Sherlock & Laugh. Шерлок и смех. Часть 1

sherlock_series — 25.05.2012 Swoon Productions Presents

Смех Шерлока. Редкий, глубинный, выжидающий, как настороженный хищник, игривый, как тигренок, доброжелательный и довольный, скрытый от постороннего слуха. Чаще всего, его смех потаен и сдержан, глубоко скрыт где-то по соседству с  беспокойным сердцем и в остром стремительном разуме. Но также как сам Шерлок, его смех не статичен. Он развивается вместе с ним. Также как таинственные, припрятанные до поры чувства нашего героя, его смех появляется незаметно, чтобы из мрака полуночного «Этюда» выйти на свет «Белгравии» и пронизывающим аккордом «Райхенбаха» прозвучать в полный голос.

Когда же мы впервые услышали смех Шерлока и каким? Как у него вообще с чувством юмора, иронией, сарказмом, довольством, радостью? Sherlock & Laugh — каковы они?

Предлагаем Вашему вниманию очередное аудионаблюдение за любимым персонажем.



В какой же момент мы впервые слышим смех Шерлока? «Четыре самоубийства, а теперь еще и записка»? Нет. «Мы могли бы поделить гонорар (предложенный Джону Майкрофтом за слежку за Шерлоком — прим. автора), думай в следующий раз»? Нет. «Ради этого человека я бы срок отсидел! – Ты отсидел»? Тоже нет.
Шерлок улыбается, радуется, носится, бежит, таращит глаза, хлопает в ладоши от восторга — но ни разу до определенного момента смех или хотя бы смешок не вырывается из его груди.
До какого же момента?

Пока Джон впервые вслух не засмеялся его, Шерлока, шутке, сыгранной спонтанно, на бегу — почти буквально, на бегу:
 




Шерлок: Что?
Джон: А… ничего… «Добро пожаловать в Лондон!»
Шерлок: (смеется) Отдышался?
Джон: Да, если ты тоже.


И этот первый раз словно приоткрыл тонкую скважину в плотине.
Начиная с этой минуты, смех Шерлока будет становится все слышней. Он будет разным.
Не только радостным.

Теперь, после пробежки, можно и пошутить вдвоем и посмеяться.





Джон: Это было смешно. Самое смешное, что я когда-либо делал.
Шерлок: Еще ты вторгался в Афганистан.
Джон: там был не только я.


В следующий раз, всего через несколько минут после гонки с преследованием такси,
Шерлок вновь усмехнется. Горько. Зло. Печально?
 




Шерлок: И ты устроил этот нарко-рейд, чтобы запугать меня?


Но вот в третий раз Шерлок смеется по-настоящему от души и счастливо. И при каких же обстоятельствах?
Что может довести ЕГО до откровенной, ничем не сдержанной, благодатной для всего его существа радости?
Ум. Человеческий ум. Посмотрите, что происходит с ним, когда он осознает,
насколько умной и смекалистой была погибшая Дженнифер.
Посмотрите на это лицо. Послушайте голос. Это чистое счастье. Шерлок приходит в экстаз, в восторг, в восхищение от человеческого ума,
и здесь ему уже никто не нужен, никакая аудитория, которая недоуменно только в этот момент взирает на него.
Он переживает лучшее во всей своей истории в такие моменты. Встречи с умом и сообразительностью. Человеческими, кстати (!).
И кто-то еще скажет, что Шерлок не любит людей?













Шерлок: О! А-а... Она умница, умница, ДА! Она умнее всех вас вместе взятых, понимаете, понимаете?!


Мы знаем, и это правда, что Шерлок испытывает самую большую радость от собственного ума, в первую очередь.
Настолько сильную, что в самые напряженные моменты она дрожит и переливается
в его голосе и глазах горячими каплями смеха удовлетворенного добычей охотника.





Шерлок (таксисту): Это были ВЫ, а не ваш пассажир!


И еще «высокие моральные принципы, стальные нервы, привычка к жестким условиям» и вместе с ними —
способность не задумываясь уничтожить того, кто представляет собой смертельную угрозу,
кто только что на тебя занес руку — это… это больше многих самых заумных радостей.
Это редко. Как твой счастливый смех.









Шерлок: Ты в порядке?
Джон: Конечно, в порядке.
Шерлок: Ты только что человека застрелил.
Джон: Ну… да, правда. Правда, он не был не так чтобы уж очень…
Шерлок: Не был, нет…
Джон: Честно говоря, таксистом он был вообще ужасным.
Шерлок: Да, таксистом он был неважным. Ты бы видел, какой дорогой он меня вез.
Джон: Перестань! Мы не можем здесь смеяться. Это же место преступления. Прекрати.
Шерлок: Ну, ты же пристрелил его.
Джон: Тише! Простите, это просто… нервы.
Шерлок: Извините!


Порой кажется, что голос Шерлока уже наготове раскрыться звучно, волнообразно, бурливо —
от довольства, от радости, от симпатии. Но вдруг именно в эти моменты тот, кто не видит его,
а только слышит, не узнает ничего о его чувствах. И в этом весь Шерлок.
Радость его безмолвна. Смех его внутри него.










Ирония и сарказм звучат в смехе Шерлока, когда он, в очередной раз, смеется над глупостью.
Или над победой одного ума над другим. Как например в том случае, если Джон достигает вдруг высот Майкрофта,
догадавшись, что тот не пришел бы на Бейкер-стрит, если бы с секретными планами что-то не случилось.
Или в том, если выясняется, что само Британское правительство умудрилось допустить хранение таких планов на простейшей флэшке.





Джон: Ну, вы бы не пришли, если бы это был просто несчастный случай.
Шерлок: Ха!
Майкрофт: Министерство обороны работает над новой системой ПРО, проект называется Программа Брюса-Паддингтона. Чертежи хранились на флэшке.
Джон: Не слишком разумно.
Шерлок: Хм!


Этот смех невозможно не услышать. «О, в планетарии, ты тоже это слышал! О! Это блестяще, это великолепно!
Мне нравится!!! Сверхновая Ван Буурена!.. Сверхновая Ван Буурена... Так называемая...
Взорвавшаяся звезда. Появилась на небосклоне только в 1858».






Смешок, с которым наступает свобода, пусть на мгновение, и в котором приходит настоящее — мужской дружбы.





Джон: Хорошо, что никто не видел.
Шерлок: М?
Джон: Как ты срывал с меня одежду ночью в бассейне. Люди стали бы языками чесать.
Шерлок: А что еще они делают?

Скринкапсы отсюда.

Продолжение следует…

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив