Сказ о том, как я Чубайсу звонил....... | Кают-компания.

В июне одна тысяча девятьсот девяносто седьмого года от Рождества Христова, почти через год после переизбрания Ельцина, жаркое солнце стремительным домкратом обрушивалось с небес и, разбиваясь вдребезги об улицы Балтийска и корабли с лопающейся краской, с шипением тонуло в Гданьском заливе. Зелень жухла и земля превращалась в пыль, носящийся повсюду и проникающий куда угодно. Шёл седьмой месяц жизни без каких-либо денежных выплат со стороны капиталистической России. Настроение было в таком глубоком минусе, что его синус давно пересёк определённую законами математики отрицательную единицу, устремившись в бесконечность. В это время, очевидно, в целях поддержания боевого духа и демонстрации собственной незаменимости, политработники, которые, как бы их не называли, всегда таковыми оставались, затеяли очередную борьбу с неуставными взаимоотношениями в армии и на флоте. В связи с этим везде были расклеены объявления с длинными и горбатыми номерами пресс-центра Министерства Обороны с предложением бесплатно, что было очень актуально, звонить по любому поводу, связанному с этим вопросом. Как обычно, расклеив бумажки, замполиты посчитали свою миссию выполненной и забыли о ней. А пожелтевшие бумажки продолжали висеть, храня в себе страшный «геморрой» всему Балтийскому Флоту…..

            В один из таких душных дней, а точнее, в пятницу, после тринадцати часов, когда весь экипаж спал, в ожидании послеобеденного построения, дежурный по БПК «Адмирал Чабаненко» капитан-лейтенант Сотник, предварительно раздевшись до трусов, но, не снимая снаряжения с пистолетом и повязки, загорал, сидя в кресле на правом юте. Полуоткрытые глаза лениво смотрели в никуда. Через четыре часа была смена и «сход» до утра понедельника. На субботу у нас с командиром зенитно-ракетного дивизиона Генкой Бречка было запланировано рытьё дренажа какому-то ново-русскому жуку, поэтому немного подремать было не грех.

            Взгляд упёрся в творение замполитов.

- Море, тащи телефон! – крикнул я рассыльному, сидящему в рубке дежурного.

На корабль со стенки было заведено два телефонных номера, командиру и старпому, запараллеленных с дежурным. Именно по этому телефону я и решил позвонить в Москву. Ответили на удивление быстро. Дежурному по пресс-центру капитану в течение нескольких минут рассказал всё, что я думаю о Министерстве Обороны, Военно-Морском флоте, жаре и отсутствии денег. А также, сделал несколько антропологических открытий, связанных с происхождением правительства и командования Вооружённых Сил. Как ни странно, меня спокойно выслушали, не вешая трубку. Наверное, заняться в арбатском военном округе было нечем. После чего капитан объяснил, что вопрос не по окладу и предложил коммутировать с Министерством Финансов.

- А чего, валяй, - ответил я.

Прошло несколько минут ожидания и приятный женский голосок, мгновенно вызвавший к жизни среди раскалённого воздуха образы героев Бунина, Мопассана и прошлогоднего «Плейбоя», отобранного накануне у матросов в посту «Дозор», произнёс:

- Приёмная министра финансов господина Чубайса…….

- Да ну, только и смог сказать я... Это, который рыжий?

- Ну рыжий, волосы такие, сам-то какой? – ворвался в сказку грубый мужской голос.

- Брюнет, наверное, а ты кто?

- Не ты, а Вы. Чубайс Анатолий Борисович, министр финансов Российской Федерации.

Не знаю, может быть, звёзды в этот день светили в мою сторону и во всех гороскопах выпал джокер с моей физиономией, но министр заинтересовался моим звонком. Я ему рассказал всё и про всех. Этот монолог невозможно передать, а тем более, изложить на бумаге. Сейчас, спустя много лет, понимаю, что во время великих чисток меня не стали бы даже расстреливать, а просто утопили бы у стенки семьдесят пятого причала. Но тогда всё прокатило. Чубайс выслушал меня, потом сказал:

- В понедельник деньги будут. Не знал, что вы, флотские, такие борзые. Запиши номер, звонок за счёт министерства. Не заплатят, звони, – и повесил трубку.

А я сидел и не понимал: то ли я звонил, то ли мне всё привиделось от дикой жары и постоянных раздумий, где взять денег... И только пожелтевший лист бумаги длинным горбатым номером ехидно скалился в мою сторону...

Продолжение следует…