сомолюбование

Самой ужасной с ужасами оказалась редактура. Пришлось мне опять
спорить и отстаивать. Да еще свалилась она на меня в самый разгар
прочего, так что два вечера допоздна и целиком день Розы и Клары,
прям по заветам. Хотели работать, женщины, работайте.
Через некоторое время после моего др встречались с друзьями, ходили
на выставку Траугота-старшего. Меня поразило, как он писал
Петроградку и Ваську в 1942 в такой гамме, что они выглядят как
итальянские пейзажи с античными руинами — чистая идиллия. Потом
вручили мне друзья подарочки — конечно же, книжки. И в одной,
секондхендой, утром при заворачивании обнаружили конвертик с
симпатичной такой купюрой! Но это полчуда. Главное, на конвертике
было написано: зубное. Это полтора чуда, поскольку именно
сейчас я наконец взялась за сильно расходный зубной проект, который
откладывался года три. Отца русской демократии не спасает, он сам
спасается, но такие поглаживания от мироздания приятны.
Особенно потому, что потом мироздание насылает очередную серию восстания машин, и в один день пятикратное зубное уходит на новый насос в канализацию и новую стиралку в сданной квартире, которая как ни пыжилась, а померла. Кстати, бывший насос у меня звался Генрих. А теперь стоит Людовик, как у соседки. Вот и посмотрим, кто из них продержится дольше. На своем троне в канализации.
Сумасшедший же гибискус, который цвел всю зиму, был наречен Эразмом.
У кого посажены подснежники — у того они уже расцвели. Какая-то прямо весна, не сравнить с прошлым годом.
У меня же не посажены астры, зато наконец почищен сом. Сегодня настал тот день, когда человеколюбие победило во мне прокрастинацию в этом вопросе. То есть, конечно, сомолюбие. И теперь можно временно практиковать сомолюбование.
Ужасно хочется переводить новую книжку, захватил текст — и идет, и идет... Хотя там тоже про смерть. Но там про Смерть.
Ефиму исполнилось 16 лет, я подарила ему бритву. Прошлый год был у нас с ним тяжкий. Полтора года. В смысле, и ему было так себе, и я не видела выхода. Но кажется, вместе с весной пришли и перемены к лучшему. Такие очевидные, такие наглядные — и этот мой сложный прекрасный мальчик снова широко улыбается, с этой его ямочкой. Само собой, это закономерный результат, он должен был наступить однажды, я немало рыпалась по этому пункту, однако случившийся поворот случился довольно внезапно и резко и аминь.
Ни хрена не понятно, что Ефим будет делать дальше, после 9 класса, но я не могу сейчас об этом беспокоиться. Перспективы ему описаны, варианты предложены, дальше буду стоять рядом и смотреть. Когда надо — помогу, поддержу. С обоими старшими детьми сейчас такой трек. И на самом деле, взаимодействие ощущается по-другому, это глубокий сдвиг.
Зато эпоха для Ефиминого класса удалась на удивление удовлетворительно. В смысле, даже отлично. С некоторых пор у меня самая нижняя планка в преподавании — оставить в детях ощущение, что история это захватывающе и интересно. Повыше — оставить общий образ эпохи. Еще повыше — дать им увидеть связи с тем, что окружает их прямо сейчас, чтобы они воскликнули «да ладно». Некст левел — связи внутри эпохи и между эпохами, пересечения и параллели, движение последовательное и спиральное. Где-то тут же — важность сомнений, критическое мышление, уход от черно-белых оценок. Еще выше — общее видение, откуда человечество ковыляет (куда — мы не знаем!), четкая опора на ключевые перемены в жизни нашего вида, что шло за чем. Потом уже подтягивается в мои задачи собсно эрудиция — события, персонажи, даты, прости господи. Даже до середины этого списка сложно дойти, если у детей есть дыры, невозможно рассказать 19 век, если дети не понимают Реформацию и не знают революции раннего модерна. Я латала эти дыры подросткам, сколько могла. И, похоже, они смогли увидеть историю не просто как бессмысленный набор разрозненных фактов, а как некое движение, где все связано, где есть место закономерностям и случайностям, где есть место поиску, удивлению, исследованию, открытиям. Главное, что я сама, хоть сильно упоролась, получила большое удовольствие, работая с ними. И не выгорела. И сразу начала новую эпоху, ха-ха, так что насчет выгорания попозже посчитаем цыплят.
Сам же Ефим выдвигал все время архетипичные отроческие планы:
объединить всю планету в одно государство, чтобы не вотэтовсе;
оставить миллион нормальных людей, а остальных ну нафиг (нет, он не
предложил критериев отбора, кроме здоровья и ума, и да, сказал, что
согласен сам их выбрать:)). Резюмировал эпоху так:
— Мне больше всех нравился Наполеон, пока не появился Бисмарк.
Ну да, ну да.
Несколько его одноклассников и одноклассниц всерьез задумались о
национализме. Очевидно, что до всего рассказанного у них не было
повода вообще об этом размышлять.
Блин, зашла написать пару строчек. А ведь еще пишу в голове пост
про монахов, конклав и общественный суд. Но сом, но перевод, но
эпоха... И астры, конечно. Если дело дошло до зуба и до сома, то
дойдет и до астр.
|
</> |