О памятнике Данте

valya_15 — 02.11.2024 Небольшое ворчание

В Киеве, на Владимирской горке, уже довольно давно стоит памятник Данте Алигьери. Стоит он там в знак дружбы между Киевом и Флоренцией, где в ответ поставили памятник Тарасу Шевченко.
Можно назвать очень много причин, почему Данте заслуживает памятника даже в совсем неизвестной ему стране. Он и великий поэт, и великий мыслитель, и поборник идеи мира в условиях, когда этой идеей пренебрегают, и политик, подвергшийся репрессиям, и великий любовник. Те, кто увидит памятник, захотят и почитать – а до сих пор, может быть, большинство из них только имя да название «Божественная комедия» знали. Данте заслуживает памятников так же, как и переизданий.
Но только… только. Граждане Украины, с ожидаемым для них при высшем образовании культурным багажом и один раз прочитавшие от начала до конца биографию Данте, могут назвать несколько занятных обстоятельств, которые, при желании, можно истолковать как препятствия к тому, чтобы этот памятник там, где он стоит, находился. При желании.
Прежде всего. С точки зрения Данте, абсолютному большинству украинцев, как бы они добродетельны ни были, рай не светит. Данте полагал, что для рая нужно быть католиком. Некатоликам светит в самом лучшем случае лимб, то есть верхний круг ада. Но Данте, наверное, понравилось бы, что совсем недалеко от памятника – костел.
Далее. Значительная часть классической украинской культуры строится на сопротивлении идеи империи. См., по этому поводу, например, знаменитую поэму Тараса Шевченко «Сон». А Данте – великий империалист, он идею мира понимает именно как идею империи. Правда, Римской империи.
Еще. Памятник Данте стоит на Владимирской горке, а на Печерске стоит памятник национальной поэтессе Лесе Украинке, кроме прочего – очень образованной женщине, а также великой заступнице отвергнутых женщин. Это почти постоянная тема ее творчества. Так Леся в стихотворении «Забытая тень» вежливо, но достаточно красноречиво упрекнула Данте за то, что он музой своей избрал Беатриче, с которой почти не общался, а не законную жену.
(Леся, в данном случае, на мой взгляд, и права и неправа. Действительно, странно, что великий поэт так обходится с матерью своих детей. Но, с другой стороны – Данте там был, он лучше знает. Опять же, есть мнение, что сострадательная дама в конце «Новой жизни» – это как раз будущая жена Данте, Джемма Донати.)
Не самое главное, но может привлечь внимание. Широко известна строка Данте «Любовь, что движет солнце и светила», последняя строка «Комедии». Но Данте может быть и заметно жесток. Замечание Борхеса в «Девяти эссе о Данте»: ты плачешь над страданиями Франчески и Паоло, но не ты ли их в ад отправил? А в одном из писем Данте угрожает изгнавшей его Флоренции страшными карами, если Флоренция не признает власти любимого им императора Арриго.
Данте, конечно же, не считает, что это жестокость. Он считает, что это законно, мыслит понятиями своих места и времени. Но читатель из другого времени почувствует контраст между воспеванием любви и призывом к столь жестоким мерам. В особенности, если этот читатель – не сторонник имперской идеи. И скажет: это поэт не всегда современный – средневековый.
Представим себе, что почему-нибудь отношения между украинским и итальянским государствами вдруг сильно испортились. Принято решение убрать этот памятник Данте. Сразу найдется группа товарищей с учеными степенями, которые не только названные аргументы против памятника припомнят – еще и другие найдут. Припомнят всех известных критиков и недоброжелателей Данте, громко и аргументировано усомнятся в достоинствах «Комедии». А итальянские товарищи, даром что многие из них в последний раз Данте очень давно читали, получат мотивацию для недружественных действий. Правильно мы с ними поссорились. И продолжим.
А у меня есть желание, чтобы этого памятника не было? Нет у меня такого желания.
Мне очень понравилось во Флоренции. Я видела мозаики потолка флорентийского баптистерия, заставляющие подумать о «Комедии». Мне понравилась церковь святой Маргариты, где находятся картины с Беатриче и Данте и надгробие Беатриче – как оказалось, условное. Еще до того, еще не зная итальянского языка, я попробовала переводить сонет из «Новой жизни» - с английского подстрочника, глядя в итальянский текст, находящийся рядом, и по строке в месяц – два:

Была мне встреча: я скучал в седле
С докучной мыслью о пути постылом,
И странник шел, согнувшись сиротливо,
Так запросто Любовь явилась мне.

Потеряна, погружена в себя,
Придавлена как будто тяжкой ношей,
Она плелась – калика перехожий;
И на ходу окликнула меня.

Сказала: «Вышел срок былой кручине,
Далекую мечту прости, забудь…
Расстанься здесь с тоской неутолимой.
Вернешься – будет счастье с новой милой».

И я , как прежде, продолжал свой путь,
А странник – свой; и нет его в помине.

С тех пор я перевела – уже со знанием итальянского – еще три стихотворения Данте, написала о его правовых взглядах две статьи и фрагмент в монографии.
«Комедию» я прочла до конца в переводе Михаила Леонидовича Лозинского. Но хорошо помню разницу между впечатлением от этого чтения и от чтения первых девяти песен в украинском переводе Максима Витальевича Стрихи. Перевод Лозинского открываешь на любом месте, говоришь «Гениально» и можешь сделать любых размеров паузу. Может быть, впечатление было бы другим от чтения вслух сильным актером. В переводе Стрихи чувствовалась динамика рассказа Данте. Хотелось слушать дальше этого человека, общаться с ним, любить его…
Одна из причин, почему меня интересует Данте, - он позволяет не противопоставлять поэта и политика. Они могут жить и в одном человеке, пусть не всегда одновременно.
И я нахожу очень хорошим символом то, что мой любимый научный руководитель умер в один день с Данте, хотя без учёта смены календарей. Он тоже интересовался Данте в связи с его правовыми взглядами.
Так что Данте, как бы далек ни был, сформировал часть моей личности. С памятником ему я воевать не буду.


Памятник Данте. Скульптор Лучиано Массари

Фото с сайта the city Kyiv ua

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив