Спит царевна вечным сном
alex_aka_jj — 27.02.2014— Аккуратнее заноси! Главное не уронить, иначе проблем не
оберемся. Миша, левее, левее возьми!.. Руки береги!.. Миша, ну что
же ты!
— Ай, ч-черт!
Из коридора в дверной проем заглянул Мефистофель.
— Кто звал меня?..
Миша подставил под тяжелый ящик колено, выдернул кисть,
придавленную к косяку, и принялся трясти ею в воздухе.
— Никто, профессор, — сказал Гертц. — Просто Мишка руку
придавил. Простите.
— Пустяки, — отмахнулся Мефистофель. — Это что у вас в
ящике?
Миша с Гертцем переглянулись.
— Да так, оборудование кое-какое, — не моргнув, соврал Гертц. —
Ничего особенного. Не поможете с ящиком?..
Мефистофель приподнял тонкую бровь и расплылся в кривой
улыбке.
— Бог в помощь, — сказал он и развернулся. Из коридора
послышались его удаляющиеся шаги, а потом донеслось: — Тороплюсь!
Некогда!
— Ты что! — зашипел Миша. — А если бы он увидел…
— Спокойно, — кивнул ему Гертц. — Старый Ник еще ни разу в жизни
никому не помог. Лучший способ избавиться от него — попросить
помощи. Как рука, ничего?.. Потащили!
Они втянули ящик в комнату, и Гертц запер дверь на
замок.
— Ну что? Попробуем открыть?
— Что-то я нервничаю, — признался Миша. — А не опасно?
Гертц поморщился.
— Да что там опасного? Подай пассатижи.
Гертц встал коленом на крышку ящика и принялся вытаскивать из
нее насквозь проржавевшие гвозди.
— Вот помню, — говорил он, — было дело в Ирландии, года четыре
назад. Ездили мы, знаешь, в командировку. Пошли погулять в горы, и
провалился наш декан прямо в гнездо лепреконов. Вот тогда было
опасно. А здесь… — он с усилием выдернул последний гвоздь, — здесь
ничего опасного нет. Помоги-ка!
Они подхватили руками крышку и аккуратно сняли ее с ящика. Ящик
доверху был набит сухими стружками, опилками и старой паутиной.
Гертц рукой расчистил небольшой участок от стружек, под ними
показалась пыльная поверхность гроба. Гертц стер пыль
рукавом.
— Прошу! — объявил он. — Знакомься, Миша: спящая
царевна.
Миша прильнул к хрустальной крышке гроба, пытаясь разглядеть,
что внутри.
— Это ноги, — сказал он.
— А, ну значит, знакомься здесь, — ничуть не смутившись, сказал
Гертц и стряхнул на пол стружки с противоположного конца ящика. —
Симпатичная?
Миша промолчал. Гертц хлопнул его перепачканной рукой по
плечу.
— Не дрейфь, — сказал он. — Все отлично. Давай уберем отсюда
весь этот мусор.
Вдвоем они разобрали боковые стенки ящика, потом веником смели
стружки и пыль в угол, под стол. Посреди комнаты остался стоять
серый от пыли гроб.
— У меня от нее мурашки, — сказал Миша. — Гертц, а ты уверен,
что она не мертвая?
Гертц чихнул. Подметать он не умел совсем, обычным веником ему
удалось поднять в воздух небольшой самум, и теперь пыль лезла ему в
нос.
— Уверен! — сказал он и снова чихнул.
Миша намочил под краном тряпку и протер гроб. Хрусталь имел
отчетливо розоватый цвет, сквозь прозрачную крышку были видны
очертания женской фигурки, скрестившей руки на груди. Фигурка была
одета во что-то пышное и кремовое.
— Внутри пыли нет, — удовлетворенно сказал Гертц, наблюдавший за
процедурой. — Это хорошо, значит, герметично упаковано. Хороший
знак. Ну что, откупорим?
— Штопор подать? — неловко пошутил Миша. Ему вовсе не хотелось
веселиться, просто он сам не знал, как реагировать на ситуацию. До
этого момента идея пробудить сказочную спящую царевну казалась ему
заманчивой, но сейчас…
— Послушай, — сказал он. — А что, если она и правда, того?.. Не
спит, а это самое?.. Четыреста лет не шутка. Даже в летаргическом
сне нужно чем-то дышать, а гроб-то закрыт плотно…
Гертц отмахнулся от него.
— Что за пораженчество? — сказал он. — Прекрати сейчас же. Ты же
прекрасно знаешь, летаргия тут ни при чем. Это зачарованный сон.
Она съела яблоко…
— Да откуда мы знаем? — перебил его Миша. — Может, ее на самом
деле просто зарезали, а потом придумали романтичную сказку.
— А она похожа на зарезанную?
Миша бросил взгляд на девушку.
— Ну…
— Вот и я говорю, нечего тут…
Раздался стук в дверь.
— Вот черт! — ругнулся Миша.
— Живо, прячь!
Они проворно сдернули с окна занавеску и накинули ее на гроб,
Гертц бросил сверху стопку журналов и еще какой-то хлам со стола.
Миша открыл дверь.
— Решил помочь, — с приторной улыбкой сообщил Мефистофель,
протискиваясь внутрь.
Гертц отмахнулся.
— Спасибо, профессор, мы уже справились. Не стоит
беспокоиться.
Мефистофель быстро шагнул в комнату и наклонился, чтобы откинуть
уголок занавески. Миша похолодел.
— Прелестные ножки, — сказал Мефистофель. — С транспортировкой
вы, несомненно, справились, а вот что вы будете делать с ней
дальше?
Гертц с Мишей переглянулись. Не дождавшись ответа, Мефистофель
нервно взмахнул рукой.
— Да бросьте! — сказал он, закатывая глаза. — Можно подумать,
трудно было догадаться. Два молодых кандидата наук поздно вечером
волокут из подвалов институтского корпуса хрустальный гроб с
царевной. В который раз. Спрашивается, зачем?
— В который раз?.. — растерянно пробормотал Миша.
— Mon Diable, — Мефистофель покачал головой и нарочито громко
вздохнул. — Неужели вы думаете, что за четыре с лишним столетия вы
оказались первыми, кому пришла в голову эта идея? Или может
надеялись, что я не узнаю ящик?
Гертц, совершенно пунцовый, смотрел в пол. Миша от стыда с
радостью провалился бы под землю, но диффузорное проникновение
всегда было его слабым местом, и он боялся застрять на
полдороге.
Мефистофель громко хлопнул ладонями и потер их.
— Ну, давайте откроем, — сказал он.
— Что? — хором откликнулись Миша и Гертц.
Мефистофель пожал плечами.
— А что? Мы здесь, она тоже здесь. Почему не
попробовать?
— Но… Но… — забормотал Гертц. — Я думал, вы собираетесь нас
остановить… Как тех, раньше, ну, кто пробовал до нас…
— Какого черта я должен кого-то останавливать? — удивился
Мефистофель. — Я никого не останавливаю. Это интересный
эксперимент. Да, до вас многие пытались, но как видите, она все еще
спит. Верно?
— Ни у кого не получилось! — догадался Миша. — Ну да, конечно.
Царевну разбудит только поцелуй влюбленного принца! Или рыцаря?..
Как там было?
Мефистофель поцокал языком и наклонился, чтобы сдернуть
занавеску с гроба полностью. Журналы, которые Гертц водрузил
сверху, разлетелись по полу.
— Классику, mon ami, нужно знать, — сказал Мефистофель. —
Открывайте.
Сам он уселся в глубокое кресло у стены и принялся
наблюдать.
Гертц обошел вокруг гроба, рассматривая позеленевшие бронзовые
защелки, которые удерживали хрустальную крышку на месте. Три из них
открылись довольно легко — Гертцу пришлось лишь подковырнуть их
отверткой, но последняя не сдавалась целых десять минут.
Потом они вдвоем с Мишей взялись за крышку и сняли ее с
гроба.
— Voilà, — произнес Мефистофель из своего кресла. — Ну, и кто из
вас двоих герой-любовник?
Миша и Гертц не отозвались. Оба глядели на царевну.
Бледное лицо казалось еще белее от того, что было обрамлено
черными густыми волосами. Несколько длинных волосинок из прически
растрепались и легли на лоб царевны. Миша осторожно убрал их. На
белом лбу не было ни единой морщинки.
— Холодная, — прошептал Миша. — Как восковая фигура.
— Давай, — сказал Гертц дрогнувшим голосом. — Я тебе
уступаю.
— Почему я? — Миша отодвинулся от гроба. — Это ты все придумал.
Я с самого начала не хотел.
— А вот и хотел! — возразил ему Гертц. — Я же видел, как ты на
портрет смотрел. Еще тогда решил, что уступлю.
— Да не буду я! — возмутился Миша. — Она же холодная совсем, ты
потрогай лоб! Как лягушка! Я тебе говорю, она мертвая!
— Ничего она не мертвая! — зашипел Гертц.
— Она не мертвая, — подтвердил Мефистофель.
— Откуда вам знать? — огрызнулся Миша. — Может, она это…
мумифицировалась. Может, ее потому никто и не мог разбудить. Потому
что тут нечего будить.
— Хорошо, — сдался Гертц. — Я сам попробую, понял? Но потом не
говори, что я не предлагал.
Мефистофель опять шумно хлопнул ладонями и хихикнул.
— Отлично, — сказал он. — Смелее, mon ami. У вас все
получится.
Гертц склонился над царевной, немного помедлил, потом
остановился. Вынул из кармана платок, тщательно вытер губы и
высморкался. Потом снова наклонился и осторожно чмокнул
царевну.
— В губы, юноша, в губы, — посоветовал Мефистофель. — В щечку
будете свою бабушку целовать. Девушек полагается целовать прямо в
губы.
Гертц вздохнул и снова поцеловал царевну, на этот раз — в губы.
Потом отстранился и настороженно, почти со страхом, уставился на
нее.
Несколько секунд ничего не происходило, и Гертц уже собирался
было сказать: «Не вышло», — как вдруг заметил, что веки царевны
задрожали.
— М-м-м, — сказала царевна. — М-м-м, отлезьте.
Потом приоткрыла глаза.
— О, — сказала она сонно. — Опять.
— Ц-ц-царевна, — забормотал Гертц. — Я п-прошу прощения…
Царевна повернула голову и заметила Мишу, сидящего по другую
сторону гроба.
— Хм, — сказала она. — Сразу двое, как мило. И кто из
вас?..
— Ч-что? — не понял Гертц.
— Кто поцеловал?
— Это он, — сказал Миша.
— Да, это он, то есть я, — сознался Гертц.
Царевна неловко приподнялась на локтях и уселась в
гробу.
— А, и вы здесь, — приветствовала она Мефистофеля.
Мефистофель сделал вид, что приподнимает несуществующую
шляпу.
— Могли бы им сказать, — укоризненно сказала царевна.
— Мог бы, — сказал Мефистофель, — но зачем портить волшебную
сказку? Тем более, что они сами прекрасно с этим
справились.
— А обо мне вы не подумали? — зло огрызнулась царевна. — Всегда
вы так, думаете только о себе. Мужчины!
Она фыркнула. Миша и Гертц бросали непонимающие взгляды то на
нее, то на Мефистофеля.
— Ведь я же просила вас в прошлый раз, — продолжала царевна. —
Неужели так сложно быть человеком и хоть раз позволить сказке
закончиться хорошо?
Мефистофель почесал острую бородку ногтем большого
пальца.
— Может и не сложно, — кивнул он. — Не пробовал, честно
признаться. Не мой профиль. Я, знаете ли, вообще со сказками дел не
имею. Вот эти двое юношей, — он махнул в сторону Гертца с Мишей, —
вот они с кафедры мифотворчества и легендоведения. Им и полагается
знать, как заканчивать сказки.
Царевна поджала губы.
— Но… Но ведь… — попытался вмешаться Миша. — Я не понимаю,
профессор! Она же проснулась! Вы же проснулись, царевна! Разве это
не счастливый конец? Я хочу сказать, разве не это было
предусмотрено? Вас поцеловали и разбудили…
— Господи боже! — оборвала его царевна. — Эти мужчины со своим
эгоцентризмом!.. Века идут, а вы все не меняетесь! Ну где, где это
написано, что мне наплевать, кто именно меня разбудит?!
— Что? — не понял Гертц. — То есть как?..
— А вот так, — отрубила царевна. — Терпеть вас не могу. Ваши
колючие физиономии, волосатые руки, сальные шуточки! Эта вечная
грязь под ногтями, брр!.. Ну почему, почему меня не может хоть раз
разбудить какая-нибудь симпатичная девушка?..
Гертц широко раскрыл рот. Миша едва слышно проговорил:
— Так она… Она это самое…
— Вот не надо только ханжества, — сказала царевна. — Можно
подумать, это какое-то уродство. Ну, да, мне нравятся девушки. Вам,
насколько я понимаю, тоже — так что же вас не устраивает?
Мефистофель трясся от беззвучного смеха. Царевна взяла в руки
подушку из гроба и принялась ее взбивать.
— В общем, так, господа, — холодным голосом сказала она. —
Сейчас вы закрываете гроб, аккуратненько ставите на место, где
взяли, и забываете к нему дорогу. Вам понятно?
— Э-э-э, — замычал Гертц. — Но зачем?.. Я хочу сказать… Вы ведь
все равно проснулись… То есть, вы могли бы… Ну, таких девушек,
наверное, немало… Я-то не встречал, но вы… Ну, в общем, вы могли
бы…
— Найти себе пару сама? — закончила фразу царевна. — Могла бы.
Но где тогда сказка?
— А что — сказка? — не понял Миша.
— А то, что я — сказочная царевна, — объяснила царевна. — И
сказка должна закончиться так, как полагается. Иначе какая же я
сказочная?.. Чтобы все было как надо, меня должен разбудить поцелуй
моей настоящей любви. А не первого попавшегося охламона, которому
от скуки взбрело в голову поиграть в сказочного принца.
Ясно?
— Ясно, — торопливо кивнул Гертц.
— Ясно, — сказал Миша.
— Вот и славно.
Царевна удобно устроилась на подушке, потом пошарила рукой в
складках своего платья и достала оттуда надкусанное яблоко, —
совсем огрызок, меньше трети от первоначального размера. Несмотря
на это, яблоко выглядело еще свежим, только надкусанные места
потемнели. Царевна откусила кусочек и спрятала остаток обратно в
складки платья.
— Совсем дряблое, — пожаловалась она. — Ник, в следующий раз
принесите свежее, будьте добры. Я могу на вас рассчитывать хотя бы
в этом?
— Безусловно, — отозвался Мефистофель. — Что за шоу без
яблока?
— Мужчины! — фыркнула царевна. Глаза ее уже слипались, но она
все-таки успела напоследок выдавить из себя: — Эгоисты до мозга
костей! Я пытаюсь устраивать свою личную жизнь, а они даже это
превратили в шоу!.. Все, закрывайте.
И уснула.
В молчании Миша и Гертц уложили крышку на гроб и закрыли
бронзовые защелки. Мефистофель закурил сигарету и молча следил, как
они собирают и сколачивают боковые стенки деревянного ящика, как
засыпают гроб сухими стружками, как Гертц выпрямляет молотком
гнутые ржавые гвозди и потом остервенело вколачивает их в
крышку.
Лишь когда шляпка последнего гвоздя вошла в старые доски,
Мефистофель нарушил молчание.
— За дверями стоит тележка, — сказал он. — Можете взять.
— Тележка? — удивился Миша.
Мефистофель пожал плечами.
— Я же не изверг, чтобы заставлять вас тащить ее обратно на
руках, — сказал он. — Гроб тяжелый, еще разобьете.
Гертц отложил в сторону молоток и вытер пот со лба.
— Вы расскажете про нас?..
— Кому? Другим профессорам?.. — усмехнулся Мефистофель. — А
зачем? Некоторые из них в свое время сами пытались проделать тот же
номер.
Гертц потупился.
— По-дурацки получилось, — сказал он. — Хотели сказку довести до
счастливого финала…
Мефистофель затушил окурок в стол.
— Есть сказки, mon ami, — назидательно сообщил он, — а есть
персонажи сказок. Сказку-то вы, может, и довели до финала. А вот
счастливы ли персонажи?
Молодые кандидаты наук молчали.
— Везите ее уже, — сказал Мефистофель. — А потом заходите ко мне
на кафедру, я вас буду ждать. Один профессор вчера на спор
превратил ведро воды в превосходную мадеру, выпьем по стаканчику,
отметим это дело.
— Да чего тут отмечать, — пробурчал Миша.
Мефистофель улыбнулся.
— Всегда есть, что отметить, — сказал он. — Например, сегодня вы
узнали много интересного и стали чуть мудрее.
Он встал.
— К примеру, узнали, что сказки не всегда такие, какими кажутся,
— добавил он. — Про спящую царевну — моя любимая. Каждый раз
смешно.
Гертц и Миша подняли ящик и водрузили на тележку.
— А что же вы не поможете ей, — спросил Гертц. — Раз вы с ней
такие приятели? Не очень-то хорошо с вашей стороны.
Мефистофель улыбнулся.
— Может, и нехорошо, — ответил он. — А может и хорошо. В сказке,
mon ami, все должно быть честно. Ей нужен не кто попало, а тот —
или та — кто ее по-настоящему любит. Пока этот человек не придет к
ней самостоятельно…
Он вынул из пачки новую сигарету и прикурил.
— Разбудить-то ее может кто угодно, — добавил он. — А вот
сделать ее счастливой… Для этого поцелуя мало.
Миша потянул тележку за ручку, Гертц придерживал ящик сзади,
чтобы тот не свалился. Вдвоем они выкатили тележку в коридор.
Мефистофель остался стоять, глядя им вслед. Когда они скрылись за
поворотом, он почесал бородку большим пальцем и добавил в
пустоту:
— Какой вообще толк от поцелуя, если в нем нет настоящей
любви?..
Конечно, вы уже заметили, что это рассказ из того же цикла, что
и «Ценный сотрудник», только персонажи другие. Меня давно
не покидает смутное ощущение, что все эти ребята трудятся в
каком-то институте, каком-нибудь НИИ, похожем на НИИЧАВО братьев
Стругацких. Оставалось только понять, в каком именно.
Закономерным итогом этих размышлений стал общий тег для этого
цикла: «НИИФИГА». Само собой, это очевидный реверанс в
сторону бессмертного «Понедельника…». Придумал эту аббревиатуру мой
старший брат, а с ее расшифровкой мне помогла одна очень милая
девушка, за что спасибо им обоим!
Но прежде, чем подглядывать в расшифровку, предлагаю вам
придумать свою собственную. Вдруг у вас получится удачнее? А может,
вам удастся изобрести и более подходящую аббревиатуру для нашего
НИИ?..
Судя по тому, что мы о знаем об этом научном заведении,
занимаются там сказками, мифами и волшебством. Так что, как вы
понимаете, название НИИ должно отражать его специфику.
Итак, поехали! НИИФИГА = Научно-Исследовательский Институт…
А у нас получилась такая расшифровка: