Па

В общем-то я уже привыкла, что с периодичностью раз в полгода в вотсап мне сваливается фото улыбающегося бородача, держащего в руках щенка. Щенки всегда разные, но тоже всегда улыбаются. Бородач — мой папа. Животное он держит словно новорожденного. А на лице его в этот момент даже не улыбка, вру. На лице счастье, как у ребенка, которому купили сразу три мороженых. Псов ему подбрасывают в гаражную мастерскую на юго-востоке Москвы. Там папа хранит всякий найденный им либо купленный у дворников-таджиков старый хлам. Хлам выкидывают либо избавляются от него за бесценок равнодушные потомки москвичей: резные буфеты, комоды, венские стулья, румынские кресла, сундуки, дорожные чемоданы, пластинки, заводные игрушки, деревянные счеты, коньки, книги (выкидывают даже собрания сочинений — Льва Толстого, Достоевского, Чехова)… Па устраивает нечто вроде барахолок- продаж, помогает киношникам и театральным художникам найти реквизит, дизайнерам и всем прочим любителям старья подобрать вещи с изюминкой. Спасенные папой ретро-вещи иногда снимаются в художественных фильмах. Из последнего: несколько стульев и какой-то сундук засветились в «Дорогих товарищах» Кончаловского, фильме, рассказывающем про события в Новочеркасске в 62-м году.

В округе (спальный район) па считают чудаком и местной достопримечательностью.

Каждому возле гаражей па построил будку и подписал «квартира № 1», «квартира № 2», «квартира № 3», ну и так далее. Кормежка — мясные обрезки, кости, сухой корм — тоже с папы. Иногда привозят и его клиенты. Вообще, уважение к псам — во многом залог успешного сотрудничества с па. Да еще и не было такого, чтобы кто-то плохо отнесся к собакам. Двух щенков клиенты однажды даже взяли к себе в семью. А фонд Саши Ярмольник (дочери актера) «Дарящие надежду» как-то помог нам стерилизовать несколько хвостатых дам. Если кто-то думает, что это легко, — это нелегко. Ресурсов фонда еле хватает на всю Москву и область. Ведь помимо стерилизации на таких, как Саша и ее команда, лежит финансирование бесконечных операций сбитых на дорогах (или покалеченных умышленно) кошек и собак, их выхаживание, передержки и пристройство.

Гера и Васо

Собаки папы не знают главного: когда он заходит домой, его встречают два кота. Герман и Василий. Па — страшный кошатник с детства (кажется, это передалось на генетическом уровне мне). Коты догадываются про его двойную жизнь, про псов, гаражи, старый хлам — но измены прощают.

Герман — камышового окраса холеный мужчина семи лет. Родился в мордовской зоне, был подарен мне вышедшем по УДО героем статьи и потом перекочевал к моим родителям. Безобидный, тактичный, никогда не зашипит, до боли напоминает Льва Хоботова из «Покровских ворот». «Золото, а не кот», — говорит про него мама.

Васька же свалился на меня год назад в подъезде. В тот день мы с коллегами, сидя на удаленке, подписывали в печать книгу про Василия Алексаняна. Пили корвалол и матерились — уже несколько типографий от печати отказались. На лестничной площадке с утра пищало четырехмесячное существо с необычно вытянутыми ушами. К вечеру, когда книга была, наконец, отправлена в печать и мы перекрестились, существо продолжало пищать в подъезде. Я открыла ему дверь, крикун торжественно прошел в квартиру, огляделся, пищать перестал и был прозван Василием. В честь героя книги.

Характер его оказался таким же, как и у героя, — без берегов. При помывке, обработке от паразитов и прививках в ветклинике выяснилось, что Васька породистый кот, породы «русская голубая». Отдельно выяснилось, что в подъезд его выкинула местная алкашня, которая то ли выиграла его в карты, то ли как-то еще заполучила от собутыльников.

Через несколько месяцев па заговорщески сказал мне: «Слушай, ну ты часто в отъездах, в работе. Отдай Ваську нам, с концами, а? И Гере будет весело. Ну что тебе, жалко, что ли? Будешь его навещать. А маму я уговорю».

С тех пор Васо (это имя ему подходит больше) проживает у них. Он стал здоров и упитан. Зоновского кота Геру подавил, быстро установил свои хулиганские правила и порядки (ма: «Вот они, гены»). И когда у Геры из-под носа уводили еду или ставили ему подножки (Васо это мастерски умеет), Гера сдачи не давал (он же Хоботов), а вопросительно с тоской смотрел на па: «За что?» «Дай ему по кумполу в ответ, ты же хозяин территории», — советовал па. Не сразу, но семилетний кот научился ставить малолетнюю шпану на место. Первое время, подняв неуверенно лапу на нахального Васо, Гера сразу убегал в другую комнату (там иконы), молился там каким-то своим кошачьим богам, каялся и просил прощения. Его, конечно, прощали.

Сегодня коты живут мирно. Васо, правда, продолжает практиковать подсечки, захваты и прочие приемы кикбоксинга на Герке — но получает в ответ по морде инттеллигентной хоботовской лапой…

Ма

«Вон твой отец поехал», — так всегда говорит мама, когда я захожу к ним в гости и когда она видит из окна эту кавалькаду: велосипед с прицепом, папа и собаки. В общем-то мама смирилась с тем, что папа уже никогда не будет сидеть в каком-нибудь офисе в костюмчике в четко регламентированные часы и получать четко фиксированную зарплату. Не его это. Ну не его. В гараж мама не ходит («а могла бы мне там помогать», — папа). У мамы много дел дома. Ужины для па, забота о котах и прочие хлопоты. Недавно они с па повздорили. Мама упрекнула его, что ему каждый раз надо специально напоминать, что в дом хоть иногда следует покупать хозтовары. А то все на нас, женщинах, все буквально на нас… С тех пор каждый вечер три недели подряд папа приходил домой с рулонами туалетной бумаги на веревке. Троллинг. Ма демонстративно вешала (не папу, рулоны) в прихожей на крючки для одежды… Три недели подряд.

Люблю обоих.

Я

Мой личный дзен времен иноагенства, эпидемии, пыток, посадок, сюрреалистичных бутафорских судов, страха, лжи, отъездов друзей-коллег из страны — это сидеть у папы в гараже и пить чай из самовара в старых граненых стаканах с подстаканниками (как в поездах). Летом, весной и ранней осенью — на улице. Зимой — внутри, возле допотопной буржуйки времен войны, куда па кладет дрова. Смотрю на огонь, прижимаю слегка ладони к створкам печи и греюсь. Иногда на меня смотрит пара любопытных глаз. Это собака Света. Она дикая, никого к себе не подпускает, но и не лает, просто всегда тщательно следит, что творится вокруг ее хозяина. А иногда на меня смотрит Шарон. То есть Шарик (Шароном его назвал па). Лохматый, ничего не боящийся дуралей. А эта 70-килограммовая туша — пес Булька. Пахан. Папу Булька встречает, исключительно вставая на задние лапы, — а передние кладет тому на плечи. И ржет. Если вы еще думаете, что собаки не умеют улыбаться, зря так думаете. Они умеют ржать. Как Булька, в шутку пытающийся завалить па на землю. От радости, что тот пришел.

Так и живем.

Каждый Новый год я понимаю: нечего больше желать, пусть этот мир па и ма, с их собаками, котами, любовью к старине, троллингом друг друга, продолжается как можно дольше. Как в прошлом году, в позапрошлом, 5 лет назад, 20, 30…

Берегите своих. Спасайте, кто как может, по мере своих сил, бездомных животных. Чудите, любите, будьте для кого-то местными достопримечательностями, опорой и чьим-то согревающим дзеном. Главное — будьте.