Система общества и антисистема свободы

a_pereswet — 14.01.2023 Система общества и антисистема свободы
Тезисы к докладу по творчеству М.О.Меньшикова

1. Вся публицистика Меньшикова – попытка разрешить противоречие между свободой и порядком. Он последовательно выбирал порядок, который видел в целом в сохранении религиозной, нравственной, сословной стратиграфии общества. Оттого считался консервативным, даже реакционным мыслителем, на которого ополчалось всё, что считало себя адептами свободы и либерализма в обществе.
2. К счастью для нас, кто осмысливает эти вопросы сегодня, и к несчастью для большинства тех, кто жил в ту эпоху, история сама поставила эксперимент, выясняя правоту той или другой стороны. Жестокий парадокс судьбы Меньшикова оказался в том, что он, выступавший за порядок против безграничной свободы, был казнён представителями едва ли не единственного кристалла порядка среди стихии революции – бойцами ЧК.
3. Сегодня мы можем сказать, что стремление тогдашних либералов к свободе всё равно закончилось жёстким, подчас жестоким порядком в обществе. Причём по пути к этому им пришлось неприятно удивиться. Сначала тому, что если в феврале 1917 года их возмущала нехватка белого хлеба в магазинах, то в марте 1918 – радовала возможность отрезать кусок мяса от ляжки павшей лошади. А затем и тому, как понятие свободы восприняли широкие народные массы.
4. Нечто подобное мы наблюдаем сегодня на Украине, где так называемая майданная интеллигенция ВДРУГ обнаружила, что свобода, которую она "выстояла и выстрадала", обернулась всевластием штурмовых отрядов на улицах – и при прозрачнейшей перспективе драться вокруг мёрзлого трупа павшей лошади.
5. Накоплено достаточно исторических примеров, чтобы вывести железное правило: никогда и ни в одной революции свобода не побеждает, никогда не исполняются лучшие надежды либералов, никогда им не удаётся, даже придя случайно к власти, построить общество в соответствии со своими идеалами. Трюизмом стало утверждение, что революция пожирает своих детей. Но это не совсем так. Революция пожирает и отцов. Но прежде всего, она пожирает идеалы. Ибо революционные идеалы всегда венчает штык. А штык, согласимся, весьма далёкий от либерализма инструмент.
6. Очевидно, что такое положение вещей заложено в самой природе общества. Я бы сказал даже – в самой природе природы. Ведь что есть свобода в её идеальном виде? Очевидно, что это возможность частицы двигаться в любом направлении, не подвергаясь никакому воздействию извне. Теоретически это можно было себе представить в 18 – 19 веках, когда царило понимание мироздания как набора комбинаций неких свободных атомов в качестве кирпичиков. Ныне, с развитием квантовой теории, подобные представления запрещены самим законами природы. Фундаментальным её основанием являются не частицы, а взаимодействия. При этом в квантовой области фундаментальным взаимодействиям отвечают соответствующие элементарные частицы, которые и являются переносчиками взаимодействий. Проще говоря, в процессе взаимодействия физический объект испускает частицы - переносчики взаимодействия, которые поглощаются другим физическим объектом. Это ведет к тому, что объекты как бы чувствуют друг друга, их энергия, характер движения, состояние изменяются, то есть они испытывают взаимное влияние.
7. Интересно, что эти же принципы вполне описывают и базовое состояние и человеческого общества. Мы говорим о свободе? Значит, можем изначально представить человечество в виде набора свободных, не зависящих друг от друга частиц, или, говоря точнее, простых солитонов. Просто под частицей подразумевается сегодня нечто далее неделимое, ну а солитон – это что-то вроде стоячей волны в нелинейной среде. Сами судите, что ближе к описанию отдельной личности.
Эти солитоны потенциально могут как взаимодействовать друг с другом, так и не взаимодействовать. Свобода ведь!
Второе, однако, исключено, ибо и тут проявляется фундаментальное свойство нашего мира – сначала взаимодействия! Возьмите хоть ту же элементарную ячейку, молекулу общества – семью. Мужчин и женщин в неё втягивает изначально природное влечение гормонов и лишь затем всяческие разумные суждения и эстетические представления. Которые сами тоже являются функцией гормонального влечения. А надо ли говорить, что половое влечение как раз и нужно рассматривать в качестве именно фундаментального взаимодействия между людьми?
Следовательно, человеческие особи, они же простые солитоны, определённым образом чувствуют друг друга, повинуясь фундаментальным взаимодействиям. Вступая между собою во взаимодействие, так сказать, второго порядка, они деформируют своих партнёров так, что взаимодействие между ними порождает нетривиальную конфигурацию.
Таким образом, самое элементарное, фундаментальное состояние человеческого общества – семья – уже является n-солитонным решением, описываемым системой нелинейных интегрируемых уравнений. Но поскольку люди всё же далеко не простые солитоны…
Сегодня нравится одна женщина, завтра понравилась другая – это означает изменяемую векторность.
Сегодня человек школьник, завтра студент, послезавтра начальник – это уже изменяемая размерность.
А потом начальника посадили, и на зоне он подрался с посаженным олигархом… Ходорковским… который тоже изменил свою размерность – и это изменяемая интегрируемость.
А мог не подраться, а подружиться – и это уже изменяемая вероятность.
В результате у нас получается не просто n-мерное пространство векторов, а вероятностное пространство с изменяемой размерностью. Описать такую квантовую интегрируемую систему даже методами современных квантовых алгебр практически невозможно.
А ведь многие сегодня предлагают нам простые решения сложнейших общественных проблем, опираясь только на один ключевой фактор – свободу!
Но мы-то теперь видим, что в любом случае функционала свободы в этой системе не предусмотрено изначально. Запрещено законами природы, в фундаменте которой лежат взаимодействия.
8. Значит ли это, что свобода в человеческом обществе невозможна, что это фантом? Нет, конечно. Но только понимать свободу нужно не более как некую философскую категорию, некую идею, направленную на снижение жёсткости взаимодействий между солитонами. Свобода для раба – это смягчение взаимодействия спины и плётки. Помните, в фильме про Астерикса и Обеликса активистка из профсоюза рабов требует уменьшения количества ударов с 40 до 38 – или что-то в этом роде? А для распиливаемого ежевечерне стервой-женою мужа свобода воплощается в ежевечерней же бутылочке, после которой он способен визг этой пилы воспринимать сквозь вату алкогольного блаженства.
9. Пометим себе ещё одно свойство свободы как философской категории – она всегда направлена на что-то. То есть она векторна. И вот тут у нас появляется первый критерий для оценки идеи свободы, вбрасываемой в то или иное общество. Свобода против рабства – идея явно положительная. А вот свобода против полиции – как минимум спорна, ибо означает в идеале ликвидацию инструмента защиты закона.
10. Имеется и второй критерий оценки свободы. Он базируется на имманентном свойстве самой свободы снижать жёсткость взаимодействий в обществе. Очевидно, что не все взаимодействия и не всегда полезно ослаблять, а иные желательно вообще не трогать. Например, жёсткость взаимодействий в ракетных войсках стратегического назначения. Или в зоне атомной энергетики. Мы уже видели на примере Чернобыля, к чему там приводит излишняя свобода. Следовательно, величина, размер, масса свободы, её, так сказать, скалярное измерение тоже имеет значение.
11. А теперь оглянемся на времена Меньшикова, чтобы понять, с какой свободой имел он дело и против какой боролся.
Взять знаменитый антисемитизм Меньшикова. Пафос его направлен был вовсе не против евреев как народа. В своих работах он – признаем, негативно, тут объективность ему несколько изменяла – описывал систему взаимодействий внутри еврейского общества и привлекал внимание к проблемам взаимодействия этой системы с системой взаимодействий внутри русского общества. Грубо говоря, он считал такой контакт разрушительным именно для русской системы и опасался расширения зоны такого контакта.
12. Однако уже эта посылка наводит на размышления о природе тогдашнего русского общества. Образно его можно сравнить с человеческим организмом. Известно, что мы живём в мире бактерий и вирусов – и с подавляющим большинством их наш организм умеет справляться, а с многими вполне взаимовыгодно, подчас симбиотически взаимодействует. Как говорят врачи, палочки Коха живут в каждом из нас – но лишь при определённых условиях окружающей среды и ослаблении организма они вызывают туберкулёз.
13. Не буду повторять трюизмы про тогдашние резкие противоречия внутри русского общества. Об этом, кстати, много пишет сам Меньшиков, приходя к блестящему непреложному выводу: больна система, но инъекция свободы не вылечит её, а разрушит. Ибо, очевидно, устаревшую и разболтанную систему надо заменить новой и собранной, но системой же, а не свободой как инструментом ослабления связей в системе. Отсюда его обличения Милюкова, вообще либералов, думцев, вообще государственных учреждений, занятых болтовнёю, а не выстраиванием новой системы. Отсюда его обличения царя.
14. К сожалению для него и для тогдашнего общества, в те времена ещё не было понятно – или не всем было понятно, - что и сама система, любая система, строится не из элементов, а из взаимодействий. Это детский конструктор представляется нам набором деталей, скрепляемых болтами. Нет, это далеко не так. Это система болтов, взаимодействующих через детали. Один притягивает другой, вместе они отталкивают третий и так далее. Поэтому для ремонта любой системы, в том числе общественной, болтики и личности не имеют большого значения. Разве что потребна подходящая их величина – понятно, что мелкий болтик-шестёрочка просто не выдержит давления там, где для сопряжения конструкции нужен болт тридцатого диаметра. Тут Николай Второй действительно не подходил на место центрального сопрягающего узла. Но… не было тогда во власти товарищей Сталина и Берии, которые как раз обладали способностью на глазок выявлять диаметр людей и ставить их в подходящее место системы… А при необходимости быстро менять, покамест не встанет подходящий в нужное гнездо.
А мы сегодня удивляемся немыслимому созвездию гениальных управленцев в 40-50 годы, когда великий Королёв злобно ругался с великим Глушко, великого Челомея угнетал великий Устинов, от великого Курчатова с кровью уходил великий Алиханов, не говоря о великих Сталиных, Бериях, Александровых, Ванниковых, Первухиных, Завенягиных, Янгелях, Грабиных, Туполевых, Ильюшиных – несть числа им, тогдашним… А это просто, снова сравнивая с квантовой физикой, просто те самые частицы, испускаемые при взаимодействиях. Какие взаимодействия, такие и "частицы"…
15. Отсюда с непреложностью следует, что ударное воздействие свободы, нацеленное на самодержавие, не могло починить систему. Оно могло её или не разрушить, если скалярная величина свободы была недостаточной, либо разрушить опять-таки всю, если её хватало. История снова дала возможность полноценного эксперимента. В 1905-1907 годах и война была далеко, и "освободители" неопытны. Не хватило импульса. А в 1917 году добавлено было и войны, и опыта, и, скажем прямо, до сих пор не до конца изученных воздействий со стороны тогдашнего олигархата и иностранных держав. Свобода, что называется, победила…
16. А победив, немедленно ушла в землю, как электрический ток, а на месте развалин началось создание новой системы – на базе новых взаимодействий в обществе. Вопрос: удалось ли создать эту новую систему? Мой ответ – нет. В сущности, советская власть воспроизвела в целом ту же систему взаимоотношений в обществе, какая была при царизме, и даже увенчана была самодержавием, - лишь немного другого формата.
17. Но удалось параллельно создать две системы взаимосвязей, действительно направленных на установление новых общественных отношений – партию и профессиональный промышленный директорат.
Разбирать особенности этих вытесняющих основную двух противосистем не входит в задачу этого доклада, да это и не имеет смысла. В череде дворцовых переворотов 1953 – 1956 годов партийная система поглотила и перестроила директорскую. А ещё через три десятилетия сама сложилась под действием двух основных причин – опиравшегося на общественное брожение стремление аппарата к конвертации власти в деньги и измельчения диаметра болтиков в системе – опять-таки на фоне растущего напряжения в системе из-за общественных брожений.
18. Отсюда напрашиваются некоторые выводы – научные и, так сказать, практические.
Среди первых вывод о том, что свобода есть категория антисистемная, причём атакующая сразу все уровни общественных взаимодействий. Свобода половых извращений означает разрушение семьи, свобода в системе образования означает ликвидацию образования и так далее. Следовательно, либерал, особенно полный, политический, есть элемент антисистемы и как таковой – враг общества.
19. Замена устаревших или более не соответствующих времени взаимодействий, однако, невозможна без использования свободы как узконаправленного и локального инструмента.
Отсюда понятно, что если мы наблюдаем снижение, например, экономических показателей, то исправлять ситуацию необходимо не на пути предоставления ещё большей свободы для инвестиций, к чему нас сегодня призывают. То есть мы не найдём решения проблемы в ещё большей свободе маневрирования крупного спекулятивного капитала. Решение - в предоставлении большей свободы там, где зажимается именно развитие именно производства, ибо экономика есть прежде всего производство. Нынешняя история с санкциями и импортозамещением – следствие того, когда излишне крупная свобода заменила взаимодействия внутри собственной системы взаимодействиями с внешней системой.
20. Реформы общества не дадут эффекта до тех пор, пока не будут становиться реформами взаимоотношений в обществе, одобряемых самим обществом. Именно потому никто не вышел на улицы в защиту советской власти в 1991 году – обществу обрыдли партийные функционеры с их неудачными экспериментами и перестройками.
21. Известно: общество самостоятельно взаимоотношения внутри себя поменять не в состоянии. Нужно обязательно внешнее воздействие. То есть воздействие со стороны осознавших необходимость перемен реформаторов.
При этом реформаторам нужна прежде всего мощная теоретическая база. Они должны чётко видеть, где и какие взаимоотношения общество само хотело бы поменять, но не имеет для того центра воли и инструмента воли. Именно там реформы дадут наибольший успех. И напротив: там, где общество не видит необходимости что-либо менять, или настроено даже против перемен, не выйдет ничего при самой массивной воле. Это мы видим на примере реформы образования, где в пресловутом ЕГЭ зачётный балл снизили до неприличия – до единицы в прежней школьной табели оценок, - а качество образования закономерно падает.
22. И последнее: не надо бояться человека со свободой в голове и на устах. Надо внимательно смотреть, какой её вектор и какую величину её он нам навязывает.
Если предлагаемая свобода точечна и направлена на недостатки, интуитивно и инстинктивно осознаваемые обществом – это нужный, полезный человек. Освободитель.
Если же предлагаемая свобода носит неумеренный и секторальный характер – а можно сказать и площадной, во всех смыслах, - перед нами либо бездонно глупый либерал, либо рядящийся под либерала враг общества. И тут реакция общества должна быть естественной. Мы её, кстати, сегодня и наблюдаем – когда неприятие либеральных идей и ценностей стало едва ли не ведущим трендом в России. Не случайно наши либералы сами противопоставляют себя и то 84, то 90 процентов населения.
Ну, а когда соединяются категории глупых либералов и использующих их врагов общества, мы получаем майдан. И как следствие - нынешнюю Украину как символ его результатов.
Вот против современной ему формы такого майдана и выступал Михаил Осипович Меньшиков. В этом – непреходящая ценность его наследия, ибо чем кончился тогдашний майдан в России, мы все прекрасно помним.
За то его и расстреляли без суда и следствия тогдашние майданники – большевики…

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив