«Русский мир» в свете идущей «неовестфализации»

anlazz — 09.01.2019 Как уже говорилось в прошлом посте, одним из значимых событий для нашего современника явилась гибель СССР. Который, обладая огромной военной и экономической мощью, тем не менее «проиграл Холодную войну Западу» без единого выстрела. В том смысле, что граждане указанной страны сдали все достижения социализма, сменив их на пресловутые «200 видов колбасы» - и это при том, что для подавляющего числа указанных граждан данная колбаса оказалась просто недоступна. Более того, после случившегося в 1991 году переворота значительная часть бывших жителей великой страны оказалась за гранью нищеты, а порой – если учесть жителей «национальных республик» - и под прямой угрозой физического уничтожения. Надо ли говорить, что подобный «выбор» удачным назвать очень трудно…

В подобном положении идея о том, что совершившееся действо было предпринято исключительно под внешним давлением, кажется естественной. Однако она же порождает встречный вопрос. А именно: что же вынудило огромную страну сдать все – и сдаться врагам? Если – как это сказано выше – никаких проблем с армией и промышленностью не было до последних минут существования. Разумеется, первое, что приходит тут в голову – это мысль о предательстве руководства. (Вплоть до того, что последнее объявляется сплошь состоящим из западных «агентов влияния».) Но подобная концепция даже для 1990 годов была слишком уж примитивной – в том смысле, что годилась для удовлетворения «первичного понимания», однако при более внимательном рассмотрении рассыпалась в прах. Хотя бы потому, что не давала ответа на то, почему подобное предательство оказалось незамеченным и не вызвавшем сопротивления у миллионов советских граждан. Ведь не являются же эти самые граждане безмозглыми баранами, готовыми идти по тому пути, по которому послало их начальство? (Разумеется, для некоторых и указанное объяснение кажется достаточным – но не для всех же.)

Вот тут то и оказалась кстати «культурная гипотеза» - а точнее, целый комплекс идей, посвященных завоеванию «культурной гегемонии». Разумеется, как уже говорилось, пришел он с того самого Запада, который мнили «захватчиком» и выгодоприобретателем от гибели СССР. Однако это лишь придавало весомости данной системе: дескать, это то самое «секретное оружие» (в последние времена стали говорить «методичка»), посредством которого и была уничтожена страна. Ну, и разумеется, отсюда легко выводилась идея, согласно которой «овладевание» этой самой «техникой культурной гегемонии» является ключом к мировому господству. (Или, по крайней мере, к восстановлению хоть какого-то положения.) Дескать, давайте перестанем думать о танках и ракетах – ставших в современном мире ничего не значащей архаикой – и сосредоточим все свои усилия на культуре.

Правда, в это же время – то есть, в 1990 годы – казалось, что подобные вещи сделать будет очень и очень тяжело: ведь враги России вряд ли отдадут «нам» (т.е., хорошим и патриотичным людям) источник своей власти. Под коим подразумевался, прежде всего, телевизор – ставший в указанное время «зомбоящиком». (Т.е., абсолютным оружием Запада и его клевретов в стране.) Поэтому, даже имея «секретное знание» о «технике культурной гегемонии», так просто в стране ничего не изменишь. Наверное, не надо говорить, насколько это удобная позиция, однако в реальности все оказалось иначе. И в том смысле, что со временем выяснилось, что «всевластие зомбоящика» оказалось далеко не полным – в том смысле, что уже в 2000 годы этот самый источник информации начал существенно сдавать позиции на порядки более «демократичному» Интернету. (А в 2010 вообще оказался на втором месте после последнего.) И в том, что идея «культурной гегемонии» оказалась доступной не только Великим Мыслителям Запада и Посвященным Высокого Градуса в совокупности с «российскими патриотами» - но и множеству других людей. Включая руководителей страны – которые с довольно большим энтузиазмом начали бороться за победу в этом процессе.

Например, путем финансирования отечественного кинематографа и создания для него «льготных условий». Правда, на выходе последнего все равно оказалось то же самое дерьмо, что и в 1990 годы – только тогда это самое дерьмо было низкобюджетным, а теперь на него уходит немало средств. Но понимания того, что эта область выступает для государства значимой, указанный момент не отменяет. Впрочем, еще больше средств выделяется на т.н. «религиозные цели». Которые в мире «культурной гегемонии» оказываются очень важными: вспомните, например, о «довестфальской» ситуации. Впрочем, может показаться, что тут существует еще более значимый пример важности «гегемонии» - в виде того же «политического ислама». Правда, в значительной мере этот пример, опять-таки, относится к территории бывшего СССР, где подобный эффект проявился в наибольшей степени. И что должно вызывать определенные сомнения, поскольку в других регионах – например, на том же Ближнем Востоке одной «культурой» обойтись не удалось. Там «бармалеи» приобретали власть только после уничтожения местных модернистских режимов посредством экономических и военных мер. (За исключением, наверное, Ирана – но о нем отдельный разговор.)

Однако постсоветских это не особенно смущало – в конце концов, для них именно территория бывшего СССР является самой важной. Поэтому можно сказать, что где-то к середине-концу 2000 годов для жителей указанного места важность «мягкой силы» оказалось более, чем очевидной. Включая, разумеется, представителей властей. Отсюда неудивительно, что практически все «большие стратегии» тут стали создаваться, исходя именно из подобной модели. Например – если взять Россию - то именно в данном направлении действовал небезызвестный Владислав Сурков (Дудаев). Политик, ставший крайне популярным к указанному времени. (Настолько, что его даже начали считать «серым кардиналом» Кремля.) Правда, уже тогда стало понятным, что разделить «реальную» «мягкую силу», и ее имитацию, практически невозможно. Взять, например, пресловутые «кремлевские молодежки» - очень популярную тему времен середины 2000 годов. Чем они были в реальности? «Настоящим» проектом, спасшим страну от «оранжевой революции», или же банальным распилом средств?

Кстати, не надо сразу же заявлять о том, что в РФ речь стоит вести только о втором варианте. Поскольку, помимо чистого перетока государственных денег в карманы ассоциированных лиц, указанное явление характеризовалось и определенными реальным действиями. В том смысле, что создавались организации, устраивались семинары – скажем, тот же «Селигер». Тем не менее, уже к концу десятилетия стало понятным, что никакого особого смысла все эти «сурковские потуги» не создали. И в итоге все это – и Сурков, и «молодежки», и «Селигер» - за последние несколько лет просто выветрилось из российского общественного сознания. (Хотя, казалось бы, была «супертема», о которой кто только не говорил.) ИМХО, выступив прекрасной иллюстрацией к настоящему месту пресловутой «мягкой силы» в окружающей жизни.

Примерно той же самой оказалась судьба и другого – наверное, самого известного из конструктов времен господства идеи «мягкой силы» и «культурной гегемонии» - «Русского мира». Точнее, «Русского мiра» как любили писать тогда, апеллируя к дореволюционной орфографии для подчеркивания преемственности с «настоящей» Россией. (Которую в период «исправления имен» считали своим идеалом – в отличие от «бескультурного совка».) Разумеется, этот самый «мир» был гораздо старше середины 2000 годов - можно, конечно, вспомнить и о графе Уварове, как о его «первоисточнике». Однако вплоть до указанного времени данное понятие было малоиспользуемым. Да и в 1990 годы оно было маргинальным – тогда считалось, что «прорыв» можно устроить, двигаясь в направлении «российского либерализма». Но к середине 2000 полное фиаско «либералов» стало общепризнанным явлением, и тогда о «Русском мире» заговорили на самом высоком уровне. Поскольку с данного времени указанное понятие стало рассматриваться, как один из важнейших способов укрепления положения Россия в текущем мире. (Дескать, пускай экономическое и военное положение нашей страны тяжелое – однако в плане «культурной гегемонии» мы вполне можем соперничать с Западом.)

Впрочем, власти тут предсказуемо «плелись в хвосте» по сравнению с т.н. «патриотической оппозицией». Для которой «Русский мир» стал альфой и омегой, самым главным принципом в текущей жизни. И самой большой надеждой на то, что Россия рано или поздно, но станет ведущей силой в мире – так же, как стали таковыми англосаксы, использовав свое «распределенное культурное влияние». (Как это считалось в данное время.) Собственно, и сам «Русский мир» рассматривался тогда, как некая калька с Pax Britanica в понимании 1990 годов – т.е., с идеи «постимперского существования» народов, некогда входивших в одно государство. Но впоследствии разошедшихся, однако продолжавших действовать в «одном русле». Разумеется, тут нет смысла говорить, что к реальным отношениям в бывших британских колониях – да и вообще, во всем мире – это представление имело весьма отдаленное отношение. Но в 1990-2000 годах, когда казалось, что англосаксонское величие абсолютно и неспровергаемо, подобная «модель» русского будущего виделась весьма разумной.

Поэтому стоит понимать, с каким воодушевлением было встречено «патриотами» обращение власти к указанной концепции. И одновременно – с какими чувствами они воспринимали быстрое охлаждение руководства страны к подобной идее. Разумеется, тогда все это было воспринято через новое «поднятие» уже помянутой – и базовой для «патриотов» - идеи об «оккупационной власти» и «внешнем контроле» России. (Которую данная категория использует и по сей день для любых объяснений всего, что хоть как-то отклоняется от «патриотического мифа».) Хотя в реальности неудача с «Русским миром» была напрямую связана с совершенно другим. А именно – с изначальной ошибочностью концепции, лежащей в самой ее основе, и состоящей в том, что пресловутая «мягкая сила» на самом деле выступает довольно специфическим явлением, значащим совсем не то, что принято считать. В том смысле, что реальный «выхлоп» от нее оказывался на несколько порядков ниже, нежели предполагалось изначально

Еще раз напомню, что те же Штаты даже во время самого расцвета указанной концепции упорно «клепали» АУГ – хотя, казалось бы, Голливуд решает все проблемы. (Т.е., даже «хозяева мира» в какой-то степени понимали, что на одном «контроле идентичности» далеко не уедешь. Хотя тот факт, что этот «контроль» есть миф, они, судя по всему не видели – и не видят до сих пор.) Поэтому российские власти, отказавшись к середине 2010 годов от подобной идеи, скорее всего, были правы. Хотя, вполне возможно, что тут просто сработало известное правило, когда при движении по неверному пути в выигрыше оказывается самый ленивый…

В любом случае, именно в середине 2010 годов стало понятным, что прежнее преклонение перед «мягкой силой» и «культурной гегемонией» оказывалось избыточным – и мировые процессы определяют совершенно иные силы. Воздействовать на которые путем манипуляции и пресловутых «методичек» так же бессмысленно, как идея Ксеркса получить хорошую погоду путем порки пролива Босфор. (Кстати, с т.з. персидского владыки подобная идея была не сказать, чтобы особенно абсурдной – если учесть его политеистические религиозные взгляды. Т.е., он действовал практически так же, как современный «культуроцентрист» и любитель разнообразных НКО в качестве «абсолютного оружия, который считает, что раз последнее помогло разрушить СССР, то значит, оно будет работать в любых условиях.) Поэтому и «Русский мир», и разнообразные «сурковские проекты», как уже было сказано, чем дальше – тем больше «уходят в тень». А на «свет» выдвигается совершенно иное: то разного рода дороги и мосты, порты и ледоколы, то всевозможные варианта крылатых и баллистических ракет.

То есть – идет переход к совершенно иному, новому миру. А точнее – миру «старому», в котором именно военная и промышленная мощь имеет определяющее значение. Разумеется, для РФ, которая угробила значительную часть своей промышленности в 1990-2000 годы (имеется в виду, значимой промышленности, способной обеспечивать обороноспособность страны), это не сказать, чтобы очень удачное положение. Но, с другой стороны, у нее тут есть и определенное преимущество. Состоящее в слабом – относительно «развитых стран» - развитии «поствестфальских» механизмов (тех же инструментов «культурной гегемонии»), что, в свою очередь, определяет их слабое сопротивление указанному переходу. Иначе говоря, отказ от «Русского мира» тут не вызывает особых проблем – за исключением истерики «патриотов». Тогда как для тех же Штатов сокращение имеющихся «глобализационных» сущностей в пользу «неонационализации» и «неоиндустриализвации» идет с огромным скрипом. (Что можно увидеть в нападках на того же Трампа – а ведь этот кандидат изначально был согласован большей части «хозяев страны»!)

Впрочем, все это – тема уже совершенно иного разговора. Тут же, завершая вышесказанное, стоит еще раз только указать на то, что чем дальше, тем однозначнее становится то, что «представления 1990 годов» больше не работают. Никогда и нигде. Ну, а выводы из этого каждый может сделать сам.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив