Синдром христианизации

pusya-rozovna — 29.10.2015 Есть немало теорий, объясняющих устойчивую потребность человека в вере. Мне ближе эволюционный подход. Феодосий Добржанский высказал часто цитируемую, но многими, возможно, не до конца понимаемую мысль: "Ничто в биологии не имеет смысла кроме как в свете эволюции". Я себе это так объясняю: когда мне говорят, что такое-то явление и есть "корень" человечности, гуманизма или, наоборот, пороков, то я выворачиваю смысл наизнанку и почему-то всё сразу становится на свои места.
К примеру, распространена точка зрения, что какое общество ни возьми, даже в самом диком племени вы найдёте хотя бы примитивную религию. Следовательно, вера есть человеческая универсалия. Божественный дух, ниспосланный свыше только царю природы в том виде, в каком он может его воспринять. А раз отсутствие веры есть нонсенс, то, следовательно, религиозность - фундамент человечности.Без религии человек - не человек. Бог не только для нас необходим, Он в милости своей открыт только человеческому пониманию (в разумных границах, разумеется). Возразить трудно.
Но что если не Бог создал человека, а человек - Бога? Выражаясь научно, а что если вера явилась не причиной эволюции, а её побочным продуктом? В биологии часто так бывает. Вы развиваете мышление, рабочую память с пятью регистрами, а получаете язык с его синтаксисом и встроенными сложно-подчиненными предложениями. Так уж получилось...
Мало кто станет возражать, что люди - существа до крайности социальные. На практике это означает, что каждый из нас, обладая собственным сознанием, предполагает его наличие и в другом индивиде. Наш мозг постоянно стремится выпрыгнуть из своей черепной коробки и поковыряться в мозгах у соседа. Что у него там вкусненького? Смотри-ка, я так и знала, что коллега хочет найти другую работу, не зря он отпрашивается второй раз на неделе - на собеседования ходит, предатель!
Мы наблюдаем за окружением, предполагаем, что у каждого поступка есть причина и есть цель. Совершив виртуальное путешествие в чужое сознание, мы корректируем собственное поведение. Подстраиваемся сами или заставляем подстроиться под нас. Это работает на всех уровнях, от ухаживания до политических технологий.
Развитие именно этой способности (теория разума) определила нас в том виде, который мы сейчас из себя представляем. Предположение, что каждый член моей стаи в каждый момент времени держит в уме как минимум одну цель: покушать, спариться, поспать, спастись бегством. И это предположение строится на уверенности, что люди, в принципе, на меня похожи - если я хочу есть, то мой сосед точно голоден, зачем иначе он пытается вырвать у меня из рук эту вкусную кость?!
Чем больше вы уверены в схожести себя и себе подобных, чем лучше у вас получается объяснять цели сородичей, тем лучше вы устроитесь в жизни, тем больше потомков оставите - а это единственный смысл жизни.
Хорошо это? Судя по достижениям, которых достигло человечество, стартанув с такого трамплина, это выстрел в яблочко. Ни у кого на земле так больше не получилось.
Однако за всё надо платить. Предполагание причин и целей завело человека в экзистенциальные дебри. На заре сознания трудно отделить субъект от объекта. И почему бы не предположить сознания у камня, мешающего мне на дороге? У ветра, у града, побившего мой урожай? А ещё "правильнее" обьединить природные явления вместе и наделить их волей и разумом. И пытаться "манипулировать" Его сознанием, принося в жертву тельцов, врагов или сограждан, когда под рукой нет ни первого ни второго. Ведь если эти манипуляции помогают в отношениях с коллегами, то уж с создателем я точно договорюсь подобным образом. Получается, не Бог дал нам разум, а мы - наделили его своим?
Тогда загадка веры перестаёт быть загадкой, и я тоже скажу: да, без веры люди не стали бы людьми. Потому что наш мозг устроен таким образом, что неминуемо её себе придумает. А какой вид примет религия - изощренный или примитивный - зависит уже от уровня развития культуры. Суть же процесса всегда одна.
Теория разума даёт ещё один неожиданный глобальный ответ. Если краеугольным камнем в фундаменте эволюции человека явилось предположение о наличии мыслей в черепной коробке сородича (мой супруг, к примеру, частенько это во мне предполагает, за что ему отдельное спасибо), то есть предположение о схожести себя любимого с другими индивидами, то становится ясным патологическое стремление человечества к единообразию. Я должен быть уверен, что сосед похож на меня. Тогда я смогу его "прочесть". Любое расхождение во взглядах, религии, воспитании чревато для меня неверными выводами. А когда на кону жизнь - это становится чрезвычайно важно. И все эти религиозные войны, травля инакомыслящих, уравниловка становятся вдруг понятными и объяснимыми. Если я не понимаю, то боюсь; а страх порождает агрессию. Печальное объяснение, так как становится ясно, что в ближайшее время вряд ли что-то изменится. Эволюция идёт чрезвычайно медленно. Вообще же считаю, что, когда мир станет уж совсем маленьким и близким, нас в будущем ждёт единая религия, единая культура и единая нация. Глобализация грядёт, если до этого человечество не уничтожит себя и землю.
Чувство схожести тоже имеет две стороны. Мы не только стремимся сделать окружающих похожими на себя, но в первую очередь сами принимаем маскировочный окрас, сливаясь с окружением. В этом тоже суть социализации. Проявляется она очень рано. Психологи проводили тест с пятилетними детишками, иллюстрирующий сильнейшую мотивацию быть как все. Деток кормят кашей из одной тарелки. Каша вкусная, но с одного края густо посыпана солью. И достаётся эта соль только одному ребёнку. Все остальные на вопрос "какая каша" дружно кричат: сладкая! Бедный малыш ничего не понимает, но упорно соглашается с общим мнением. Теперь я понимаю почему. Если со мной одним что-то не так, тогда хоть притворюсь, что всё нормально. Потому что быть похожим на остальных - это значит выжить в мире, к которому другие приспособились лучше, чем я. Жаль, что у нас не было в институте курса эволюционной психологии. Наверно, есть масса таких же интересных фактов и объяснений.
Пожалуй, только Европа с их толерантностью воспитывает "нового" человека, приучая спокойно относиться к инаким. И в первую очередь к себе самому. Толерантность - та же любовь к ближнему, но всякому, а не только похожему. В этом отношении Европа проповедует истинно христианские ценности, в отличие от воинствующего ныне в России православия. Неблагодарный, но необходимый труд, пусть и опережающий наше время.
Говоря о религии сегодня - в России - легко скатиться на проторенную дорожку разговора о сращивания церкви и власти, о "министерстве духовности", плотно используемом длинной рукой президента. Пальчики шевелятся - патриарх степенно выступает - страна приплясывает. Технологии в действии - никуда мы от эволюционных законов не уйдём. По иронии именно церковь юзает их с особенным успехом, отрицая само существование эволюции. Это тоже одна из изнанок, которые мне ужасно нравится наблюдать.
А ещё можно поближе рассмотреть собственно христианство. И не только православное, чего мелочиться. Замахнёмся и на папу Римского. Вывернем его тиару да поизучаем подкладку.
Наше сознание никогда не бывает одиноко. Стайная жизнь превратила нашу индивидуальность в заложники общественного мнения. Как минимум мы приписываем окружающим эмоции в отношении собственной персоны. И исходя из этого думаем о себе как о супер-гуд или изгое, лидере или ведомом, альфа-самце или лучшей самке гарема. Но и это не все. Никакая собственная эмоция не рождается в голове сама по себе, а всегда лишь в отношении к кому-то. Любовь, ненависть, зависть, радость, отчаяние. Всегда на границе сознания хотя бы маячит тень другого человека, людей. Адам в раю был просто "земляным червяком", аутистом, пока не появилась Ева. Как только людей стало больше одного, возникла необходимость их понимать. Познав Еву, Адам "познал" самого господа. Бог обиделся и изгнал наглеца из рая. А толку? Сделанного не воротишь. С тех пор мы лишь оттачиваем своё мастерство познания. Вообще, выдумщики эти иудеи, если вдуматься.
С эволюционной точки зрения особенно интересно размышлять над эмоциями. Христианство вообще поделило их на две группы: положительные чувства и запретные, постыдные. Даже в заповедях кое-что нашло своё отражение. Помните 10-ю? Не желай дома ближнего твоего; не желай жены ближнего твоего, ни раба его и т.д. Другими словами - не завидуй. А теперь представим себе: каменный век, ваш сосед по пещере только что приволок тушу кабана и жарит его со всем семейством над очагом. Запах такой, что захлебнуться можно. А ваш муж искренне радуется за сородича, не понимая злости своей голодной жены и выводка ребятишек. Дура-баба!
Просто образец раннего христианина, добрейшей души человек с каменным топором. Представили? Я вот не могу. Потому что никакая эмоция не возникла просто так, в качестве иллюстрации греховности человека. Зависть, по-моему, одно из самых сильных чувств. И самых важных для выживания. Именно она (в отсутствие злобной жены) толкнёт вас на поиски кабана не хуже соседского. Если не получится отобрать, то придётся охотиться. То есть что-то делать, а не тихо радоваться за ближнего, отдавая при этом концы от голода и холода.
В "Войне и мире" Толстой зачем-то все-таки приканчивает князя Андрея, хотя тот вполне мог бы и оправиться после ранения. Почему? На него снизошло такое просветление, умиротворение и всепрощение, что князь полюбил и простил не только Наташу Ростову, а вообще всех и каждого: священника, мужика, извозчика. Полюбил искренне и радостно. Толстой не оставляет его в живых, потому что это совершенно противоестественно. Так не бывает.
Любовь возникла у людей в качестве закрепления моногамных отношений. Львица в прайде вряд ли испытывает романтическую любовь к руководителю. Ей не надо ни привязываться самой, ни привязывать его покрепче. А вот при моногамии - надо. Получите чисто человеческую эмоцию - любовь. (См. пост Мужской Вклад в Потомство.) Как вы представляете распространить её ко всему человечеству, если изначальная задача "заточена" под одного конкретного объекта? Любовь к ближнему (всякому) - оксюморон.
Получается странная картина. Христианство запрещает зависть, но проповедует неестественную любовь. Я говорю не о поступках или взглядах, которые человек излагает, а то, что на самом деле рождается в мозге (эмоцию), и что можно скрыть или стараться подавить. Поэтому считаю, что праведники - это не те, кто не способен на зависть, а те, кто её душат любовью к ближнему. Что не всегда плохо. Тогда тем более странна та живучесть, которую демонстрирует религия христиан. Если цели противоестественны, как их обрести?
В этом и ответ. Недостижимость проповедуемых задач - основа нашей веры. Религия вечна, как стремление к богу, которое и не может быть достигнуто. Ведь слаще идти к намеченной цели, совершенствуя душу, чем достичь её. Иначе чем заняться дальше?
Наверное, это прекрасно. Если бы не одно "но". Проповедуя подобные идеалы, вы идёте против человеческой природы. И не придёте к цели никогда. И в этом ложь. Во спасение ли? Действительно ли все средства хороши?
А ещё не дают мне покоя лавры открывателей всяческих синдромов. В психиатрии есть например "синдром хронического недостижения результата", по которому прошёлся ещё Вилейанур Рамачадран в книге "Мозг рассказывает", заметив, что раньше это называлось просто глупостью. Так вот, я открыла новое заболевание, которое назову синдромом христианизации. Симптомом будет служить неверный эмоциональный отклик в ответ на определенный раздражитель. К примеру, известны случаи, когда боль вызывает смех, что неправильно. В моем случае то, что у любого человека вызовет чувство зависти, то у пациента сгенерит всплеск любви к ближнему и искренней радости за него (родительскую гордость за отпрысков вынесем за скобки). Дело за малым - найти клинический случай. Как думаете, удастся?

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив