Сталин и нравственный коллапс нации ...
ru_politics — 04.04.2010
Для меня русский
интеллигент – это тот, кто - кроме некоторой минимальной суммы
специальных знаний – стремится узнать истинную природу
вещей и процессов, понимает различие между «истиной» и «правдой»,
отдавая дань этой, национальной правде, дает себе отчет, что
Истина – по любому –выше и важнее самой горячей менно (женской,
пролетарской, русской) правды. Именно стремление и способность говорить и
продуцировать истину как она есть, невзирая на
обстоятельства, разъяснять обывателям в чем различие между
привычной нам «философией сердца», правдой жизни и истинным
положением вещей и истинными путями развития общества
отличает русского интеллигента, на мой взгляд, от
просто интеллектуала и обывателя.
Увы, истину был готов поменять на правду не только Достоевский,.. Примерно 750 из каждой тысячи в нашем народе подчас бывают шокированы или оскорблены, полагая, что те истины, которые им приходится выслушивать от интеллигентных людей либо тщеславной попыткой неудачников обрести известность, либо опасной игрушкой прожектеров, витающих в облаках. Но этому нечего удивляться, иначе и не могло быть — все мы родом из так называемой «новой исторической общности («советского народа») сформированным –по своей сути – в эпоху господства сталинизма. ..(Готов признать, что у этого народа были и позитивные качества – но я сейчас не о них..)
Наш народ за последние 80 лет сформировался как народ терпеливый, раболепный, весьма подозрительный и злобно презирающий рефлексию, — а значит, интеллектуально трусливый, но с известной физической храбростью, довольно агрессивный и склонный сбиваться в стаи, в которых злоба и физическая храбрость заметно возрастают. Вообще-то, эти свойства есть в любом народе, разница, по моему, только в выраженности. Эти качества прямо планировались сталинской печатью и добровольно-принудительными собраниями как суперважная государственная задача: развитие в народе этих свойств, необходимых строителям коммунизма, но называемых, разумеется, совсем иначе — патриотизм, сознательность, бдительность, верность партии и проч. Сталин отлично понимал, что без такого народа, всецело и искренне подчиненного ему, его жесткие, императивные, втиснутые в минимальные сроки, государственные планы рухнут, и вел свой отбор на страх, раболепие, подлость вполне сознательно, хотя и не думал, конечно, в понятиях сельскохозяйственной селекции.
Народ создавали методом, профессионально называемым биологами «селекция на провокационном фоне». Селекционной делянкой, а заодно и воспитательными учреждениями, ясно, были лагеря, раскулачивание и коллективизация, чистки, проработки, верноподданные демонстрации, гражданский долг доносительства, уроки ненависти на политучебе, просто учеба с ее промывкой мозгов и проч.
Все очень просто — строптивые погибали или сидели подолгу и не рожали детей, а робкие или подлые рожали. С той наследственностью, какую предложит отпрыску генная комбинаторика после сталинской селекции. И воспитывали своих детей соответственно собственным жизненным правилам.
Успех селекции — устойчивость выведенного сорта или породы. Сталинский успех очевиден. Его страна наполнена его поделками. Потому, что толку в такой публике говорить о нашей нелегитимной власти, о наших, с позволения сказать, «выборах», нашем «басманном правосудии», нашей бездействующей Конституции… Даже о Чечне, даже о политических убийствах, о тиражировании нашей же властью терроризма….
Публика собралась грамотная, все всё знают, все читали и писали. С устойчивостью сортов и пород полный порядок. И никому не стыдно. Никаких тебе раскаяний и майданов. Это и есть красноречивый результат селекции. Сталин впечатляюще завершил нравственный коллапс нации, который господствует до сих пор…
Секреты быстрого открытия расчетного счета: на что обратить внимание 
Голубь с голубушкой воркуют. 
Светлый праздник Пасхи 
Этот пост был опубликован два года назад 
Клята немчура не хочет спiлкуватися мiвой! 
Бийск, улица 1-й Военный городок 
Система мировой торговли, основанная на Соединенных Штатах закончилась 
Нашли таки жизнь 
Еще ко дню рождения того, о ком мы не говорим 
