендатуры. Хотя такие вопросы, как организация порядка в городе, патрулирование, организация населения на дежурства в своих домах, проверка состояния охраны заводов, складов, помещений и т. д., бесперебойная торговля, надлежащая работа города и его учреждений - все это остается без внимания и на эту часть серьезной работы никто не обращает внимания, в том числе обком, не говоря уже о начальнике гарнизона.
...
Тревожное настроение в городе, паника, беспорядки, бестолковая и ненужная эвакуация с каждым днем и часом все больше увеличиваются. Это положение создалось в результате неправильных действий областных органов [власти] и обкома, а в остальных случаях - бездействия этих органов и обкома. До сегодняшнего дня никаких действий никто не предпринимал, все занимались сборами, разговорами и т. п., а не орг[анизаторской] работой.
3 июля в обкоме и горкоме [партии] были собраны секретари Р[айонных] К[омитетов] и директора крупных предприятий и получили задание от секретарей обкома и горкома т. т. КОМИССАРОВА, ИВАНОВА, СМИРНОВА, ЛЕВИКОВА вывозить оборудование, приостановить работу фабрик и заводов и распустить рабочих.
Секретарям райкомов и директорам предприятий толкового разъяснения никто не дал, а лишь заявили им, чтобы оповестили рабочие коллективы [о том], что заводы и фабрики закрываются на 5-7 дней. На некоторых фабриках и заводах стали выдавать полный расчет и выходное пособие, а на некоторых фабриках и заводах расчета и выходного пособия не выдавали. Тогда среди отдельных групп рабочих, возможно отсталых, стали появляться вредные настроения и недостойные выкрики о том, что бегут коммунисты, администрация и т. д. После чего и на этих предприятиях стали выдавать расчет и выходное пособие.
Директиву обкома и горкома партии об эвакуации отдельных предприятий мелкие предприятия, пошивочные, ремесленные и прочие мастерские, парикмахерские, бани, торговые сети, кино, фотографии и прочие восприняли как директиву об эвакуации города, и все стали производить расчет рабочих и закрывать свои предприятия и мастерские. В это же время отдельные предприятия, вывозя на машинах станки, оборудование на ж.д. станцию, стали грузить вместе с оборудованием и людской состав, причем на станции создалась полная суматоха и неразбериха, каждый из отъезжающих стремился поместить только свои вещи, а не госимущество.
Все это создало среди населения тревожное настроение и панику, и 4-го июля весь город перестал жить нормальной спокойной жизнью.
Эти тревога и паника усилились еще и тем, что в городе стало известно о том, что ответственные работники облорганизации эвакуируют сами свои семьи с имуществом, получив на ж.д. станции самостоятельные вагоны. Когда я об этом заявил в обкоме партии, мне сказали, что эвакуацию семей ответственных работников якобы разрешил ЦК [Компартии] Белоруссии, причем жены этих ответ. работников из НКВД, облисполкома, парт[ийных] органов и другие стали самовольно уходить с работы, не дожидаясь выдачи им расчета и несмотря на запрещение руководителей этих учреждений, где они работают. Так, например, ушли с телеграфа, с телефонной сети, из больниц и других учреждений.
3, 4, 5 июля около облвоенкомата стояли толпы женщин за разрешениями и пропусками на выезд, а когда в пропусках им отказывали, то они заявляли, почему же коммунисты уехали, их жены с детьми и имуществом. В общем, все это чрезвычайно отрицательно подействовало на население города, и в особенности после того, когда закрылись торгующие организации.
Между прочим, в г. Витебске собрались все руководящие работники республиканских органов - из Минска и ответственные работники из других областей, городов и районов. Обком партии не мог использовать весь этот состав коммунистов для назначения на соответствующие работы по организации порядка в городе, для создания рабочих отрядов, вооруженных дружин.
Обком партии не проверил состояния низовых партийных] организаций, которые в большинстве или разъехались, или разбежались отдельные коммунисты без ведома парт[ийных] органов. В то же время охрана внутри города поставлена весьма плохо. Население не мобилизовано, а отдельные руководители, вроде как председатель горисполкома АЗАРЕНКО, уже приготовили машины с бензином для выезда в Москву. Причем характерно, на машину [АЗАРЕНКО] погрузили бочку пива для того, чтобы, очевидно, пьянствовать в дороге, как он обыкновенно это делает в городе у себя на службе. Об этом факте мне рассказывали начальник водоканала, КОВАЛЕВ, ФИНКИЛЬШТЕЙН и другие.
Горисполком во главе с председателем АЗАРЕНКО бездействует и по существу никакой оперативной и конкретной работы не ведет, за исключением наличия дежурств в горисполкоме.
Несколько дней тому назад я говорил в обкоме партии т. СТУЛОВУ и другим секретарям (ПАНОВУ), что партийных работников и другой руководящий состав, ныне находящийся в г. Витебске, нужно бросить на помощь на отстающие участки для налаживания и организации упавшей работы. Меня не послушались и в помощь [людей] не дали ни начальнику гарнизона, ни другим организациям, а сейчас эти лица разъехались.
Как работают низовые парт[ийные] организации и [какова] их мобилизационная готовность, также неизвестно.
Только сегодня обком дал указание о сборе секретарей первичных парт[ийных] организаций, когда многих секретарей уже самих нет на месте.
Обком партии сегодня, после роспуска на многих предприятиях рабочих, принял постановление и огласил по радио, что организуется рабочая дивизия, и призвал рабочих вступить в ее состав. Это <...> нужно было сделать 5 дней тому назад, а не теперь, когда рабочие находятся не на предприятиях, а у себя дома без работы. Вот стиль и порядок работы обкома партии.
Сегодня же горком комсомола [предложил] зайти [комсомольцам] в горком и райкомы, в то время, когда большинство комсомольцев из города уехало без чьего-либо разрешения.
Облисполком распустил свои отделы. Большинство работников со своими семьями уехали. Райсоветы также не работают и никакого порядка в городе не наводят.
Сейчас в Витебске не найдется ни одного учреждения, которое бы работало. Закрылись и самоликвидировались все, в том числе облсуд, нарсуды, облпрокуратура, облздрав, промсоюзы и т. д. и т. п.
Тюрьма ликвидировалась. Милиция работает слабо, а НКВД также сворачивает свою работу. Все думают, как бы эвакуироваться самому, не обращая внимания на работу своего учреждения. Почти во всех учреждениях настроение такое, что завтра придет в город неприятель, а поэтому сжигают все архивы и текущие документы. В общем, работа и нормальная жизнь в городе парализовалась полностью. А еще до 3 июля все было нормально и хорошо.
Сегодня ночью обошли все адреса врачей и никого не застали. Бросили больницы, поликлиники, ясли и удрали. Горздрав мер не принимает и почти самоликвидировался, не приняв мер для оказания необходимой помощи раненым.
...
О том, что здесь создалось такое положение, знают только побывавшие [в городе] т. ХРОМЧЕНКО и ХАРЧЕНКОВ, которые выехали дальше по Вашему поручению. Для упорядочения и организации сильно ослабшей, а в иных случаях прекратившейся работы нужно принять срочные и решительные меры. Жду Ваших указаний.

Военный прокурор Витебского гарнизона
военюрист 3 ранга ГЛИНКА
ЦАМО СССР. Ф. 208. Оп. 2524. Д. 2. Л. 8-12

Это город Витебск. Доклад был составлен 5.07.1941 года. Хочется отметить, что части 20 танковой дивизии 2-й танковой группы Вермахта вышли к окраинам города только к исходу 10 июля, почти через неделю после описанных событий. А в городе уже больше недели бушевало безвластие и хаос. И, как видно из документа, местные князьки не собирались драться с немцами и мобилизовывать массы на борьбу. Их больше заботила личная безопасность и бочка пива, для личного потребления. Ну и в довесок постреляли заключенных, включая тех, чья вина даже по советским меркам не была доказана; бросили больных и раненых; бросили предприятия и учреждения.
Или вот еще про Белорусское партийное начальство:

Из рапорта начальника 3-го отдела 10-й Армии ЗФО полкового комиссара Лося от 13 июля 1941 г. на имя начальника 3-го Управления НКО СССР:

"Согласно вашего приказания докладываю обстановку, в которой начались события и их развитие.
...
В ночь с 22 на 23 июня позорно сбежало всё партийное и советское руководство Белостокской области. Аналогичное положение имело место почти во всех районных и городских организациях.
Из Белостока и других городов сбежала вся милиция. Города, и в частности Белосток, как ближайшая питающая база, были оставлены без власти.
Враждебные элементы воспользовались этим и подняли голову.
Освободили из тюрем более 3 000 арестованных, которые начали грабежи и погромы в городе.
Враждебные элементы открыли стрельбу из окон по проходящим частям и тылам наших войск, используя для этого спрятанное оружие польской армиии и брошенное нашими частями...
...Мною была сформирована оперативная группа при коменданте города, усиленная пограничниками, в Белостоке был восстановлен порядок с применением всех мер военного времени...
...Следует отметить, что, как правило, районное и советское руководство сбежало со всех мест за 5-6 дней до появления противника, оставив весь колхозный советский актив без руководства.
...Были случаи, когда крестьяне деревень разбирали имущество, принадлежащее совхозу и государству. В отдельных колхозах единоличники терроризировали колхозников и начали грабить колхозное имущество".

А вот уже территория Украинской ССР. И события разворачиваются по тому же сценарию. Партаппарат бежит, в городах паника, далее хаос и грабежи:

Спецсообщение 3-го Управления НКО № 36137 от 1 июля на основании сообщения 3-го отдела ЮЗФ от 25 июня:
"В некоторых городах, подвергшихся бомбардировке, партийные и советские работники бросались первыми бежать, чем создавали панику и беспорядок.
22 июня с.г. после бомбёжки противником г. Луцка весь партийный и советский аппарат в панике оставил город. Оставшиеся в тюрьме г. Луцка арестованые подняли бунт, обезоружили часть охраны и пытались бежать.
22 июня после первого налёта немецких бомбардировщиков в г. Львове началась паника. Партийные и советские работники областных организаций мобилизовали весь львовский автотранспорт, собрали свои семьи и большими партиями стали покидать город.
23 июня в г. Львове фактически власти не было.
Этим воспользовался бандитский элемент, который ночью разграбил кондитерскую фабрику, некоторые торговые предприятия и квартиры эвакуировавшихся семей.
На Львовском мясокомбинате была отравлена вода.
В пересыльной тюрьме г. Львова заключённые подняли бунт, обезоружив часть охраны. Конвойным батальоном войск НКВД бунт был подавлен."

Из донесения командира 42-й бригады конвойных войск НКВД СССР начальнику Управления конвойных войск НКВД СССР В.М. Шарапову по состоянию на 10.00 25 июня 1941 г.:
"24.06.41 части РККА, правительственные учреждения и наркоматы НКГБ и НКВД оставили город Минск. В городе царит беспорядок..."
В 3.00 26 июня штаб бригады, личный состав частей и оперативные группы покинули город, сняв войсковую охрану с тюрем и складов: после этого Минск фактически оказался в состоянии полного безвластия, что вызвало беспорядки...

Воспоминания очевидцев тех событий и доклады с мест очень похожи:

"Начались грабежи магазинов, люди запасались продуктами из разбитых продовольственных складов, на улицах было много пьяных."
"Ближайший [магазин]... закрыт. Побежал к дальнему... опешил: витрина разбита, дверь настежь, а внутри орудуют люди: "Чего стоишь, пацан?! Хватай добро! Зараз налетят, разбомбят, всё пропадёт!"
(Л. Булат).
"Наступило безвластье. Минчане кинулись на улицу Розы Люксембург, где находились в то время уже никем не охраняемые продовольственные склады, чтобы запастись продуктами. Они поняли: когда в город войдут немцы, ничего нашим людям не дадут... Продукты брали из магазинов, заводов, фабрик. С дрожжевого брали дрожжи, патоку..." (В. Бугаенко).
"...В городе никакой власти. Немцев ещё не было, но свои уже давно покинули Минск...шёл грабёж всех складов муки, посуды..." (Е. Тиханович).

"При малейшем нажиме со стороны противника в городах создаётся паника, бегут толпы народа со своим имуществом на вокзалы, на железные дороги, бросаются в вагоны т.д. Сотрудники НКВД и милиции вместо наведения порядка, зачастую сами вливаются в толпу.
В результате всякие жулики и проходимцы пользуются случаем, крадут сотнями тысяч государственные средства, бросают противнику государственное имущество и безнаказанно бегут вглубь страны".
(Из директивы замнаркома внутренних дел СССР И. Серова от 3 октября 1941 г.)

Из донесения комиссара внутренних дел УССР Савченко, секретарю ЦК КП
ХРУЩЕВУ H.С. от 4 декабря 1941 г.
4 декабря 1941 г.
Совершенно секретно
Секретарю ЦК КП(б)У тов. ХРУЩЕВУ H.С.
По агентурным данным, положение в гор. Киеве в настоящее время характеризуется следующим образом: 18 сентября 1941 года, к концу дня, части Красной Армии и советско-партийный актив оставили город Киев...
После отхода частей Красной Армии в городе начался грабеж магазинов и складов.
Грабеж продолжался до полудня 19 сентября
Hаселением были разграблены магазины и склады как центра, так и окраин города.

"...По улицам Чернигова среди дымящихся развалин бродили одетые кто во что горазд или совсем голые больные психоневрологического диспансера, оставшиеся без присмотра. Они наводили ужас на немногих оставшихся в своих домах на окраинах города жителей.
Брошенный населением полуразрушенный город подвергнулся нашествию мародёров, нахлынувших из ближних к городу сёл. В Чернигов они шли толпами и налегке, только с пустыми мешками в руках. Обратно тянули всё, что попадало в руки. Грабили без зазрения совести и жильё, и магазины, и склады... Разогнать эту свору было некому! Местные власти ушли за Десну. А председатель горисполкома Брон И.Я. успел добежать до Харькова. Его арестовали и по приговору военного трибунала расстреляли за трусость, за то, что бросил город в такой тяжёлый для него час."
("Летопись города Чернигова периода ВОВ...", 1992 г.)

ИЗ СВОДОК УПРАВЛЕНИЯ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ПРОПАГАНДЫ ЮГО-ЗАПАДНОГО ФРОНТА
6 июля 1941 г.
Совершенно секретно
Начальнику Главного Управления
политпропаганды Красной Армии
армейскому комиссару 1 ранга МЕХЛИСУ
<...>
В отдельных районах партийные и советские организации проявляют исключительную рассеянность и панику. Отдельные руководители районов уехали вместе со своими семьями задолго до эвакуации районов.
Руководящие работники Гродненского, Новоград-Волынского, Коростенского, Тарнопольского районов в панике бежали задолго до отхода наших частей, причем вместо того, чтобы вывезти государственные материальные ценности, вывозили имеющимся в их распоряжении транспортом личные вещи.
В Коростенском районе оставлен архив райкома КП(б) и разные дела районных организаций в незакрытых комнатах.
В Проскурове после панического отъезда из города районных и областных руководителей была взорвана электростанция и разрушен водопровод. Отошедшие в Проскуров наши части остались без света и воды...
Начальник Управления политпропаганды ЮЗФ
бригадный комиссар МИХАЙЛОВ
ЦАМО СССР. Ф. 229. Оп. 213. Д. 12. Л. 74

11 июля 1941 г.
Совершенно секретно
Начальнику Главного Управления
политпропаганды Красной Армии
армейскому комиссару 1 ранга МЕХЛИСУ
<...>
Следует отметить, что ряд работников партийных и советских организаций оставили районы на произвол судьбы, бегут вместе с населением, сея панику.
Секретарь РК КП(б)У и Председатель РКК Хмельницкого района 8.7 покинули район и бежали.
5.7 районные руководители Янушпольского района - секретарь РК КП(б)У <...>, Председатель РККа <...>, Райвоенком <...>, Начальник Р [айонного] О[тделения] связи <...> также в панике бежали.
7.7 Секретарь Улановского РК КП(б)У <...>, председатель РИКа <...>, прокурор <...>, начальник милиции <...> позорно бежали из района. Госбанк покинут на произвол судьбы. В РО связи остались ценности, денежные переводы, посылки и т. п.
В этом районе отдел милиции бросил без охраны около 100 винтовок.
Начальник Управления политпропаганды ЮЗФ
бригадный комиссар МИХАЙЛОВ
ЦАМО СССР. Ф. 229. Оп. 213. Д. 12. Л. 88

А вот город Мариуполь. Дивизия СС "Лейбшандарт А. Гитлер" вышла к окраинам города только в начале октября 1941 года. Что творилось в городе запечатлел на камеру один из офицеров дивизии:
Сталинский порядок.

На снимке видно, как местные жители, что-то там делают в конце улицы. Вероятно, под чутким руководством местного начальства, готовят оборонительный рубеж, что бы огнем с места встретить противника. Но приглядевшись поближе...
Сталинский порядок.

... Станет понятно, что о никаком сопротивлении речи не идет. Идет обычный грабеж продовольственных складов. Да и местного начальства не видно.

Идем далее. Город Калинин (нынешняя Тверь), начало Московской битвы. С начала войны прошло уже три месяца:
ДОНЕСЕНИЕ ЧЛЕНА ВОЕННОГО СОВЕТА 30-й АРМИИ
БРИГАДНОГО КОМИССАРА Н. В. АБРАМОВА
О БОЯХ ЗА ГОРОД КАЛИНИН
17 октября 1941 г.
Совершенно секретно
Члену Военного Совета Западного фронта тов. БУЛГАНИНУ
Доношу обстановку боев за г. КАЛИНИН за время с 13.10.41 г. по 16.10.41 г.
Оперативная группа управления 30 армии во главе с командармом в г. КАЛИНИН прибыла в 10.00 13.10.41 г. Приказ Военного Совета фронта о перебазировании управления армии был получен в районе СЕНЦОВО 13.10.41 г. в 4.00.
Когда опер[ативная] группа подъезжала к г. КАЛИНИНУ, то из КАЛИНИНА все в большой панике бежали в направлении КЛИН - МОСКВА.
Ночью 12.10 и утром 13.10 противник сильно бомбил город и наземные <...> части были на подступах у западной окраины самого города. До 12.10 город никто не оборонял. От РЖЕВА до КАЛИНИНА были подготовлены довольно серьезные оборонительные сооружения, которые делали сотни тысяч рабочих в течение нескольких месяцев, но в них ни одного бойца не было, и противник, прорвавшийся у СЫЧЕВКИ, беспрепятственно шел до самого КАЛИНИНА.
Прибывшая 5 с[трелковая] д[ивизия] прямо с ходу вступила в бой. Причем дивизия прибыла только с двумя полками и одним артдивизионом, без тылов и боеприпасов. Сдержать противника на подступах к КАЛИНИНУ она не смогла, и противник к вечеру 13.10 уже занял западную окраину г. КАЛИНИНА.
Местная власть проявила исключительные беспечность и безответственность. Вместо подготовки всего населения к обороне города все растерялись и по существу никаких конкретных мер по организации обороны города не приняли. Правда, 12.10 и 13.10 были наспех сформированы 4 истребительных отряда и ополчение, всего численностью 1000-1100 человек, но эти отряды в своем большинстве не были сколочены и совершенно не подготовлены не только для уличных боев, но не умели даже обращаться с винтовкой. Эти отряды после первого выстрела противника в панике бежали. За несколько километров от КАЛИНИНА.
13.10.41 г. в 10.30 Военный Совет армии пригласил к себе секретаря обкома тов. БОЙЦОВА, председателя облисполкома и начальника [областного управления] НКВД и потребовал от них принятия самых решительных мер по прекращению паники, мобилизации населения для обороны, эвакуации ценностей, наведения порядка на предприятиях и в городе и т. д. Но, как оказалось, местные власти что-либо предпринять уже не могли, было уже поздно - все население в панике убежало, эвакуированным оказался и весь транспорт. 13.10 из города сбежала вся милиция, все работники НКВД и пожарная команда. Милиции имелось в городе до 900 человек и несколько сот человек работников НКВД. Как потом расследование, произведенное прокурором армии, показало: милиция и НКВД сбежали из города по распоряжению зам[естителя] начальника [областного управления] НКВД ШИФРИНА и начальника милиции ЗАЙЦЕВА. Мне думается, это произошло при молчаливом согласии самого начальника [областного управления] НКВД майора Госбезопасности тов. ТОКАРЕВА. Настроение у всех руководителей было не защищать город, а бежать из него.
Военный Совет 13.10 потребовал от начальника областного управления] НКВД возвращения всех на свои места, но начальник [областного управления] НКВД только развел руками и заявил, что он теперь бессилен что-либо сделать. Из всех сбежавших ему удалось возвратить 14.10 в КАЛИНИН только 60 оперработников своего аппарата.
Никакой эвакуации материальных ценностей из КАЛИНИНА не производилось. В г. КАЛИНИНЕ, начиная с ночи 12.10, начались пожары не только от бомб, но и от поджогов диверсантов и самих руководителей предприятий. Пожары никем не тушились.
В ночь с 13.10 на 14.10 прибыла 265 с[трелковая] д[ивизия] и третий полк 5 сд, которые прибыли также без тылов и боеприпасов и также [были] сразу введены в бой.
Военным Советом армии были немедленно приняты меры по обеспечению частей боеприпасами, особенно не доставало артснарядов. 13.10 боеприпасов получить не удалось, и они были получены только во второй половине дня 14.10.
Для предотвращения панического бегства утром 13.10, т. е. немедленно по приезду Военного Совета в КАЛИНИН, были организованы из политработников, особистов и работников НКВД заград[ительные] отряды, которыми было задержано не менее 1500 человек вооруженных красноармейцев и командиров различных армий и соединений, бежавших в направлении на МОСКВУ, из которых несколько человек было расстреляно тут же на месте. Все задержанные были сформированы в подразделения и брошены на фронт. Поток же гражданского населения был повернут [от] МОСКВЫ на север и северо-восток.
Вот в такой обстановке происходили бои 13 и 14.10.41 г. в г. КАЛИНИНЕ...
Член Военного Совета 30 армии
бригадный комиссар АБРАМОВ

ДОКЛАДНАЯ ЗАПИСКА ВОЕННОГО ПРОКУРОРА 30-й АРМИИ
16 октября 1941 г.
Секретно
№ 0462
В Военный Совет 30 армии
Сообщаю, что при проверке выполнения приказа Военного Совета армии 13 октября 1941 г. по Калининскому гарнизону мною установлено, что сам этот приказ до начальника УНКВД по Калининской области майора гос. безопасности тов. ТОКАРЕВА доведен не был, а он был ознакомлен лишь с приказом и[сполняющего] о[бязанности] начальника гарнизона, изданного на основе приказа Военного Совета армии.
Приказ Военного Совета армии об установлении твердого порядка в городе, учете оружия и вооружения рабочих отрядов должным образом местными властями выполнен не был, вследствие чего в городе Калинине 13 октября с. г. имели место случаи мародерства (грабежи магазинов и складов) и отсутствие борьбы с возникающими пожарами.
К 22.00 13 октября с. г. в городе не оказалось ни милиции, ни пожарной охраны, ни сотрудников УНКВД, за исключением майора Гос. безопасности тов. ТОКАРЕВА. Это последнее обстоятельство было вызвано трусостью зам[естителя] начальника УНКВД капитана Гос. безопасности тов. ШИФРИНА и начальника областной милиции капитана милиции ЗАЙЦЕВА. Указанные лица вечером 13 октября с. г. без разрешения своего начальника, сговорившись между собой покинуть город, покинули последний, уведя за собой подчиненный им аппарат - сотрудников УНКВД и милицию. Пожарная же охрана дезертировала из города, причем мер к ее розыску не принималось ни УНКВД, ни Обкомом ВКП(б), ни Облисполкомом, так как никаких заранее разработанных планов по противовоздушной обороне города и борьбе с возникающими пожарами не было и борьба с пожарами в городе была организована 14 октября с. г. после приказа о возвращении милиции в город.
По донесению Калининского Облпрокурора тов. АРБУЗОВА и Военного прокурора гарнизона г. Калинина тов. ЦАЛОЕВА (коим мною было поручено расследование этих обстоятельств) числа 9-10 октября областные Директивные органы - Обком ВКП(б) и Исполком Облсовета дали устное указание о форсировании эвакуации детей рабочих и служащих из города. Однако должного, по-видимому, порядка при эвакуации не было, вследствие чего большинство руководителей учреждений и предприятий стали эвакуировать не только семьи рабочих и служащих, но и самих рабочих, а некоторые руководители областных учреждений уехали из города и сами, в результате чего из г. Калинина в ночь с 12 на 13-е октября с. г. стихийно самоэвакуировалось две трети населения г. Калинина в различных направлениях.
В силу бездеятельности органов милиции и пожарной охраны, занимавшейся главным образом эвакуацией своих семей, в городе возник ряд пожаров <...> в результате бомбардировок города противником и диверсионных актов. Торговли и общественного питания в городе 13-го октября не было. Население не могло себя ничем обеспечить, кроме как самовольным изъятием из магазинов продуктов питания. Все это создавало среди населения чувство тревоги и неуверенности за город.
14 октября т[екущего] г[ода] была организована начальником УНКВД тов. ТОКАРЕВЫМ группа оперативных работников, занявшаяся пресечением мародерства, организована борьба с пожарами и были приняты меры к установлению патрульной службы. Но эти мероприятия запоздали по крайней мере на 1-2 суток и должного эффекта не дали, так как город Калинин был жителями покинут, а противник был уже на подступах к городу.
Военный прокурор 30 армии
военный юрист 2 ранга БЕРЕЗОВСКИЙ
Верно: Адъютант капитан [подпись неразборчива]
ЦАМО СССР. Ф. 208. Оп. 2524. Д. 2. Л. 543-549

... И глава местного отделения НКВД, с разведенными в стороны руками, "а что я могу сделать". Логично, ведь это настоящая война, а не борьба с "врагами народа".

Ну и в заключение, как эпилог, отрывок из книги В. Бешанова:
Начальный период войны в очередной раз подтвердил известную истину: палачи не могут быть защитниками. Драпавшие на восток партийные и советские работники стали самыми мобильными «наземными частями», далеко превзойдя пресловутые танковые группы как по скорости, так и по оснащенности транспортом. Они бросят секретные документы, любимые лупы, неблагодарный народ, свои обязанности по проведению мобилизационных мероприятий, но не забудут прихватить жен, любовниц, комоды и фикусы в кадках…
...
Они вернутся только через три года, объявят всех оставшихся на оккупированных территориях людьми второго сорта, "подвергшимися воздействию фашизма". А потом пять десятилетий подряд будут петь о своей "руководящей и направляющей роли", заваливать прилавки макулатурой о подпольных обкомах "в действии" и о том, как "партийный билет делал бойца в два раза сильнее".

В. Бешанов. "Кадры решают все. Суровая правда о войне 1941-1945 гг". Харвест, АСТ, 2006 г.

Фотографий сталинского порядка, почему-то не сохранилось. И коммунисты решили этот порядок нарисовать: