Сник-пик к седьмой главе.

Лиман фон Сандерс провел 24-ое апреля наблюдая за ученьями 11-ой пехотной дивизии на азиатском берегу и вернулся в свой штаб в Гелиболу поздним вечером. Утром следующего дня его разбудил грохот орудий. Его адъютант капитан Мюльманн пишет:
“25-го апреля для нас всех началась серьезная война, до этого все происходящее было просто интересным и безопасным опытом для всех нас. Я проснулся в пять утра воскресенья, солнце и голубые воды Дарданелл отражались в моей комнате, но в эту мирную картину не укладывался то удаляющийся, то приближающийся грохот орудий. Пригге я одновременно решили подняться и выяснить, что происходит. Когда мы дошли до квартиры фон Сандерса он полуодетый уже встречал нас на пороге. В тоже самое время прибежал начальник штаба, который сообщил, что противник высадился у Седульбахира и в Ари Бурну (севернее Габа Тепе), а также огромный флот десантных судов вошел в залив Сарос под прикрытием многочисленных военных кораблей. Так как последнее сообщение звучало как прелюдия к неминуемой высадке в заливе Сарос, 7-я дивизия, расположенная в городе Гелиболу, была поднята по тревоге и получила приказ немедленно выдвигаться к Булаиру. Лиман, к сожалению, был в очень нервном состоянии и вместо того, чтобы остаться на командном пункте армии, где сходились все телефонные линии, он вскочил на коня и поскакал с нами к Булаиру. Конечно, это привело к тому, что все доклады поступали теперь с задержкой в два часа и весь обмен информацией с командным пунктом армии был чрезвычайно осложнен, если вообще возможен. Как только мы прибыли на место мы увидели, как вражеская бомбардировка обрушилась на форт Булаир. Временами весь форт скрывался в клубах дыма после разрывов тяжелых снарядов, казалось, что ничто не способно остаться целым под таким огнем, но после оказалось, что если нет прямых попаданий, то все не так плохо.”
Столь резкий рывок командира 5-ой армией на перешеек действительно крайне отрицательно сказалось на управлении войсками. Командиру III корпуса генералу Эсату пришлось оставить свой собственный корпусный командный и пункт и на автомобиле отправиться искать командующего. Найдя его тот доложил о высадках на полуострове, но в ответ на просьбу перебросить 7-ю дивизию на юг получил жесткое нет. Фон Сандерс был настолько озабочен возможной высадкой на перешейке, что вообще посчитал все остальные десанты не более чем отвлекающим маневром. Он принял решение остаться в районе Булаира и лично руководить отражением десанта. Снова дадим слово Мюльманну:
“Картина была действительно потрясающая, двенадцать в основном крупных транспортов, большой линкор, два крейсера и эсминцы. В течении двух часов, пока я вел наблюдение, все транспорты стояли без движения мористие, и не было видно никаких лодок для высадки. Военные корабли ходили туда-сюда, подходя временами к берегу и стреляли по любому, кто рисковал показаться. Когда я вернулся к С (Сандерсу) мы скромно позавтракали. Постепенно день клонился к вечеру, и мы надеялись, что вот-вот он даст нам команду вернуться в Гелиболу. К нашему огромному удивлению, он решил остаться ночевать на перешейке, причину этого он нам не сказал, к тому же у нас не было никакой телефонной связи с командным пунктом армии.”
Таким образом, отвлекающий маневр увенчался успехом. На перешейке оказались связанна не только одна османская дивизия, но и лично немецкий командующий, который на целые сутки фактически самоустранился от возможности эффективно руководить действиями собственной армии. Остается крайне дискуссионным вопрос надо ли было для этого на самом деле подвозить на транспортах основную часть Морской дивизии, вместо того чтобы реально перебросить ее на одно из мест действительных высадок.
|
</> |