Сигрид Унсет. «Кристин, дочь Лавранса». Ч.3

uborshizzza — 11.03.2023 Третья книга называется «Крест».

Начало
https://uborshizzza.livejournal.com/5835324.html
https://uborshizzza.livejournal.com/5835870.html

Эрленд соединился со своей семьей. Удивительно, но он не слишком изменился внешне: все такой же стройный, красивый, разве что седина появилась.
Вел он себя так, будто ничего не случилось. Соседи этого не понимали: ведь позор какой, ведь лишил своих сыновей будущего! А он учил сыновей обращаться с оружием, охотиться, будто они рыцари, а не крестьяне. Все вместе они не занимались хозяйством. Единственный сын, который проявлял какой-то интерес к крестьянскому делу, был Гэуте.

А кто занимался хозяйством? Кристин с помогающим ей Ульвом. Теперь она сама делала то, что раньше делали ее служанки. Руки Кристин загрубели, лицо обветрило, но Симон все равно любил ее и помогал, чем мог. Кристин старалась отплатить ему добром. Однажды у него заболел его единственный сын, в котором он души не чаял (в отличие от Кристин ее сестра родила только двоих и на этом остановилась). Кристин давала мальчику разные отвары, но ему становилось хуже. Тогда она пошла на крайнюю меру: прибегла к колдовству. Для этого надо было положить мальчика на дерн с могилы, а в могилу перед этим зарыть что-то ценное. Она зарыла свое любимое кольцо, не побоявшись пойти на кладбище ночью. И мальчик выздоровел. Симон понимал, что она для него сделала: ведь ворожба – великий грех.

Симон продолжал втайне любоваться и восхищаться Кристин, а вот со своей женой он не знал, как обращаться. Он изначально выбрал с ней такой способ поведения, будто она – маленькая девочка, а он ее балует. Это выражалось в том, что он не говорил с ней на серьезные темы, ничего от нее не требовал, стараясь делать все сам, с помощью слуг. Жена жила в праздности и довольстве, но было ли это правильно? Кристин не раз говорила зятю, что так нельзя, что ее сестра – уже взрослая женщина, и ее тяготит такое отношение. Но он не мог иначе: слишком большая была у них разница в возрасте, да и выглядел он старше своих лет – сильно растолстел, обрюзг.

С Эрлендом Симон был не в плохих отношениях, но однажды не выдержал и сказал ему, что ненавидит за то, как тот поступил с Кристин. После этого семейства перестали общаться.

Ульв же неожиданно захотел женился на одной вдове. Его жилье находилось на земле Кристин, но теперь он хозяйничал сам по себе. Однако для уже немолодого холостяка семейная жизнь оказалась трудна.

Кристен стало еще тяжелее справляться с делами. Она упрекала Эрленда в том, что он ничего не делает по хозяйству и даже заявила ему, что он не заслуживает сидеть на месте ее отца. А это было хозяйское место: кто на нем сидит, тот и хозяин в доме.

Эрленд так на это обиделся, что ушел из дома. Он поселился в одном из оставшихся у него имений, которое ранее предназначалась для его умершего внебрачного сына: это небольшое имение как-то ускользнуло от властей, описывающих его имущество. Жил он там один, кормился охотой. Сыновья ездили его навещать, а Кристен к нему не приезжала.

Разъезд супругов напоминает разъезд самой Унсет с ее мужем. Вероятно, и упреки к мужу были аналогичными: не занимается детьми, пока они маленькие, часто и надолго уезжает из дома…

Симон предлагал Кристин помощь, но она отказывалась. С сестрой же она иногда виделась. Ей не хватало маленьких племянников, с которыми она любила возиться.

Симон попал в нехорошую историю. В дороге, на постоялом дворе он взялся разнимать двух драчунов, которые надоели ему своими воплями, но один из них ранил его ножом в руку. Рана была небольшая, ее перевязали. Но до дому Симон так и не добрался. Руку быстро разнесло: видимо, началось заражение крови. Он потерял сознание, а когда очнулся, то обнаружил около себя Кристин с припарками. Припарки уже не могли помочь. Симон попросил Кристин помириться с мужем, просил попросить у него прощения за те слова, что он ему сказал, объяснял, что Эрленд не виноват, что потерял все: он рискнул, но если бы выиграл, то их семья поднялась бы очень высоко. Он взял с женщины слово, что она обязательно донесет его извинения до мужа.

Симона похоронили. Его вдова, сестра Кристин, вскоре вышла замуж за мужчину, которому давно нравилась. Так быстро выходить замуж было неприлично, но она сказала, что хочет пожить с человеком, который любит ее, а не ее сестру. Этот мужчина впоследствии и разбогател и получил рыцарское звание.

Через какое-то время Ульв вернулся на прежнюю должность: он так и не смог ужиться с женой. Как управляющий он опять поселился в хозяйском доме, спал в общей комнате с сыновьями Кристин, но питался отдельно.

Кристин помнила, что обещала Симону вернуть Эрленда домой, но собралась к нему только где-то через полгода. Она ужаснулась тому, в каких условиях он живет – как дикарь: спит на шкурах убитых животных, не бреется. Она передала ему все, что сказал покойный, но Эрленд не принял посмертных извинений Симона и возвращаться домой не захотел. Однако он увлек Кристин на сено, и она, как всегда, не смогла ему отказать.

Результатом этого похода стала новая беременность. Но Кристен была уже не та. Возраст (уже за 40 или под 40), тяжелая работа, несчастья сделали свое дело: ребенок родился больной. Он почему-то очень плохо сосал молоко и прожил всего три месяца. Это был первый из детей Кристен, которого она потеряла. Она из-за этого очень переживала.



Эрленд знал о беременности, родах, смерти младенца от сыновей, но приехать не соизволил. Это привело к несчастью.



Жена Ульва, от которой он ушел, выдвинула обвинение, что муж живет в грехе со своей хозяйкой Кристин. К его дому пришли родичи его жены (а дом был внутри усадьбы Кристин). Они желали доставить его на суд епископа. Ульв пытался с ними драться при помощи меча, но его скрутили и арестовали.
Кристен была не в курсе, в чем обвиняют ее управителя и захотела внести за него выкуп. Она пошла к епископу. Во дворе епископского дома находилась большая толпа соседей. Они с епископом заявили, что Кристен родила ребенка от Ульва, а потом намеренно заморила этого младенца голодом: все видели, какой он был тощий в гробу. Младенец умер от голода, а у Кристин было полно молока: ее платье промокало от жидкости – люди все подмечали.
Вместо того, чтобы объясниться, женщина замкнулась, потому что она все эти три месяца пыталась накормить ребенка, но он извергал все выпитое обратно. Она чуть с ума не сошла от этого. Все же Кристин считала себя виноватой, думая, что дитя страдало из-за ее грехов.
Впрочем, официальные обвинения в измене имел право выдвинуть только сам муж, но его не было. Епископ предпочел подождать, пока тот появится. Однако общественное осуждение вполне допустимо, чем и занялся епископ вместе с соседями.
Напрасно сыновья подтверждали, что мать навещала отца – отсюда и младенец. Аргументом обвинявших было то, что Эрленд не присутствовал при родах и на похоронах. По их мнению, это означало, что он не признает ребенка своим. Кроме того, Кристен опять припомнили, что она вышла замуж беременной. Пятеро ее сыновей, не стерпев издевательств, тоже начали драться. Гэуте ранил одного из священников, что считалось уже преступлением.
Сыновей арестовали. Впрочем, все они находились на территории усадьбы Кристин, состоящей из 4-х строений, так как никаких тюрем в этой местности вообще не было. В одном из помещений юношей и заперли.
При Кристин остался самый младший ребенок, а Лавранс-младший, котором убыло лет 12, поехал звать на помощь отца.
Узнав, что происходит, Эрленд вооружился, сел на коня, спеша изо всех сил к жене.
Когда Эрленд приехал, то увидел, что в усадьбе полно посторонних: это были родственники жены Ульва и любопытствующие. Он стал их разгонять. Эрланд сказал Кристен, что вернулся домой. Но она не захотела его принять, упрекая в том, что он разрушил все, что их соединяло, памятуя и умершего младенца и арестованного Гэуте и Лавранса-младшего, который от усталости и переживаний упал в обморок. Кристин взяла сына на руки, хотя его ноги уже волочились по земле: он вырос уже выше матери. Между супругами разгорелась ссора. Кристен пребывала в сильном ожесточении, в ярости.
Эрленд направил коня прочь от усадьбы. Один из крестьян, видя это, взял его коня за повод и сказал, что сейчас не время уезжать. «Кристин повернулась лицом к мужу и крикнула:
– Скачи! Скачи к самому дьяволу в преисподнюю, куда ты увлек меня и кинул все, что попадало к тебе в руки…
А дальше все произошло так стремительно, что никто из присутствующих не успел ни опомниться, ни вмешаться. Туре, сын Боргхильд, и какой-то другой крестьянин схватили женщину за руки:
– Кристин! Не в пору вздумала ты корить своего супруга…
Эрленд пустил коня прямо на них:
– Ах, вот как! Вы смели поднять руку на мою жену!.. – Он взмахнул топором и обрушил его на Туре. Удар пришелся крестьянину между лопаток, и он грохнулся наземь. Эрленд снова занес топор, но как раз в тот миг, когда он приподнялся на стременах, кто-то пустил в него копьем, угодившим Эрленду в пах. Копье это метнул сын Туре».

В тот же день Эрленд умер, успев попрощаться с женой и Ульвом. Его убийцу потом сурово наказали, потому как он убил человека на территории его усадьбы, а вот Эрленд имел право убить человека, вторгшегося на его территорию – это допускалось.

Когда Эрленд умирал, произошла еще одна неприятная история. Старший сын хотел проститься с отцом, но мать его оттолкнула, сказав, что он им мешает.

Потом вновь была эпидемия какой-то инфекции, все в доме болели, но в этот раз умер самый младший сын Кристен, потому что он был самым слабым. Это был уже второй умерший у Кристен ребенок.

Через 4 года после смерти Эрленда сыновья разъехались, кто куда. Двое старших сыновей ушли в монастырь. Это произошло из-за того, что второй сын Кристин ослеп: не зря его зрение хромало с рождения. Куда ему еще было деваться, кроме монастыря? А старший брат не захотел оставить его одного. Когда Кристин его отговаривала от этого поступка, он припомнил ей, как она его отодвинула от умирающего отца. Удивительно злопамятны эти люди.

Близнецы пошли на службу к родным Эрленда, которые продолжали находиться при королевском дворе и туманно обещали когда-нибудь вернуть отнятое у Эрленда звание и имущество его детям. Один из близнецов женился.

Лавранса-младшего взял к себе бездетный зять Эрленда – немец-купец. Лаврансу нравилось заниматься торговлей, что предполагало морские путешествия. Он хотел посмотреть мир.

В имении остался один Гэуте. Он привел в дом очень красивую девушку – умыкнул ее от родных. Девушка была из богатой городской семьи, и ее бы за него не выдали. Она была беременна. В отличие от Кристин такое положение ее ничуть не тяготило и грешной она себя не считала. Она сказала, что всегда добивается всего, чего хочет. И действительно, ее родители смирились, помирились с Гэуте, сыграли свадьбу. За невестой дали большое приданое, но все оно ушло на выплату штрафа тем же родителям. Таким образом, женитьба на девушке из богатой семьи денег не принесла. Кристин невестка нравилось: она была сноровистая, хозяйственная, но коробила ее скупость. Однако невестка объяснила, что так как она не принесла в дом приданого, то должна экономить. Кристин не могла смотреть на то, как плохо стали кормить работников, как перестали привечать нищих – сама-то она была щедрой. Но невестка заметила, что Кристен всегда жила в богатстве – то за отцом, то за мужем, а она вынуждена считать каждую копейку.

Невестка сажала травы не там, где их сажала Кристин и все делала по-своему. Также она не слишком давала свекрови возиться с внуком. Та стала чувствовать себя лишней в собственном доме. Кристин решила уйти в монастырь. Сын особо не возражал.

В последней части книги Кристин пешком отправилась в монастырь, совершая заодно и паломничество. По дороге она заглянула в монастырь, где жили теперь ее сыновья. Ей показалось, что они страдают, однако ее успокоили тем, что со временем они привыкнут.

И вот сама Кристин оказалась в женском монастыре, но постриг принять не успела. Пошли слухи о страшной болезни, о чуме.
Кристин навестил один из ее сыновей-близнецов (тот, что был холост). Она еле его узнала, так как его лицо было теперь обезображено шрамом. Поводом навестить мать, было желание юноши попросить у нее прощение за то, что он в 4 года нарочно запустил в нее деревянным шаром. Видимо, он опасался умереть непрощенным. Она помнила этот случай. Удивительные все же люди!

Впоследствии Кристин слышала о том, что этот ее сын не заразился, но, как и все оставшиеся в городе, придается пьянству и распутству: из-за чумы люди потеряли страх перед Богом.

А у Кристин вера только крепла. Она услышала, что где-то рядом с ее монастырем люди впали в язычество и хотят принести в жертву мальчика, который остался без матери, умершей от чумы. Она побежала спасать этого ребенка, пыталась увещевать толпу. Ей сказали, что если она такая верующая, то пусть войдет в зачумленный дом и похоронит мать этого ребенка. Кристин так и поступила. Она вошла в дом, вытащила тело. Неожиданно ей кто-то стал помогать – это оказался Ульв. Он приехал сообщить, что ее сыновья-монахи умерли от чумы.

Кристин с помощью Ульва похоронила женщину, но сама уже была больна. Ульв отнес ее в монастырь, где Кристин и умерла, успев причаститься перед смертью. Она то бредила, то приходила в себя. В бреду она видела своего маленького сыночка, умершего в последнюю эпидемию. Он будто бы смотрел на нее через дверную щелку, а потом убежал. Других родных или мужа она не видела.
В общем, все умерли (с).
Но у романа светлый конец: «Отец Эйлив и Ульв, сын Халдора, вместе вышли от умершей. Они остановились в дверях, ведущих на монастырский двор…
Выпал снег. Никто этого не заметил, пока они сидели подле нее, а она боролась со смертью. Белая пелена, покрывавшая отвесную крышу церкви, странно слепила глаза; колокольня светилась на фоне обложенного серыми тучами неба. Снег, такой нежный и белый, лежал на всех оконных рамах и выступах, опушил серые камни церковных стен. И оба они помедлили, словно не решаясь запятнать следами своих ног тонкий покров свежевыпавшего снега»

С одной стороны, «Кристин, дочь Лавранса» - типичный женский роман, где все мужчины влюблены в красивую героиню и хранят свои чувства к ней до самой смерти, а она об этом и не подозревает. Она любит самого красивого, но недостойного ее добродетелей мужчину, который испортил ей жизнь. Она – сильная, а он – слабый, она бережет дом, а он ввергает семью в несчастья.

Но, с другой стороны, все же даны какие-то реалии средневековой жизни Норвегии, хотя и вскользь. Атмосфера Средневековья создается не столько описанием того, где жили, что носили и что ели (этого бы хотелось побольше), но тем, как люди глубоко верили в Бога и как страдали из-за своих грехов.

Книга кажется сегодня несколько устаревшей, но и другие книги 19-го-20 века смотрятся в этом смысле не лучше. Сомневаюсь, чтобы молодые девушки стали читать как эту трилогию, так и «Войну и мир». Каждому свое.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив