Сколько голосов должно быть в новой России?

Недавние события заставили снова заговорить о том, какой должна быть свобода слова. Ну – хотя бы в "будущей России". Грубо говоря, вопрос стоит так: должны ли голоса Шендеровича и Потупчик быть слышны одинаково?

Раз свобода слова – значит, пусть расцветает сто цветов. Пусть звучат сто голосов. Каждый имеет равные права быть услышанным обществом. Демократия.

Или все же не равные?

Тут есть о чем поговорить.

Понятно, что права говорить у человека отнять нельзя. Вот коммунисты попытались это сделать, и что получилось?

Но право говорить и право быть услышанным – это права совершенно разные. В современных западных демократиях (да и в РФ) право говорить есть у каждого. Право же быть услышанным – только у избранных.

И это право, быть услышанным, ни в западных демократиях, ни у нас не определяется качеством его словесной продукции. Критерий другой – соответствие речи интересам владельцев "рупора", то есть органа, усиливающего громкость голоса говорящего. Такими органами являются СМИ, издатели и т.д..

Интересы их различны, но в целом сводятся либо к коммерческому успеху, либо к политическому. В результате громко звучат голоса, востребованные массами, если они не вредят интересам сильных мира сего. И громко звучат проповедники этих самых интересов сильных сего мира.

Отличия между РФ и Западом здесь только в характере того, что востребована массами, и в характере концентрации власти, а значит, и в разнообразии интересов политической и экономической верхушек. У нас с нашим самодержавием разнообразие громко звучащих голосов много меньше, чем у них. Мода на ограниченное количество взглядов на историю, политику и пр. (родноверы, традиционалисты, западники, националисты и еще несколько обширных отрядов) разнообразия громким голосам не добавляет.

Но всё это – количественные отличия. Качественно же картина одна и та же: звучит та музыка, которую заказывают платежеспособные группы – либо толпа, либо большие деньги.

Так есть. Но хорошо ли это? И должно ли так быть и в будущем? Совершенно очевидно, что и не хорошо, и не должно.

Общество, в котором ложь звучит громче правды или пусть даже одинаково, – это общество, которое обманывает само себя. А общество, в котором ум звучит тише глупости или пусть даже и так же громко, это общество, оглупляющее само себя.

Так что радоваться тому, что на той или иной информационной поляне вырастают сто цветов – и репей, и розы – ну, никаких причин нет. И хотеть сохранить такой порядок и в будущем нет никаких причин. Особенно – нам, у которых ложь давно превратилась в профессию, а сегодня всё больше превращается в профессию и глупость. И совсем неплохо оплачиваемую профессию. Потому что есть спрос.

Как можно сделать по-другому? Чтобы громкость голоса определялась не рынком и не интересами высших чиновников и крупного капитала, а мудростью мысли и эстетической высотой художественного произведения? Чтобы Акунин и Потупчик цвели не на одной поляне, а на разных этажах? Чтобы доступ к рупору разных ораторов определялся качеством их речи?

Первый, напрашивающийся ответ – никак.

И это правильный ответ, если мы ставим этот вопрос практически – как можно сделать так в течение недели? В течение недели никак нельзя сделать. И в течение месяца нельзя.

А как это можно сделать в принципе? А в принципе сделать это не так и сложно. (Принципиально – несложно; технически – как раз очень сложно.) Нужно всего-то навсего прорейтинговать ораторов с тем, чтобы они могли прорейтинговать качество своих речей. Сделать это (принципиально!) совсем нетрудно – мы и так хорошо знаем, кто чего стоит. И если я, являясь обладателем рейтинга n, объявляю гражданина Х. своим учителем, то тем самым я присваиваю гражданину Х. рейтинг n+1. Или – n+k. Здесь-то как раз и начинаются очень сложные технические вопросы.

Но они, хотя и сложные, но разрешимые. Конечно – если хотеть их решать, а не доказывать, что решить их нельзя.

Захотеть же этого нам придется. Если только мы решим, что дальше захлебываться во лжи и глупости нам нельзя.