Шестидесятники против Хрущева и СССР

civil_disput — 06.07.2023

Хрущева, как до него Сталина, а после – Брежнева, беспокоил новый тип американского капитализма, научившийся быть привлекательным для народных масс, в том числе, и для советского народа.

Суть его послания: торговля – это больше, чем товары и деньги. Вы продаете людям счастье.

К 1960-м гг. США превратились в мощнейшую машину по производству счастья для простого человека. Возможно, это не самая высокая форма счастья. Есть даже в этом что-то идиотское: быть счастливым от покупки стирального порошка.

Однако, не будем забывать, что Советский Союз в те же годы все еще был разоренной войной страной. 

Чтобы напугать их за границей, через не могу приходилось производить спутники, чтобы снова не полезли, пока мы носки штопаем.

Но это вовсе не значит, что простые советские люди сами хотели эти спутники. Как и американцы, они хотели стиральный порошок. И новую носочно-чулочную продукцию, которую всё никак не могла дать промышленность. И обходились без этого с зубовным скрежетом, особенно после американской выставки в Сокольниках.

Можно судить СССР по его спутникам, а можно – по его «через не могу» и глухому недовольству.

Для Хрущева дать людям счастье по доступной цене стало насущной задачей. Такое счастье отвечало и его менталитету простоватого, но хитрого парня.

Первым из советских руководителей посетив Америку, он увидел там тип счастья, который стал для нас угрозой, и ответил на угрозу своим «коммунизмом через 20 лет». Коммунизм по Хрущеву был вполне достижим даже раньше этого срока.

Хрущев, заявивший однажды, что «коммунизм – это блины с маслом и со сметаной», решил, что, если дать людям искусства свободу, они добавят к блинам красивую упаковку, и дело (коммунизма) в шляпе. То есть, это были бы блины на столе в каждой семье, а искусство убедило бы людей, что это и есть коммунизм. Как это делают в Америке.

Однако, освобожденное искусство в лице шестидесятников, мало того, что состояло из детей репрессированных партийцев, оно, к тому же, впитало и их идеологию.

Чтобы понять, чем был плох Хрущев для шестидесятников, нужно вспомнить строки большевички Ларисы Рейснер, которыми она объяснила поражение коммунистического восстания 1923 года в Германии:

«Это трусливо-недовольное большинство два-три дня отсиживалось дома у камина, коротая время за чашкой кофе и чтением «Форвертс» [газета социал-демократов], ожидая момента, когда стрельба стихнет, мёртвых и раненых унесут, баррикады разберут, а победитель – кто бы это ни был, большевик или Людендорф, или Сект – посадит проигравших в тюрьму, а победителей в кресла власти».

«Мелкобуржуазная культура, мещанская культура давно просочилась во все слои немецкого пролетариата. Она принесла с собой не только всеобщую грамотность, газету, зубную щётку, любовь к хоровому пению и крахмальные воротнички, но и любовь к известному комфорту, необходимую опрятность, занавески и дешёвый ковёр, вазочки с искусственными цветами, олеографию и плюшевый диван…»

Это и есть идейная основа шестидесятничества: стремление стащить обывателя с плюшевого дивана и послать его в поход (книга В. Аксенова «Звездный билет» и фильм К. Муратовой «Короткие встречи» породили особую культуру походничества), или на планету Саракш (братья Стругацкие) или в лагерь «Орленок» (орлятское или коммунарское движение в педагогике).

Смыслом всех этих предприятий была битва с мещанством, которое теперь ассоциировалось также с фальшью официального блинного коммунизма Хрущева.

По иронии судьбы, как раз творцам власть успела заткнуть рот райкомовскими пайками, тиражами, метражами кинопленки. А они все равно мнили себя борцами с мещанством.

Шестидесятник – это романтик, бегущий в тайгу за туманом, чтобы там жить свободной жизнью, покорять космос, строить небывалую машину или светлое будущее наперекор КГБ, куда, впрочем, «бунтарей» с громкими родословными охотно приглашали. Публика, конечно, замечала, что из «тайги» Аксенов или Высоцкий регулярно привозили в тусклый мир французские и американские товары, но связывала это исключительно с сиянием их талантов.

Руководители советского агитпропа, в отличие от наивных студентов, не могли не знать, к чему в итоге может привести осуждение мещанства, стоило поставить его на поток. Затевать еще одну культурную революцию по лекалам Богданова, Коллонтай или Рейснер в 1960-х гг. было не просто глупо, но и политически опасно. Это наверняка разрушило бы первые, с трудом достигнутые, достижения мирного развития СССР.

Одним из первых, кто забил тревогу по поводу возвращения в литературу «неправильных» имен, был многоопытный литературный критик Александр Дымшиц. Он требовал, чтобы реабилитация людей не сопровождалась реабилитацией идей 1920 – 30-х гг. и начал «костерить» певцов «оттепели», во многом наперекор тенденции момента.

В итоге Дымшица, с детства знавшего несколько иностранных языков, и вернувшего русскому народу Пушкина, Есенина, Ахматову, Булгакова, создавшего удивительного Шварца, у нас записали во «враги народа». (Спросите любого либерала)

В писательской среде имена В. Кочетова и А. Мирера не смогли перевесить аксеновщину. Этих двух авторов по-настоящему оценили лишь после перестройки, которую они пытались не допустить.

Заигрывая с шестидесятниками, власть ждала от них совершенно иного творческого результата. Однако советская система не смогла преодолеть её собственное правило. Не брали у нас в искусство «с улицы».

В итоге дети коммунистических вождей, пусть и репрессированных, смогли вернуться и остановить затеянную Хрущевым реформу советской культуры, её переделку на американский манер. Но победа райкомовских детей оказалась пирровой.

Борьба крипто-коммунистической элиты против народа-обывателя (как им представлялось) привела к вырождению советского искусства в «вот это вот всё», от чего народ равнодушно отвернулся.

Это произошло не сразу, но закатилась звезда Грушинского фестиваля (верный признак, про него рассказывают в телевизоре), не замеченными прошли постсоветские фильмы по Стругацким, а фамилию драматурга Шварца («Золушка», «Дракон», «Обыкновенное чудо») назовут лишь единицы.

Увлечение назло обществу идеями 1920-х годов привело к тому, что на свято место хлынул поток из Голливуда. Мастера зарубежного коммерческого искусства быстро отодвинули в сторону убогих доморощенных Аксеновых.

Шестидесятники заслужили такой нравственный конец.

Оставить комментарий

Популярные посты:

alexandr_rogers

Крыса визжит из бункера

afisha_lj

Публикуем итоги хешмоба #ярекомендую!

congregatio

Такова физика

365days

Ежедневный дайджест марафона #веснаестьвесна — 20 марта

genby

ВВП на душу населения 1913-1990

prilepin

Без названия

id77

Анекдоты.

e-kaspersky

«Лаборатория Касперского» обнаружила суперсверхтяжёлую воду.

• Ранее
• Архив