Спецнаборы в бронетанковые школы РККА

war_only — 07.10.2021 Рассказывает юзер photo-collector:

Формально для военных школ был установлен принцип добровольности, то есть туда никто никого не должен был призывать, а поступали граждане и военнослужащие по собственному желанию. Фактически же вузы мотомехвойск РККА испытывали острый недостаток в желающих пройти обучение, которые к тому же должны были соответствовать определенным требованиям по образовательному уровню и т.п. Служба в армии, мягко говоря, популярностью не пользовалась и мотомехвойска сначала не являлись каким-то исключением из общего правила.

Для того, чтобы укомплектовать вузы квалифицированными слушателями (курсантами); а под квалифицированными понимались люди с образованием не ниже 7 классов для командных школ и 10 классов – для технических, имевшие дело с техникой; стали применяться принудительные меры.
Поскольку принцип «добровольности» набора в военные школы оставался незыблемым, действовать стали по партийной линии. Что имеется в виду. Проводили так называемые «спецнаборы», когда в добровольно-принудительном порядке в военные школы направляли партийный и комсомольский актив, как наиболее сознательных и в принципе безотказных в этом вопросе граждан.

Решение о мобилизации 7000 коммунистов для укомплектования в 1931 году военных школ, в том числе 1300 человек для бронетанковых, было принято Политбюро ЦК ВКП(б) в феврале 1931 года. Отбор первых кандидатов должен был быть закончен уже в мае того же года для июньского и сентябрьского наборов в школы и в сентябре – для декабрьского. В 1932 году специальный набор в бронетанковые школы, как метод в целом давший хорошие результаты, был повторен, в июне 1932 года Горьковская, Орловская, Саратовская и Ульяновская школы получили таким образом более 2300 человек курсантов.

Кроме принудительного порядка набора в вузы спецнаборы имели и еще одну особенность, для них устанавливались сокращенные сроки обучения. Так курсанты из спецнабора июня 1932 года выпускались из бронетанковых школ в июне и ноябре 1934 года, а не через три года, как «нормальные» наборы.
Впрочем, в первые годы существования бронетанковых школ в них практиковались и другие способы укомплектования и принципы проведения обучения. В частности в некоторых вузах существовали ускоренные отделения, срок обучения «ускоренников», очевидно, был короче «нормальных» наборов. Проводились наборы курсантов из младшего начальствующего состава сверхсрочной службы, так в 1931 году сверсхрочников получили Нижегородская и Ульяновская школы (еще не как бротанковые). Сроки обучения их варьировались от 1 года 9 месяцев до 2 лет 1 месяца.

Директивой начальника ГУВУЗ РККА Фельдмана от 8 декабря 1932 года все ускоренные отделения во всех вузах упразднялись, все курсанты, принятые в 1932 году, переводились на нормальные сроки обучения (для БТШ и ШАТТ – 3 года), курсанты «спецнаборов» продолжали обучаться на прежних основаниях по 2 года.

Начальник штаба 7-й гвардейской танковой бригады подполковник Юренков Николай Николаевич. 18 августа 1943 г.
Судя по тому, что Юренков обучался в Саратовской бронетанковой школе с июня 1932 по ноябрь 1933 г., он входил в число "спецнабора", да еще и выпустился досрочно.



О том, как они не совсем добровольно попали в мотомехвойска, вспоминают многие окончившие в 1930-х годах бронетанковые школы советские военачальники, оставившие нам свои мемуары.

Генерал-майор танковых войск Егоров Александр Васильевич попал в ММВ РККА в 1931 году по решению райкома комсомола:

«В апреле 1931 года секретарь фабричного комитета комсомола Алеша Белов сообщил мне радостную весть: я утвержден кандидатом на учебу в Московский энергетический институт. А после первомайских праздников неожиданно вызвали в райком партии. Думал, что разговор будет о том же, и шел в приподнятом настроении. Очень хотелось стать студентом, потом инженером-энергетиком, может, даже на своей фабрике.
Секретарь райкома партии Иван Кулаков, неторопливо расспросив о работе, о домашних делах, объявил мне: решение райкома комсомола отменено. Райком партии направляет меня на учебу в только что созданное Орловское танковое училище, которое сформировано на базе Иваново-Вознесенской пехотной школы имени М.В.Фрунзе.
- Вы, молодой рабочий-коммунист, должны стать командиром-танкистом. Надеюсь, что к учебе отнесетесь как к партийному долгу, оправдаете доверие фабричной партийной организации, - напутствовал меня секретарь.
Сборы были недолгими. В мае 1931 года с партийной путевкой я прибыл в танковое училище. Это было десять лет назад, а сколько пережито за это время...».

По спецнабору был призван в 1932 году на военную службу с направлением в Орловскую бронетанковую школу, которую он тоже неправильно называет училищем, дважды Герой Советского Союза Слюсаренко Захар Карпович:

«Харьков. Хорошо знакомый, близкий, родной город! Сюда часто ездил по служебным делам из Мерефы. Здесь в 1931 году я, заворг парткома Мерефянского стекольного завода, по путевке ЦК КП(б)У учился на лекторском факультете Высшей школы профдвижения. А через год, за день до окончания этой школы, тринадцать выпускников срочно вызвали в городской военкомат. Строгая медицинская комиссия лишь меня отправляет на второй этаж, где заседает мандатная. Озадачен: чем лучше других и, вообще, причем здесь мандатная комиссия? Кажется, хотят определить в кадровую армию. Какой из меня военный? [...] Наверняка какая-то ошибка.
- Слюсаренко!
- Я!
- Войдите.
За длинным столом, покрытым красной материей, заседают военные. Один из них, старший начальник, с тремя шпалами в петлицах, назвав несколько бронетанковых училищ, спрашивает, словно мы с ним на эту тему уже вели длительный разговор:
- Вас в какое зачислить?
Молчу, не знаю, что ответить. Почему, если на то пошло, бронетанковое, а не артиллерийское? Хотя бы спросили, может, мне хочется стать летчиком? Но самое главное – тяготения к военной жизни не испытываю. Для чего мне этого училище? День и ночь тянись по стойке «смирно», веди кочевой образ жизни...
- Вы работали машинистом на электростанции
- Не сразу. Был курьером, весовщиком, кочегаром, помощником машиниста... В общем, постепенный рост, как говорится.
- Стало быть, знакомы с техникой. – Военный с тремя шпалами раскрывает мое личное дело. – Секретарь комитета комсомола, член парткома, заведующий организационным отделом парткома завода. Да и это очень кстати.
- Товарищ Слюсаренко, - обращается ко мне худой человек в гражданском, которого я ранее не замечал. – Вас призывают на военную службу по спецнабору. Красной Армии нужны молодые командные кадры, грамотные коммунисты. Поняли?
- Конечно, - отвечаю, - раз партия считает нужным...
- Так в какое бронетанковое училище желаете поступить? – повторяет вопрос военный с тремя шпалами.
В любое. Туда, где больше нужен, - отвечаю уже четко».

Другой прославленный советский танкист дважды Герой Советского Союза Драгунский Давид Абрамович проходил срочную службу 4-м стрелковом полку 2-й Белорусской стрелковой дивизии, когда его, ни о чем не спрашивая, отправили в 1933 году учиться в Саратовскую бронетанковую школу:

«Я пришел в армию из деревни Ахматово Калининской области. Беляков и Жмуров приехали из Ногинска, где по окончании средней школы работали на «Электростали». В минских лесах мы крепко подружились. Вместе нам было легче переносить длинные переходы, форсированные марши и тяготы солдатской службы.
Однажды нас вызвали в канцелярию. Командир роты Баранулько объявил приказ командования:
- Решено направить вас в танковую школу. Надеюсь через несколько лет увидеть вас достойными командирами Красной Армии...
Слова ротного вмиг сокрушили мои заветные планы: я мечтал, отслужив в армии, податься в Москву и поступить в МГУ на литературный факультет.
Осенью 1933 года всех троих направили в Саратовскую Краснознаменную бронетанковую школу. А через три года мы успешно окончили ее».

Воспоминания Давида Абрамовича здесь приведены исключительно для демонстрации понимания в СССР «добровольности», его пример не имеет отношения к спецнаборам, так как он обучался в бронетанковой школе стандартные три года.

Безусловно не всем насильно загнанным в вузы карьера танкиста пришлась не по душе. Выпускник Саратовской бронетанковой школы Драгунский Давид Абрамович дослужился до генерал-полковника танковых войск. Курсы «Выстрел», май 1980 года.



То, что в мемуарах описывается как небольшая грустинка по прежним планам, не более чем обычное советское лицемерие и вранье. Вопрос стоял на контроле Политбюро и на самом деле представлял собой большую проблему. Менять комсомольско-партийную карьеру на «мазуту», чтобы стать, если не очень повезет, командиром танка, а если очень, то аж командиром взвода - в гробу видал актив эту армию.

Мне доводилось встречать в архивах материалы по спецнаборам, за ними очень пристально следили на самом верху, и документы по поводу недовольства курсантов своим положением поступали по нескольким каналами - армейским и органов ОГПУ. Судя по этим документам, многие насильно мобилизованные курсанты, очевидно, имевшие совсем другие планы на использование партийности в своей карьере, любыми средствами пытались добиться увольнения. Плохо успевали, пьянствовали, устраивали самоволки и даже драки с начальством и т.п.
Забегая вперед, скажу, что со временем проблема набора в ВУЗы была решена и решена, возможно, единственным доступным в условиях мирного времени путем – популяризацией службы в армии в целом и автобронетанковых войск и танкистов в частности.

А что касается спецнаборов, тут есть один непонятный мне момент. Я давно обратил внимание на то, что очень многих курсантов, кто учился в первых наборах бронетанковых школ (не только специальных), найти в армии потом не удается. Вот так, берешь списки выпускников вузов и начинаешь проверять по всем возможным базам, а их нет через одного. Возможно, что в середине 1930-х гг., когда численность автобронетанковых войск РККА стабилизировалась, нежелающих служить просто уволили из армии. Этот вопрос требует дальнейшего изучения.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив