Соседи.

otrageniya — 21.04.2019

В магазине я часто покупаю водку. Выбираю не самую дешёвую, но по акции. Все кассиры и продавцы меня хорошо знают, в течении нескольких лет я в магазине одна из постоянных покупательниц. И поэтому всегда, когда покупаю алкоголь, они смотрят на меня с нескрываемой жалостью. Прямо читаю в их глазах: «И баба вроде неплохая — на вид ухоженная, характером спокойная, а алкашка видать несусветная».

Они просто не знают, что водку беру я не себе. А соседским мужикам. Как-то уж так повелось. Пару раз попросили об услуге — не отказалась захватить для них по пути из магазина пузырь. А теперь нагло запрягают. Ну а мне что? Мне не тяжело лишнее полкило донести до дома.

Дядя Коля из соседнего подъезда в магазине не бывает совсем. Он инвалид — нет одной ноги. Много лет назад в его семье скоропостижно скончалась девятнадцатилетняя дочь из-за отказа почек. На этой почве мужчина жёстко запил. Однажды с похмелья оторвался тромб в ноге. Итог — некроз и ампутация. Сейчас дядя Коля ходит очень мало — халявный протез от родного государства натирает культяпок немилосердно. А на платный нет денег. Вот и сидит целыми днями на лавочке у подъезда всё тёплое время года. Сканворды разгадывает. С товарищами жизненные вопросы перетирает. А жизнь — она штука сложная, без поллитры не разберёшься. Все друзья на пенсии, возраст — чуть больше шестидесяти.

Следующий завсегдатай дружной компании — дядь Юра. Живёт в моём подъезде этажом выше. Мне его очень жаль. Выглядит откровенно хреново плохо — полуживой доходяга. Лечить от алкоголизма его уже поздно, да и бесполезно. Тощий, как узник Бухенвальда — при ходьбе его всегда словно ветром покачивает. На пенсии, но за сто рублей готов на любой трудовой подвиг. Раз подходит: «Оксанка, у тебя трещина на оконном стекле. Давай заменю, у меня старые рамы завалялись в сарае». «Ладно, — говорю, — только сегодня я занята — потолки белю, как-нибудь в другой раз сделаешь». И про разговор забыла. С потолком в тот день закончила быстро, залезла под душ — от побелки отмыться. Вдруг слышу — у меня в зале оконную раму выламывают! Я с перепугу голышом из ванной пулей выскакиваю, на цыпочках крадусь к входу в комнату. Шею из-за дверного откоса вытягиваю — картина Репина! Дядь Юра без объявления войны предупреждения стекло меняет. Инициативный, поганец. Пришлось за услужливость после приёма работы двести рублей вручить. Однажды зимой дядь Юра залез у себя в комнате на батарею отопления, труба отломилась, и нас затопило кипятком. Как ему это удалось с его воробьиным весом, до сих пор остаётся загадкой...

Ещё один сосед — дядь Дима — мужик самый серьёзный, семейный. Низкий росточком, худощавый, деловой и юркий. Четвёртый год в квартире ремонт делает. Всю штукатурку, гад, обвалил мне в ванной, когда свою стену штробил под плитку. Я чуток поскандалила безрезультатно, и на несколько дней соседушке рок-концерт устроила — в кухне усилитель на пол положила, к общей стене прислонила, и врубила звук на всю мощь. Деревянные доски пола дико вибрируют. Стена трясётся, аж побелка с потолка сыплется. Я кайфую. Тараканам бы понравилось. А дядь Диме почему-то нет. Стучится. Я не открываю. День не открываю, второй. Через пять дней сосед намёк понял — пришёл извиняться за штукатурку, но о возмещении ущерба молчок.

Дядь Юра с дядь Димой по пьяни периодически дерутся. Ну как дерутся — возятся в подъезде. Точная причина потасовок никогда не известна. Через входную дверь слышно только, что дядь Юра опять «рамсы попутал». Потаскав друг друга за одёжку и отерев боками пыль со стен, свирепые жалкие вояки удовлетворённо расходятся по квартирам.

Вчера иду в магазин — дядь Коля подзывает. Суёт двести рублей: «Оксан, захвати для меня бутылку, добавь там, сколько нужно. Потом отдам».

Возвращаюсь  — рядом с дядей Колей на табуреточке сидит древняя сморщенная бабулька. Никто не знает, сколько ей лет, а сама она уже и не помнит. Дядь Коля распахивает куртку, демонстрируя глубокий внутренний карман и поторапливает меня:

— Давай скорей сюда, припрячу пока.

— Бабуля не сдаст меня за то, что снабжаю вас выпивкой?

— Да она сама себя через пять минут не вспомнит!

Бабушка подслеповато щурится на меня маленькими, выцветшими от старости глазами и спрашивает:

— Дочка, ты чья?

— Лидкина внучка, — не моргнув глазом честно отвечаю я. Несколько раз я пыталась честно рассказать любопытной старушке, что снимаю квартиру по соседству, а Лидия Павловна — бывшая хозяйка квартиры — почти пять лет, как померла.

— Как она там? — интересуется бабуля.

— Всё отлично, — не вдаюсь я в подробности.

— Ну привет ей передавай!

Дядя Коля живо вклинивается в разговор:

— Баб Сань, да не загружай ты девку такими просьбами, — и озоровато подмигивает мне. — Скоро сама с бабкой Лидой увидишься. Может даже в этом году. 26 июля.

— Почему именно 26 июля? — удивляюсь я.

— А в нашем доме почему-то все помирают 26-го июля. Дочка моя. Ваша бабка, Лидия Павловна. Но та хоть девять с лишним десятков годков пожила... Из первого подъезда мужчина молодой утонул 26-го июля. В двадцать восемь лет. Пошёл с женой на речку и — кранты. Через полгода на удочку выловили. И ещё двое 26-го померли. В разные года. Не помню уже кто. Я этой даты сам уже боюсь... Какой-то проклятый у нас дом.

— Дядь Коль, да ну тебя, не пугай меня! — возмущаюсь я.

— Тебе это не грозит, — успокаивает меня мужчина, —  у тебя тут прописки нету. Так что халупу свою не вздумай покупать. Мож водочки со мной дерябнешь? — увидев кислое выражение моего лица, попросил: — Иди тогда, Димку в бок толкни, пускай присоединяется. А то стоит там, курит, понимаешь ли, скромняга...

Оставить комментарий

Популярные посты:

kwakin_misha

Про памятник солдатам РККА, освободившим Прагу от нацистов

kiowa_mike

Позевушки и потягушки у кошички ankotaro65

tytgrom

Вечер. 20-09-2024

nefer

Французский шлейф советского аромата "Красная Москва"

kukmor

Красивое пополнение на холодильнике

moscow_i_ya

Безумцы на коньках

pessimist_v

картинка

pantv

Дубайские зарисовки и подготовка к отъезду

• Ранее
• Архив