Смертельный стеб

remch-ch — 10.07.2017 Произошло это, думается, по той простой причине, что Уормбиер, как обычный молодой представитель среднего класса развитого Запада, вообще не привык считаться с какими бы то ни было властями и авторитетами.



Недавняя смерть американского студента, произошедшая в результате его годового пребывания в северокорейской тюрьме, потрясла западный мир. 22-х летний Отто Уормбиер попал домой в Америку, будучи уже в коме, и вскоре умер. По официальной версии КНДР, кома последовала как реакция на медицинский препарат, которым заключенного лечили от пищевого отравления.

По мнению специалистов, эта версия может быть даже правдой, и в любом случае убивать студента не входило в планы северокорейцев. Скорей всего, как это случалось уже неоднократно с другими американцами, задержанными в КНДР за те или иные нарушения, тамошние власти намеревались подержать его в довольно комфортабельной тюрьме и выпустить при условии, что к ним на поклон приедет кто-то из важных лиц американского истеблишмента. Подобные визиты широко используются во внутренней пропаганде КНДР как доказательства, что с Северной Кореей считаются за рубежом. Несмотря на всю риторику самодостаточности, уважение заграницы, реальное или мнимое, служит для страны чучхе популярным источником подпитки самоуважения.

Однако в данном случае расчеты властей КНДР не оправдались. Произошла некая трагическая случайность – может быть, действительно болезнь, которую не сумели вылечить, может быть, случайная драка в тюрьме, после которой драгоценный заключенный получил удар по голове и от него потом не оправился. В любом случае, смерть Отто создала КНДР серьезные политические осложнения. Ибо никакие обстоятельства гибели студента не отменяют того факта, что изначально он попал в северокорейскую тюрьму и был осужден на 15 лет за то, что попытался содрать со стены северокорейского отеля лозунг на сувенир. В глазах международной общественности, это наказание чудовищно своей несоразмерностью проступку, который воспринимается не более чем подростковая шалость, вроде расписывания автобусной остановки граффити.

Священные табуретки

А между тем, нелогичным это наказание выглядит только на сторонний взгляд. Наблюдатели зачастую забывают, что имеют дело с идеологией, которая по многим параметрам близка к религиозному культу. У этого культа есть свои предметы поклонения: лозунги, портреты вождей, чашки и табуретки, которых коснулся вождь. Эти сакральные объекты в КНДР предписывается хранить и защищать – порой даже ценой собственной жизни и здоровья. Пресса Северной Кореи широко освещает подобные случаи.

В 1998 году в Пэктусанском мемориальном парке партизанской борьбы Ким Ир Сена случился пожар, который подверг опасности деревья с вырезанными на них изречениями-лозунгами Ким Ир Сена. Официальная пропаганда утверждает, что вождь и его соратники собственноручно вырезали их во время партизанской борьбы, однако большинство зарубежных историков сходятся во мнении, что записи эти фальшивые. Недаром обнаружение того или иного изречения-лозунга обычно удачно совпадает с началом современных политических кампаний, проходящих именно под этими лозунгами.

Во время пожара пострадало 17 юношей и девушек, работавших в охране парка. Они погибли и получили серьезные увечья из-за того, что, как утверждает северокорейская пресса, до последнего защищали деревья, обвивая их своими телами. Большинству охранников посмертно присвоены звания героев. К одной из героинь, Ким Ен-ок, выжившей, но обезображенной ожогами, посватался красавец-моряк в знак уважения к ее подвигу.

Другим широко известным примером является практика самоотверженного спасения портретов вождей, обязательно хранящихся в каждом корейском доме, во время стихийных бедствий. Так, в сентябре 2007 года ведущая газета КНДР «Нодон синмун» опубликовала длинную статью о подвиге «обыкновенных людей», спасавших портреты во время недавнего наводнения. Среди героев, газета воспела рабочего Ан Сон-хо, который был найден мертвым в воде с портретами в руках, а также Ко Чон-чхоля, который бросился прежде всего спасать портреты, и только потом подумал о своей семье, в результате чего и он сам, и вся его семья погибла.

С восторгом описывает газета поступок молодой матери Чха Хян-ми. Она пыталась выбраться из воды, неся трехлетнюю дочь на спине и портреты в руках, но потеряла силы и, прежде чем навсегда исчезнуть под водой, протянула свекру, стоявшему на берегу, не ребенка, который погиб вместе с ней, а портреты. Последними словами женщины, пишет газета, был наказ беречь изображения вождей.

Рабочий Кан Хен-кен, пишет «Нодон синмун», также пытался выбраться из потока, неся на спине пятилетнюю дочь и портреты в руках. Когда дочь соскользнула у него со спины, он не бросился ей на помощь, но, проводив ее прощальным взглядом, «упорно продолжал нести портреты в безопасное место», в то время как ребенок погиб.

Понятно, что все вышеуказанные медиа-случаи представляют из себя пропагандистские натяжки, преувеличения и прямое вранье, переворачивающее реальность наизнанку. Девушки, погибшие на пожаре, матери и отцы, потерявшие детей во время наводнения, были, конечно, не идеологическими маньяками, а жертвами трагических обстоятельств. Спасать портреты и деревья они, вероятно, действительно пытались, но, конечно, не намеревались делать это ценою жизней своих или своих детей. Однако северокорейская пропаганда не случайно выставляет их трагедии как намеренные жертвы во имя священных государственных символов. Целью этих рассказов является сакрализация всего, что связано с именем вождей, с идеологией страны.

Надо ли объяснять, что в такой жесткой идеологической системе лозунг на стене – это не просто клевая тряпочка с буковками. Стаскивать его со стены на сувенир примерно так же безумно, как фотографироваться в бикини перед Стеной Плача в Иерусалиме или написать «здесь был Вася» на Каабе в Мекке.

Youngandfree

То, что такого очевидного факта не понял покойный, которого близко знающие характеризуют как «блестящего, умного, яркого» человека, не удивительно. К сожалению, Отто Уормбиер продемонстрировал типичный пример того отношения к КНДР, которое постоянно приходится наблюдать у представителей западной молодежи, идущих с этой страной на контакт.

За редчайшим исключением, этих ребят приводит к Северной Корее не исследовательское любопытство к тому, что же происходит за железным занавесом «страны-изгоя», и даже не практический бизнес-интерес к неисследованному рынку. В КНДР они ищут прежде всего комнатную, потешную версию коммунистической диктатуры, некий Диснейленд с низкорослыми солдатиками и комично толстым лидером. Попав в Северную Корею в качестве туристов, задачи себе они ставят сугубо развлекательные: достать значок с изображением вождя, переспать с северокорейской регулировщицей уличного движения, сделать селфи на фоне гроба Ким Ир Сена.

Большинство подобных туристов быстро понимает, что задачи это невыполнимые, и снижает уровень запросов, развлекаясь вместо этого мелким подтролливанием северокорейских переводчиц, задавая им провокационные вопросы, фотографируя неразрешенные объекты и залезая туда, куда им было прямо и недвусмысленно запрещено.

Помню, как в 2014 году в кафе гостиницы Янгакдо, где остановились гости очередного международного кинофестиваля, вошел молодой американец и стал возбужденно рассказывать, как только что нарушил запрет гида не заходить на другие этажи гостиницы по пожарной лестнице. По его словам, он долго бродил туда-сюда, пока не попал в комнату, где совещались гиды под руководством какого-то большого начальника, и поверг их всех в шок. Молодой человек был ужасно горд своим храбрым поступком. О том, что он только что подставил перед начальством свою переводчицу и создал проблемы своей турфирме, а также о том, что подвергал опасности себя (с учетом реальности Северной Кореи, его вполне могли обвинить в шпионаже), этот веселый юноша совершенно не подумал.

Зачем этому гостю Кореи надо было залезать туда, куда его просили не лезть? Да просто так, чтобы слегка подперчить свое пребывание на Севере щепоткой неопасного, слегка щекочущего нервы приключения. Подергать, так сказать, за усы тигра. Точно так же рассуждал и покойный Отто. Вместо того, чтобы купить в ближайшем киоске альбом с пропагандистскими плакатами и вдоволь посмеяться над ними с приятелями под пиво в пабе отеля, он решил украсть со стены лозунг. И тут тигр показал ему свои зубы – которых студент совсем не ожидал.

Почему же пресловутый северокорейский тигр кажется американским студентам таким комично-нестрашным? Ведь медиа США постоянно твердят, что КНДР – закрытая страна и жестокая диктатура и, что характерно, студенты эту точку зрения полностью разделяют. Я много лет преподаю северокорейскую культуру и историю, и могу заверить, что самыми неподатливыми для новых знаний о КНДР являются именно американские студенты. За редким исключением, они твердо убеждены в том, что КНДР- это инфернальное зло, а ее лидеры – людоеды, и никакая дополнительная информация не в состоянии поколебать эту стойкую картину мира. Почему же, приехав туристом в эту инфернальную диктатуру и оказавшись, таким образом, в полной власти «людоедов», Уорбиер их совсем их не испугался?

Произошло это, думается, по той простой причине, что Уормбиер, как обычный молодой представитель среднего класса развитого Запада, вообще не привык считаться с какими бы то ни было властями и авторитетами. В отличие своего сверстника из гетто, который за свою молодую жизнь успевает не раз получить по зубам то от полицейского в участке, то от главаря уличной банды, то от пьяного отчима, и быстро выучивается, что конфликтовать с авторитетами бывает очень опасно, юноша из благополучной Америки долго живет в счастливом убеждении, что совершенно свободен. Если кого и стоит бояться, так это только сверстников, которые могут тебя до смерти задразнить за брекеты на зубах или лишний вес. Власть же и авторитеты опасности не представляют. Учителю в школе можно безнаказанно хамить, на преподавателя университета, задавшего недостаточно веселое домашнее задание, можно написать плохой отзыв. Родитель – это вообще бессловесная нянька, которая полностью в ответе за тебя, однако не может потребовать даже помыть за собой посуду.

Знание, что реальность устроена несколько иначе, что определяет твою жизнь именно старший по званию, что именно он устанавливает правила, нарушение которых чревато большими неприятностями, со временем приходит и к «молодому и свободному», но случается это позже, обычно – после первого серьезного нагоняя от начальника. К Отто Уормбиеру это знание пришло раньше других. К несчастью, воспользоваться им он уже не сможет.

***

Источник: http://polit.ru/article/2017/07/08/korea/?_utl_t=fb

https://koryo-saram.ru/smertelnyj-steb/#more-25589

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив