Советская Россия

топ 100 блогов diak-kuraev22.01.2014 На встречу редакция направила Екатерину Польгуеву. Беседа протекала в несколько необычных условиях – собеседники колесили по Москве в такси и профессор-протодиакон убежденно и прямодушно отвечал на вопросы «Советской России».


Вопрос. Ваши разоблачения «голубого лобби» это причина или повод для увольнения из Духовной академии, своего рода гонений, на Вас обрушившихся? Ведь Вы и раньше, как считают, проявляли вольнодумство.
Ответ. Смешно говорить о каких-то гонениях в мой адрес, перестаньте! Я скажу о серьезной вещи, которая, наверное, интереснее для вашей аудитории.
Как бы мы ни относились к политике президента Путина, думаю, мы согласимся с тем, что государственный служащий не может держать иголочку в яйце, которое хранится в шкатулочке в западном банке. Госслужащий, депутат не должен иметь авуаров за границей, которые позволяли бы влиять на его решение. У чиновника не должно быть двойной идентичности. Он гражданин России, он должен служить России.
Точно так же не должно быть двойной идентичности у священника. Я священнослужитель. И это означает, в частности, что я ни в какой партии не состою. Потому что людям я должен быть открыт независимо от того, какая политическая позиция у данного человека. Единственная идентичность – я православный русский человек. Всё.
Но если епископ оказывается гомосексуалистом, у него появляется эта вторая идентичность, которая оказывает коррумпирующее влияние на ряд его решений, особенно кадровых, потому что он будет таких людей приближать к себе. Даже психологически он их чувствует, ему с ними комфортно.
Патриарх Кирилл ныне говорит, что Церкви объявлена война, России объявлена война – культурная, информационно-цивилизационная. Получается, что люди втайне приняли для себя крайне либеральную позицию, и они же при этом рядятся в одежды крайних консерваторов-ортодоксов. А значит, что-то в этом не так.
Понимаете, в Церкви повторяется ситуация, знакомая нашим русским офицерам по чеченским войнам начала 90-х годов. Офицер честно исполняет свой долг на чеченском фронте, а генералы вот из этого здания, мимо которого мы сейчас проезжаем, этого офицера откровенно предают и продают.
Нечто похожее происходит в церковной жизни. Поэтому данная проблема касается не только жертв этих гомосексуалистов в рясах и не только церковных людей, но касается всей нашей страны, всего нашего народа.

Вопрос. И как я понимаю, далеко не только Казанской семинарии…
Ответ. Безусловно. Это очень серьезно. Действительно, «голубые» – мощное лобби. Причем в это лобби входят не только те, кто причастен к такому греху, но и те, кто, зная о нем, молчит, те, кто покровительствует этим людям, позволяет делать им карьерные прыжки вверх и вбок, препятствует работе внутрицерковных механизмов самоочистки.
Второй аспект, который касается всех. Видите ли, эта проблема забрызгана на сегодняшний момент кровью. От экспертов мне доводилось слышать, что в России насчитывается до 7 тысяч русских молодых людей, которые сознательно избрали ислам. Когда русский парень приходит в ислам, оказывается, что у него нет иммунитета от ваххабитской экстремистской пропаганды.
Скажем, татарский паренек – он видит несколько поколений своей семьи, которые соблюдают национальные и мусульманские традиции, и для него это нормальная органическая жизнь. А русский парень в этой среде совершенный одиночка и у него нет ни реального знания многообразия мусульманского мира, ни богословского бэкграунда, чтобы противостоять тем, кто открывает перед ним Коран на нужной странице и говорит: «Надо вот так: этих ненавидеть, этих убивать, этих – взрывать». Такие ребята очень легко попадают в руки террористов. А для террористов это самая сладкая добыча, потому что полиция при их поиске меньше обращает внимание на людей со славянской внешностью, меньше к ним цепляется. И мы видим уже теракты, которые именно такими исполнителями и совершены.
Почему же эти молодые русские ребята готовы тысячами переходить в ислам? Вроде бы имидж ислама в нашем обществе не очень симпатичный, в том числе из-за этих самых терактов. Такой переход возможен только в том случае, если они в мире вроде бы родной для них православной культуры увидели что-то еще более омерзительное, чем эти бомбисты.
И слухи о гомосексуальных наклонностях высшего духовенства способны оказать такое действие, когда человек с ужасом и омерзением отшатывается. Так что здесь уже и вопрос моральной ответственности этого лобби за такое развитие событий.
Вот почему я убежден, что это вопрос общенационального значения, а не просто «внутрикорпоративный».

Вопрос. По вашим словам, каналы самоочищения Церкви замусорены. Что Вы хотите этим сказать?
Ответ. Здесь ситуация в Церкви и в государстве мало чем отличается. Скажем, когда приходит жалоба «наверх», она механически отсылается тому, на кого была направлена. На вас, мол, поступил такой сигнал – разбирайтесь сами. Соответственно, тот, на кого жаловались, расправляется с тем, кто жаловался. И я таких случаев в церковной жизни знаю немало, причем не только с сексуальной тематикой. Какая уж тут возможна самоочистка?
А бывает, когда жалобы не отсылаются назад, но пылятся годами. Кстати, напомню, что та жалоба на сексуальные домогательства проректора Казанской семинарии, которая пришла от семинаристов в Москву, три года пылилась в канцелярии и почему-то на нее никто не обращал внимания. А в моем распоряжении есть задокументированные и подписанные жалобы, которым 20 лет. Они касаются все того же митрополита Анастасия и его окружения – и тоже реакция нулевая от патриархии. Сейчас казанская прокуратура начала действовать, и есть надежда на то, что дальше все будет происходить более или менее нормально.
Вижу я и как принимаются кадровые решения. Вот скажем, Украинская церковь (это часть нашей Церкви, я напоминаю, что наш Синод и патриарх являются судьями и для украинского епископата), архиепископ Житомирский Гурий. В 2011-м, если не ошибаюсь, году в интернет попало видео, которое кто-то из его любовников или он сам снимал во время оргий. Даже описывать это неприятно… Итак, оно попало в Сеть. Архиепископ Житомирский был «страшно наказан» – его сняли с поста. Но он не лишен сана. Он служит в местном монастыре в Житомире и, как говорят, ждет реабилитации и нового назначения.
В соответствии с уставными документами Церкви, по нашим канонам за такие вещи священник – будь то диакон, будь то митрополит – должен быть лишаем сана сразу. Почему здесь такое терпимое отношение? Непонятно.
Четыре епископа в России были сняты со своих должностей по обвинению в гомосексуальных связях. Причем патриархия реагировала, постольку-поскольку это попадало в прессу. Трое из этих четырех епископов реабилитированы сегодня – без всякого суда, без разбирательства. Причем в одном случае речь идет о Тираспольском епископе, а это прифронтовая территория, крайне важная для России. И почему туда поставлен епископ, на которого просто тонны обвинений в педофилии?! А ведь он руководил детским приютом при храме. Еще генерал Родионов, будучи министром обороны, жестко потребовал принять меры. В то время этот епископ был главой отдела по взаимодействию Церкви и армии. Родионов поставил патриарху Алексию ультиматум – и патриарх среагировал.
Сегодня этот епископ получил награду, он теперь архиепископ, возглавляет Церковь целой страны. И опять это ни для кого не секрет. Какой же тут нравственный авторитет?
А вот совсем свежая история. Когда делили Тверскую метрополию, нашли там некоего молодого человека, Филарета. И его Синод назначил епископом Бежецким. Насколько я знаю, был протест местных властей, которые слишком хорошо знали этого игумена и выступали против того, чтобы он стал у них епископом. Протест был поддержан в том числе и спецслужбами. И что произошло? Этот человек, будучи избранным, но еще не посвященным в епископы, то есть сана не имея, решением Синода назначается на кафедру в Сибирь, в Канск – и уже там получает сан. Как это можно объяснить, не употребляя слова «лобби», которое своих не сдает?

Вопрос. Некоторые обвиняют Вас в том, что вольно или невольно Вы своими разоблачениями нанесли удар по Русской православной церкви. Может быть, действительно, стоило разобраться сначала в церковной среде.
Ответ. Я тоже так думал 20 лет назад. Понимаете, я не мальчик, и я не провинциальный сельский дьячок, далекий от коридоров церковной власти. Я вижу, что происходит и что не происходит с людьми, с бумагами, с жалобами. Скажем, почему я не пошел в прокуратуру с имеющимися у меня свидетельствами? До поры до времени таких письменных свидетельств и не было – сейчас есть. Поначалу все рассказы семинаристов, например, завершались фразой «Только между нами, никому не говорите».
А в прокуратуру не пошел, потому что мы понимаем степень зависимости судебной системы. Хотите вы этого или нет, епископ, митрополит входят в систему региональной элиты. И, конечно же, по их просьбе местные высокие чиновники, боюсь, будут оказывать определенное влияние на ход следствия. Поэтому это давление можно уравновесить только другим давлением – если процесс станет так называемым резонансным, прозрачным, к нему будет привлечено внимание прессы, общественности, федерального центра.
Знаете, есть такой старый анекдот из 90-х годов. Судья открывает заседание и говорит: «За 10 минут до начала заседания адвокат ответчика дал мне 10 тысяч долларов, чтобы я судил в его пользу. А за пять минут до начала заседания адвокат истца дал мне 15 тысяч долларов. Адвокат истца, возьмите назад 5 тысяч долларов, и я буду судить по закону». Конечно, любое давление нехорошо. Но законы физики никто не отменял. Действие надо уравновесить противодействием.
Это что касается гражданского расследования.
Насчет церковного суда. Во-первых, я не имею права подавать в церковный суд, потому что я не потерпевший и не свидетель. Во-вторых, по законодательству, насколько я понимаю, церковный суд просто не имеет права рассматривать это дело, ибо речь идет об уголовных обвинениях. У нас единое правовое пространство в стране. Например, шариатский суд не имеет права рассматривать обвинения в убийствах. Точно так же церковный суд не имеет права принимать к рассмотрению дела, которые разбираются в уголовном порядке. Если нарушаются чисто религиозные установления, скажем, кто-то не соблюдал пост или кто-то исповедует ересь, государственный суд не должен вмешиваться. При чем тут государство? Пусть церковный суд разбирается. Но в данном случае чистая уголовщина.
Так что другого выхода, нежели обнародовать имеющиеся сведения, у меня не было. Да, по сути, я пожертвовал своим церковным и гражданским авторитетом, буду пререкаем, может быть, лишен сана… Но в Евангелии сказано: не заботься о завтрашнем дне, если речь идет о совестной реакции на то зло, которое ты видишь сейчас; не надо раскладывать долгий пасьянс – чем это обернется для тебя в грядущих десятилетиях.

Вопрос. Какова, если она вообще существует, официальная формулировка причин вашего увольнения из Духовной академии? Работает ли в церковных заведениях Трудовой кодекс, по которому увольнение можно оспорить?
Ответ. Это одна из «болячек», о которых я в последнее время тоже много говорил. Для меня вообще болезненно, что в России нет мощного профсоюзного и рабочего движения. Это очень странно в стране, где собрания сочинений Ленина и Сталина в каждом доме были. В самой Церкви трудовые отношения выстраиваются крайне непрозрачно. Причем необходимо отметить, что у нас за последние двадцать лет сформировался довольно большой слой людей профессионально-православных. Я не о священниках, не о монахах. Речь, например, об уборщице в храме, о шофере, которого нанимает настоятель или епископ, а также келейники, те же семинаристы, преподаватели в семинарии, учительницы в церковных школах – их права практически никак не защищены. Ни церковным правом – так как они не священники, а значит, у них нет права жалобы патриарху, – ни гражданским правом.
Надо сказать, что когда в 1985 году я пришел в семинарию, первое, что от меня потребовали в отделе кадров, оформляя меня вахтером, - написать заявление о вступлении в профсоюз работников местной промышленности. Соответственно, советская власть заботилась даже о тех людях, которые у попов работают, и мы должны были быть членами профсоюза. А сегодня этого нет, и это нехорошо.
А что касается моего увольнения… Я знаком только с сообщением пресс-службы. Со мной никто не говорил, приказа о своем увольнении я не видел, за трудовой книжкой еще не ездил – не знаю, что там будет записано, мне тоже очень интересно. Я думаю, что на самом деле нарушено много чего. И если всерьез судиться, я почти убежден, что нормальный суд меня восстановит. Но я этого делать не буду.

Вопрос. В течение последних лет существует тенденция по активному включению РПЦ в то, что можно назвать светской жизнью. Например, внедрение религиозных курсов в школьную образовательную программу, введение «полковых священников» в армии и т.п. Надо сказать, что это вызывает весьма острую реакцию у значительной части россиян, прежде всего тех, кто причисляет себя к атеистам и агностикам. Они считают, что таким образом нарушают их и их детей конституционное право на свободу совести. Как Вы оцениваете эти претензии? Нет ли здесь перегибов?
Ответ. Отвечу словами товарища Сталина: если перегибы есть, то они на местах. Религиозные убеждения человека не могут обозначать поражения его в обычных гражданских правах. Вот, скажем, верующий юноша призван в армию. Должен ли он взять паузу в своей религиозной жизни? Вряд ли. При этом государство ограничивает свободу его тела – он не может покинуть казарму. А ему нужен духовный собеседник или священник. Значит, надо дать возможность им встретиться. Точно так же в тюрьме. Право на молитву – почему у заключенного надо его отнимать? Знаете, я недавно беседовал с женщинами из этой группы, «Пусси райотс», они настроены очень антицерковно, но намерены помогать строительству храмов в колонии, потому что видели реально женщин, которым это надо.
Школа. Речь идет вот о чем: если я отдал своего ребенка в школу, я хочу, чтобы она не воспитывала диссидента, чтобы мой ребенок остался моим ребенком. Я не могу приказать, чтобы соседского ребенка воспитывали в духе моих семейных ценностей, но для своего ребенка я могу сделать заказ. Вот мой Ванечка, я хочу, чтобы ему рассказали о православной культуре. У нас есть друзья, соседи, у них Магометик этого возраста, я в его воспитание не вмешиваюсь, но его семья может сделать заказ этой же школе рассказать ему об исламской культуре. Поэтому шесть вариантов предусмотрено, включая курс светской этики, где о религии вообще ни слова не будет сказано.

Вопрос. А правильно ли, скажем, русского неверующего парня в той же армии тащить на церковные службы?
Ответ. Тащить насильно вообще никого не надо.
Я несколько раз читал в МИФИ лекции – еще до открытия кафедры теологии там. Мне было очень интересно со студентами. Они такие головастые, колючие. По-моему, им тоже было интересно, потому что огромные аудитории были забиты. А потом еще и до метро меня провожали. Так что вопрос в качестве этих лекций.
То, что я читаю на форуме студентов МИФИ, это ужасно: студентов сгоняли на эти лекции, им было там малоинтересно. Но в саму идею кафедры такое не заложено. Напротив, обычно говорили: кто хочет, может прийти. Почему бы и нет? Это возможность расширить свой кругозор. Если здесь нет жандарма, который загоняет туда, побудь разным. Для молодого человека естественно жить сразу в нескольких мирах: тут я физик, а тут, напротив, лирик, а здесь я спортсмен, а здесь я ухаживаю за девчонкой. А заодно можно попробовать изучить мир гуманитарной культуры, в том числе религиозную логику, логику религиозного мифа. Попробуй понять, в чем здесь своя логика, своя правда этой позиции.

Вопрос. Общество периодически потрясают не только сексуальные скандалы, но и вообще некрасивые истории, когда тот или иной представитель Церкви ведет себя неподобающим образом. Речь и о стяжательстве, и о пьянстве... Понятно, что всем людям, в том числе церковным, свойственны слабости. Но не слишком ли снисходительно РПЦ относится к таким слабостям?
Ответ. Я отвечу на этот вопрос совершенно противоположным образом. С одной стороны, я говорю, что каналы самоочищения Церкви засорены, с другой стороны, если начнется тотальная инквизиция, зачистка всего и вся, боюсь, тоже не остановимся. У нас в России так принято: или анархия, или деспотизм. Найти что-то среднее очень сложно.
Вспоминается замечательная история. Это конец XIX века. Однажды знаменитого адвоката Плевако попросили выступить защитником священника, которого его собственный приход обвинил в разворовывании общинных приходских средств. И вина священника доказана совершенно четко. Тогда Плевако произнес самую короткую защитную речь в истории: «Господа присяжные заседатели! Вы все знаете обвиняемого священника. Да, он виноват, он и сам этого не отрицает. Но вспомните, сколько лет и сколько раз он вам прощал ваши грехи, ну простите и вы его, хотя бы один раз в жизни». Голосование было единодушным – простили.

Вопрос. Какова реакция на ваши разоблачения со стороны обычных людей – и воцерковленных, и далеких от религиозной жизни? Как Вы расцениваете баталии в интернете и прессе, чувствуете поддержку или осуждение?
Ответ. Вы знаете, мне давно не было так хорошо, по многим причинам. Я чувствую молитву тысяч людей – и священников, и монахов, вплоть до абхазских отшельников где-то в горах, – и такой защитный благодатный купол, что называется. Потрясающее чувство: как будто в первые дни после крещения.

Второе – это особое ощущение службы, когда я как диакон служу. Но это связано и с тем, что я понимаю, меня каждый день могут лишить сана, поэтому каждая служба как последняя. Это особые переживания…
Внутренняя сложность одна. Я боюсь, что изрядная часть людей слепят из меня образ святого. Я их разочарую: не святой я, не лучше я тех, кого обвиняю. Не надо творить себе кумира.
Я обычный человек, не участник заговоров, никто не заказывал мне какой-то кампании. Ни Кремль, ни Госдеп, ни ЦРУ – никто!

Вопрос. И денежек не заплатили?
Ответ. И денежек не платят! Я поражаюсь Чаплину (который призывает Кураева: «Покайся, отец Андрей!» – Е.П.)… Я ему искренно сочувствую. Он для себя создал мир, где ему в голову не приходит вариант, что христианский священнослужитель может действовать просто по совести. Он полагает, что такой человек, как я, карьеру делает, рейтинга добивается, кто-то ему дал заказ. Удивительно! Это неправда, конечно.
Что касается денег: к сожалению, но нет у меня денег. Я сейчас безработный профессор. Следующая зарплата будет, наверное, где-то в октябре – не раньше. Я еще не очень знаю, как я до этого доживу. Почему в октябре? Сейчас, среди учебного года, никто не возьмет меня в университет. Начну преподавать с сентября, а первая зарплата будет в октябре. По моим раскладам так получается.
Ну ничего. Зато куча старых знакомых всплыла, все хотят позвать в гости, покормить. Так что худеть пока рано!

Вопрос. А есть уже какие-либо творческие планы?
Ответ. Рано еще задумываться. Много зависит от того, каков будет промежуточный финиш. Чем эта история, хотя бы в ближайшее время, закончится. Скажем, мой статус в Церкви. Чаплин вообще отлучением угрожает.
Но опять же: я, может быть, разо¬чарую некоторых читателей, но я искренне вне политики.
Сама по себе политика мне неинтересна. Я этот выбор сделал еще 30 лет назад, когда крестился. У меня была возможность стать оппозиционером, диссидентом, войти в националистическое диссидентское движение или, напротив, либеральное. Но мой выбор был иной. Смысл моей жизни связан с Христом. И в этом смысле ничего для меня не изменилось. Так что политического заказа нет. Я не сволочь продажная, но я и не святой. Иногда Богу нужны просто толстые старые диаконы…

Е. ПОЛЬГУЕВА:

В середине беседы Андрей Вячеславович вспомнил, что ему надо запастись продуктами, спросил: не нужен ли мне и нашему водителю-таксисту хлеб – в магазине, у которого мы остановились, он очень хороший. Мы поблагодарили и отказались.
Отец Андрей отсутствовал около четверти часа. Всё это время шофер горячо расспрашивал меня о затронутых в нашем разговоре с протодиаконом таких непростых и острых темах, с заинтересованностью и сочувствием отнесся к тому, что издается, как он выразился, коммунистическая газета и люди ее читают. Возмущался тем, насколько похоже ведут себя госчиновники и высокие церковные иерархи, когда надо выгородить своих или расправиться с несогласными, бесправием простого человека в современной России, цинизмом и безнаказанностью «сильных мира сего».
Выяснилось, что о ситуации вокруг протодиакона водитель слышал и выражает ему свою поддержку. Оценки и данной конкретной ситуации в Церкви, и жизни страны в целом, прозвучавшие из уст таксиста, этого вроде бы случайного свидетеля разговора, оказались тем не менее совсем не случайными. И надо заметить, весьма точными и жесткими.
http://www.sovross.ru/modules.php?name=News&file=article&sid=595866

Оставить комментарий

Архив записей в блогах:
Если бы "Falkon Havy" вывел бы на орбиту реально шестьдесят тонн полезного груза - скажем, очередной модуль МКС - это действительно было бы невероятное достижение. Частная ракета, способная поднять на орбиту два танка - с инженерной точки зрения это ужасно круто. Но всем было бы пофиг. ...
Пока мужчины спокойно живут  и общаются, мы убиваем друг друга. Тонкими, как ...
Группировки внутри «ЛНР» перешли к открытому противостоянию. 17 октября «МГБ ЛНР» арестовало «министра углепрома» Лямина. 18 октября Плотницкий заявил об отстранении «министра ГБ» Пасечника. Кто победит? Сожрали бы они друг друга уже ...
Лето - время, когда люди вырываются из-за своих компьютеров и табунами идут на речку, едут на дачи и целыми толпами пьют пиво на улице. Посещаемость интернет-ресурсов падает и все напоминает о том, что лето долгожданное пришло. В блогах схожая ...
Здравствуйте уважаемые. Хочется вспомнить такой важный предмет бытовой техники как Стиральная машина. В СССР это было не только предметом желаний всех хозяек, это было предметом, если хотите, даже роскоши. Ибо многие стирали и с помощью такого вот: Мое детство проходило в благополучные ...