Сезоны и наши привычки

mary_spiri — 28.03.2023 Выросла я в Москве и окрестностях, и сезонность всегда играла большую роль в моей жизни. Зимой я впадала в спячку, холод я не люблю, хотя терпеть в принципе могу. Спячка прерывалась катаниями на равнинных лыжах, я это занятие люблю с детства. Собственно, родители меня на них поставили года в 4, те самые лыжи с привинченными галошами, куда вставляются валенки, и получается жесткое крепление носка. А дальше был биологический кружок с 12 лет, где мы почти каждые выходные отправлялись зимой в лес на лыжах, обычно не просто покататься, а посмотреть, что происходит в природе, последить за стаей синиц (в нее обычно входит масса разных видов мелких воробьиных), найти снегирей или свиристелей, заночевать на биостанции (Пед института в районе Красной Пахры). Ходили в любую погоду, мороз и оттепель, компанией из десятка человек с нашим чудесным преподавателем М.А. Он был в то время аспирантом и постоянно брал с собой новых девушек, но все было очень прилично, никаких поцелуев в нашем присутствии, осторожно, дети! Потом очередная девушка его захомутала, и он ушел из кружка, но мне повезло, два с половиной года я туда отходила, и очень многому научилась. М.А. был микробиологом, и от него впервые я услышала про молекулярную биологию (которой в результате занимаюсь всю жизнь). Впрочем, заодно во время этих наших лыжных прогулок я страшно поморозила ступни, пальцы ног. Лыжные ботинки из свиной кожи без утепления были совсем не приспособлены к минус 20 градусам. Но кроме лыж, ничего для меня радостного в зиме не было. Холодно, грязно, мокро, противно. Мой вариант ада: быть зажатой у двери автобуса Икаруса на 40 минут в минус 20, когда ледяной холод от двери доходит до мозга костей, и к концу вываливаешься наружу и едва можешь двигаться.

Приход весны всегда был для меня счастьем пробуждения от спячки. От весны я впрямую дурела. Папа мой был таким же, и мы ездили гулять по затопленному талой водой лесу. Запах тающего снега, лужи с голубым небом, канавы с бурным течением. Когда я была маленькой, папа делал и запускал кораблики из коры, позже мы просто бродили, проваливались, намокали, но уходить не хотели. А еще мать-и-мачеха на пригоркам в соседнем с домом овраге около безымянной речки (как потом выяснила моя сестра, речка называлась то ли Гнилуша, то ли Поноша). Как же я любила эти первые цветы, ну и рвала и несла домой. Что конечно делать не следовало, они быстро вяли. Вот эта ранняя весна и была самым любимым временем года. В юности мои самые бурные романы тоже приходились на это сумасшедшее время.

Ну и конечно весна открывала лес: на даче и в походах. Почки распускались, волны первоцветов, сплав по бурной весенней воде, сначала с родителями, потом с друзьями. Суп из молодой крапивы, первые комары, ночи под гитару, вечно мокрые ноги, первое купание в ледяной воде (иногда по желанию, иногда по случаю падения). В 57-й школе пару раз в конце марта на каникулы ходили на Северный Кавказ в предгорья в районе Горячего Ключа. Компания из класса была чудесная, дружим до сих пор, и иногда вместе ходим в походы уже здесь в Штатах.

А дальше лето - в городе это вечная жара и пыль. А на даче - снова лес, цветы, ягоды, грибы, все выходные в лесу, и заодно весь отпуск родителей. А потом, когда я выросла, походы с друзьями, в горы, Кавказ и Среднюю Азию.





Или на воду - в Карелию, или на Кольский. До чего же я все это любила, это была настоящая жизнь.





Я вообще мечтала стать полевым биологом и всю жизнь прожить на природе. Но побоялась - дело это нелегкое, требует немалой самоотверженности. Мне казалось, что у меня с ней недостаток, мне слишком нужно было общение, друзья, большой город. Борьба двух сторон одной натуры: московская девочка с посиделками, выставками и театрами, и лесной человек, лучше всего себя чувствующий длинными днями на природе.



Да и слишком многое держало меня в Москве. А биология мне была интересна вся, так что я легко переключилась на экспериментальную науку и полюбила лабораторию на всю жизнь.

Потом осень - короткое золото бабьего лета, и дожди бесконечные. Мы конечно все равно выбирались в походы, компания была такая, лесная. И снова надвигающийся холод и зима. Как же я ненавидела ноябрь с декабрем за это неостановимое и мучительное угасание света и жизни. Один раз правда мне повезло, и меня в это время занесло в Калифорнию. Летела я туда довольно экзотическим образом: через Хабаровск и Анкоридж в Сан Франциско. В конце октября Хабаровск был уже весь в ледяном тумане, высунуть нос из аэропорта было страшно, к счастью, мне было где перекантоваться ночь (у знакомых, которым я в качестве оплаты привезла 3 кг сливочного масла из Москвы, встретили как родную, пирогами кормили). А потом вид на Амур с борта самолета на фоне восходящего солнца - до сих пор в памяти эта красота. И снова снег и льды Аляски, хребты, сверкающие в лунном свете. И вдруг СФ - солнце, жара, пальмы, качающиеся на ветру. Розарий в цвету в Беркли, шелест эвкалиптов на кампусе, первая в жизни пицца и запах марихуаны из каждого угла. Как у Ахматовой: "А я была юной, злой и веселой, и вовсе не знала, что это счастье".

А потом я окончательно уехала в Японию, в октябре, в Сендай. Деваться было некуда, течение меня несло на тамошние берега. В Сендае с сезонами было все в порядке, правда снег зимой редкий, мокрый, противный. Но все же зима полегче, чем в Москве, в храмах и парках - цветут камелии, в феврале начинается слива-умэ. А март - сакура, для меня это был целый новый мир. Сендай город небольшой, всего миллион народу, а сакура везде, поэтому особого засилья людей не было. И тут я уже забывала эксперименты и шлялась по улицам и паркам как пьяная - оханами (любование) требовало долгих прогулок.





А после сакуры новые волны цветов. К сожалению, заканчивается это все дикой летней жарой, и вообще лето совсем малоприятное. Япония случилась надолго, казалось, что насовсем. Хотя лето и зима там меня совершенно не устраивали. Летом слишком жарко, зимой - слишком промозгло. И огромный город Токио кругом. Там-то я и сломалась по поводу больших городов, поняла наконец, что не мое. Впрочем полевым биологом становиться уже было поздно, надо было ребенка кормить. Зато можно было брать отпуск и ехать в Россию. Так и вышло, что живя в Азии, я почти нигде в ней не побывала, не до того было. Дочку на все лето к родителям на дачу, а сама с друзьями в поход на севера недели на 3. И обратно в токийскую жару. А зимой в тур на горные лыжи с дочкой. Катание там отличное, вечером горячие источники. А совсем поздно можно выйти на улицу и идти среди сугробов, слушая скрип снега под ногами и вспоминая иные зимы. "Я стою у окна, вспоминаю юность, улыбнусь порою, порой отплюнусь". Так что хоть и с трудом, но более-менее удавалось мне свою сезонную тоску обуять и найти способы радоваться природе в Японии. И так 8 лет.

В Штаты мы приехали осенью, в Нью Джерси, и золотая осень на Восточной Побережье обалденная. Долгая, теплая, многокрасочная, ездить кругом одно удовольствие. Но за осенью наступает мокрая зима, снега мало, промозгло, кататься надо ездить далеко. Весна снова ничего, но потом дико жаркое лето. Мы пытались много ездить в местные горы, летом это помогало, но не сильно - народу очень уж много, горы маленькие, в большинстве озер не покупаешься толком. К счастью, благодаря мужу, мы уже в 2001-м весной переехали в Сиэтл. И я нашла наконец место, где у меня есть все четыре сезона именно так, как мне нравится. И где есть высокие горы, в которых мне хорошо.





И мы здесь уже живем 22 года, как раз в марте переехали. Наверно, этот переезд был нам обоим плох в карьерном плане. Но зато хорош по качеству жизни. И семья дочки с внучками рядом. Так что авось досидим тут до пенсии.





Вот только мать-и-мачехи весной нет, Вместо нее - скунсова капуста и триллиумы, в качестве первоцветов из-под снега. Их потом покажу, когда вылезут из под снега. В этом году снега мощные, и пока на даче та самая ранняя весна с нежным запахом тающего снега.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив